Корма была совсем рядом, когда я до упора выжал педаль подъема и аж крякнул, когда меня вжало в сиденье, и нога незамедлительно отозвалась болью, протестуя против такого хамского обращения. «Метла» выскочила на корму колымаги и, взмыв по этому самобытному трамплину, пчелкой перемахнула через толпу, шлагбаум, охранников… Я только заметил открытые рты одних и пригнувшиеся спины вторых. Промелькнул совсем рядом борт внедорожника с пулеметом… Меня снова вжало в сиденье, в глазах потемнело от боли — «метла» приземлилась, хотя земли она как раз и не коснулась: силовое поле погасило удар. Я вдавил педаль ускорителя и понесся по довольно-таки широкому коридору между двумя заборами. Там, сзади, возможно, уже приготовился к стрельбе пулеметчик, но я постарался выкинуть это из головы: я пытался нащупать впереди Проезд. Меня не оставляло чувство, что я, несясь со скоростью около двухсот километров в час, к чему-то стремительно приближаюсь, хотя я и не знал к чему: впереди была просто свободная Дорога и два забора по бокам. Только вдалеке что-то преграждало путь, что-то вроде барака или длинного сарая… Неужели там Дорога заканчивалась?
Я решил закрыть глаза на пару секунд.
«Мне нужен Проезд, мне нужен Проезд…»
Иначе…
Я открыл глаза.
И ничего не увидел.
Глава 5
— Где-то на белом свете, там, где всегда мороз…
Студентка, комсомолка, спортсменка
Никаких лавин, никаких подвижек льда. Только ветер швырнул в забрало шлема очередную порцию снежных хлопьев. В этом мире было неимоверно холодно. Холодно до такой степени, что выданные Илоной толстая куртка, утепленные штаны и неуклюжие перчатки мало спасали мое озябшее тело. Я хотел было поскорее доехать до таверны, которая, как сказал мне таможенник, была примерно в семидесяти километрах от Проезда. Сам этот таможенник, тоже бывший абсолютно не в курсе последних катаклизмов, так кутался в меховую парку, что я даже не мог рассмотреть его лица. Он кратко поинтересовался, куда я держу путь, и, указав рукой куда-то в буран, сообщил, что мне нужно ехать вдоль Дороги, а затем не менять направления, придерживаясь торосистой гряды, что будет тянуться слева. После этого он возвратился в свой практически полностью занесенный снегом домик, который можно было бы и не заметить, если бы от него не лупил вдоль Дороги, чуть наискось, чудовищной силы луч прожектора.
Я рискнул на минутку снять шлем, чтобы связаться с заказчиком по дисковой рации, но ничего не добился, кроме снега, моментально забившего волосы, и занывших от ледяного ветра ушей. Рация молчала на мой вызов, и мне приходилось добираться до таверны на свой страх и риск. Надев уже порядком остывший изнутри шлем, я тронул «метлу» с места, но не решился гнать по торосистой снежной пустыне, пока представлявшей собой здешний — как его там?! — мир. В такой снежной тьме после яркого солнечного дня Геи я ничего не мог разобрать даже при ярчайшем свете фар: стена идущего снега отражала свет, и только минут через десять буквально черепашьего пробирания на ощупь, я вспомнил о ночном режиме шлема, про который меня кратко инструктировала Илона. Нащупал клавишу с левой стороны шлема…
Свет фар «метлы» погас, зато забрало шлема расцветилось неожиданно яркими красками, открывая мне отличный обзор, хотя и в непривычных голубовато-зеленых цветах, причем кое-какие предметы светились оранжевым, в основном мои руки на рукоятках руля. И еще — сама Дорога, что стала теперь ясно видна, несмотря на буран. Эх, мне бы на Землю такой аппарат — я королем дорог был бы!
«Метла» заскользила над ледяной пустыней, отображающейся почему-то блеклым голубоватым цветом у меня в шлеме. В левом нижнем углу забрала я видел отображение заднего вида, а в правом — небольшую карту местности с полоской Дороги. Блеск, мечта водителя.
Можно только позавидовать жителям этой — как ее? — страны, где производится такая техника. «Метла», к слову, еще каким-то образом реагировала на поведение моего тела, словно слившегося с эргономическим сиденьем, отвечала на непроизвольное сжатие коленей, наклон корпуса, еще на какие-то не контролируемые мной, но подмечаемые умным аппаратом реакции. Я пошвырял аппарат в разные стороны, пару раз объехав вокруг невысокого тороса… Ощущение, что я становлюсь одним целым с мощной машиной, все больше захватывало меня, придавая уверенности в управлении.
«Стоп, Алексей, ты здесь не для детских игр», — урезонил я себя и покатил вдоль Дороги, что была абсолютно чистой ото льда и снега, словно природные стихии не были властны над нею. Примерно через десять минут пути Дорога словно истончилась и растаяла. Или — вмерзла в льдистую почву этого мира. Я повел «метлу» немного левее и, помня наказ таможенника, поехал вдоль невысокой гряды торосов. У меня на секунду мелькнула мысль сделать еще одну попытку связаться с заказчиком по рации, но стекающая по лицу вода от растаявшего снега и ощущаемый мной через куртку ледяной ветер тут же заставили эту мысль с позором забиться куда-то в дебри подсознания.
«Пик».
Я скосил глаза на карту в правом углу забрала. Или мне показалось, или там что-то мелькнуло?
«Пик».
Точно: вместе с легким писком в наушниках шлема на карте блеснула светлая точка. Неужели я приехал? Что-то быстровато как-то.
Точка находилась практически на моем пути, и я, движимый любопытством, которое, как известно, сгубило кошку, немного изменил курс «метлы», чтобы посмотреть, что там такое. Буквально через пару минут я приблизился к месту, отмеченному миганием на карте, настолько, что начал различать среди серо-зелено-голубого пейзажа слабое оранжевое свечение. Я сбросил скорость почти до пешеходного шага, пытаясь классифицировать увиденное. На дом это было мало похоже — не тот размер, но и не животное… скорее всего…
Я включил фары «метлы». Что-то блеснуло среди мелькающего снега. Точно — автомобиль. И он был похож…
Подвести к нему «метлу», сползти с сиденья было парой секунд. Автомобиль стоял ко мне боком, немного накренившись, и мне было хорошо видно, что в блестящей поверхности кузова зияет немало круглых аккуратных отверстий, словно кто-то истыкал автомобиль здоровенным гвоздем. Или — расстрелял из автомата.
Желание осмотреть машину сразу пропало, и только мысль, что там внутри может оказаться кто-то живой, заставила меня подойти к автомобилю и попытаться открыть дверцу, так как через темные и вдобавок замерзшие стекла я не мог ничего различить. Дверца поддалась неожиданно легко, лишь стоило мне потянуть за скобу ручки, открылась вверх — так открываются двери на некоторых земных спортивных автомобилях — не гильотинные, а как в тачке из фильма «Назад, в будущее».
Из машины вывалилось тело.
Я невольно шарахнулся в сторону, хотя мне стоило чего-то такого ожидать, судя по внешнему состоянию машины. Переборов страх, я нагнулся к лежащему, пытаясь рассмотреть его лицо в свете фар, и тут же упал на колени, стараясь приподнять голову лежащего. Я не ошибся: это был пан Крус. В темной куртке, рука перехвачена окровавленным бинтом прямо по рукаву. И кажется, он застонал при падении.
Я сдернул с руки перчатку и попытался прощупать пульс на его шее. У меня ничего не выходило: либо пульса не было, либо я щупал не там. Я сдернул шлем и с риском отморозить уши попытался расслышать дыхание старика. Дыхания я не уловил, но Крус застонал мне прямо в ухо, так что я чуть не бросил тело с испугу.
— Алексей, это ты? Что ты делаешь?
— Пульс щупаю… — ошарашенно пробормотал я.
— Тебя Илона послала?
— Да, она. Посылку передать…
— Так чего же ты медлишь? Живо вези!!!
Старик даже приподнялся в снегу на локтях. Его голос отвердел:
— Со мной все будет в порядке: мне в плечо и в ногу попали, я уже остановил себе кровь и связался с таверной — за мной едут. Ты быстрей вези посылку: от этого зависит успех дела, давай! — Язык у Круса стал заметно заплетаться. — Ты понимаешь, это… это для Вержбицких важно, для Илоны… Только… слушай, Алексей, ты можешь догнать черный вездеход. Если можешь, сделай так, чтобы он не доехал до таверны раньше тебя… или — вообще не доехал… И еще: засунь меня обратно в машину, ладно?
