Черстин Старшая и Черстин Меньшая стояли на крылечке. А навстречу им брела по зеленой тропке старая колдунья. Черстин Старшая и Черстин Меньшая поцеловали ей руку, назвали матушкой.

— Ах, мудрая матушка, ты все можешь, — сказали они, — вразуми нашего батюшку. Два молодых королевича хотели было взять нас в жены, да он не дал на то согласия. Вели ему выбросить дурь из головы, охота нам, бедным дочерям крестьянским, есть на золотом блюде, хотим, чтоб ласкали нас княжеские руки, унизанные перстнями.

Злая, безобразная ведьма, чёрная от печной сажи, сморщенная, будто замызганная тряпка, отвечала им:

— Никто доселе не называл меня матушкой, никто не целовал моих заскорузлых рук. Уж вам-то я всяко помогу. Только обещайте мне слушаться во всем отца своего.

Черстин Старшая и Черстин Меньшая ударились в слезы.

— Тогда, стало быть, не нашивать нам короны, не дождаться, чтобы пажи носили за нами шлейф по белым дворцовым лестницам.

Но мудрая колдунья побрела прочь по зеленой тропке.

Воротился бедняк крестьянин домой, а дочери встретили его ласковые да послушные. Сняли у него с плеч вязанку дров, постелили на лавку солому, подали на стол хлеб. И при том лили слезы, не переставая.

— Ах, дочки мои, Черстин Старшая и Черстин Меньшая, — сказал отец, — сухой можжевёловый куст не пускает ростки с золотой хвоей, рыжая лиса не укладывает лисят на шёлковые подушки. Разодень вас в золотую парчу, так вы станете смеяться над моей домотканой сермягой. Коли я стану искать вас в богатых покоях, вы велите мне идти на псарню.

Черстин Старшая и Черстин Меньшая заревели пуще прежнего. Крестьянин ударил кулаком по столу.

— Найду я вам женихов таких, что не станут смеяться над моей сермягой. Будет у вас дом, где меня станут сажать на почётное место.

Вышел крестьянин на крыльцо с Черстин Старшой и Черстин Меньшой. Поклонился на Восток и на Запад. Приподнял шляпу, поглядел на Юг и на Север. Поворотился к большому лесу и крикнул:

— Есть у меня дочка, звать её Черстин Старшая. Хочет ли кто взять её в жены?

Из леса послышался ответ:

— Я хочу взять её в жены.

— Тогда иди, забирай её! — прокричал во всю мочь коестьянин.

Тут из леса выбежал здоровенный баран с рогами, закрученными, точно крендели, со шкурой, толстой, словно поле клевера. Крестьянин поднял Черстин Старшую и посадил барану на спину. Баран привёз её к шалашу из ветвей в глухом лесу. Рядом — болото, усеянное морошкой, да полноводный ручей. Много дней прожила тут Черстин Старшая.

Крестьянин вышел на крыльцо с младшей дочерью. Поклонился на Юг и на Север. Приподнял шляпу, поглядел на Запад и на Восток. Поворотился в сторону большого озера и крикнул:

— Есть у меня дочка, звать её Черстин Меньшая. Хочет ли кто взять её в жены?

Со стороны большого озера донёсся ответ:

— Я хочу взять её в жены.

— Тогда иди, забирай её! — прокричал во всю мочь крестьянин.

Тут с озера прилетел громадный баклан, крылья широченные, размахом с дверь, с глазами, горящими, будто раскалённое железо. Крестьянин бросил Черстин Меньшую ему в когти. Баклан умчал её в скалистую пещеру у самой воды и оставил её там. На отмели полно ракушек, в расселинах скал воды пей — не хочу. Прожила там Черстин Меньшая много дней.

Однажды прибежал баран в лес к Черстин Старшой и говорит:

— Сегодня придёт к нам в гости твой отец. Величай меня при нем супругом и господином да состряпай ему обед повкуснее.

А она отвечала:

— Морошку да чернику приготовить — дело немудрёное. А воду для моего отца не надобно ни кипятить, ни заквашивать.

Тогда баран ударился лбом о ствол дерева, да так, что жилы лопнули и кровь потекла струёй. Черстин Старшая сварила из неё пальт — кровяной хлебец. Как пришёл отец, встретила она его ласковая и послушная.

Побывав в гостях у Черстин Старшой, воротился домой крестьянин и говорит жене:

— Не печалься боле о своей дочери. Она усадила меня на почётное место и угостила на славу. У неё в гостях я научился, как добывать еду в дом. Глянь-ка, вот так делает её муженёк.

Крестьянин подошёл к каменной стене и ударил о неё трижды лбом. Жилы у него не лопнули, но разум помутился. Близко подошла к нему смерть неминучая.

— Не иначе как помрёшь ты из-за своей дури, — сказала жена. — И поделом тебе, раз отдал своих дочерей неразумным тварям.

Пошёл крестьянин навестить Черстин Меньшую, свою младшенькую. Она встретила отца ласковая и покорная, наворотила плоских камней, постелила на них мягкий зелёный тростник и усадила его. Тут прилетел баклан на широких крыльях размахом с дверь. На глазах у крестьянина нырнул он в озеро, натаскал пудовых лососей. Черстин Меньшая приготовила отцу превкусный обед.

Погостив у Черстин Меньшой, воротился домой крестьянин и говорит жене:

— Не печалься боле о своей дочери. Она усадила меня на почётное место, сделав его своими руками, и угостила на славу. У неё в гостях научился я добывать еду в дом.

Крестьянин вышел на берег, ступил на мостки, раскинул широко руки и прыгнул высоко.

— Гляди, жена, сейчас я вернусь домой да принесу тебе пудовых лососей, — успел крикнуть он и упал в глубокий омут. Рыб не поймал, но искупался славно. Так и остался лежать мёртвым на дне озера.

Тогда сказали баран да баклан своим жёнам Черстин Старшой и Черстин Меньшой:

— Отец ваш помер. Ступайте теперь домой да ожидайте королевских сыновей, что станут ласкать вас руками, унизанными перстнями.

А Черстин Старшая и Черстин Меньшая отвечали:

— С какой это стати нам быть недовольными мужьями, которых выбрал батюшка?

Тут над головой Черстин Старшой обрушился плетёный шалаш, а над головой Черстин Меньшой рассыпалась скалистая пещера. И очутились сестры у подножия белой дворцовой лестницы. Шлейф за ними держали пажи, а навстречу им вышли из дворцовых ворот молодые королевичи и сказали:

— Добро пожаловать! Колдунья превратила нас в тварей бессловесных, но теперь мы стали королевичами!

Улыбнулись тут Черстин Старшая и Черстин Меньшая.

— Она сделала это, чтобы спасти нас, — сказала Старшая.

— Она сделала это, чтобы испытать нас, — молвила Меньшая.