– Ты поспокойнее, - посоветовал Калмыков.

Майор достал блокнот и что-то отметил.

– Я понимаю, - сказал он. - Отравление имеет промышленный источник?

Калмыков неопределенно покачал головой.

– Среди рабочих химфабрики не зарегистрировано ни одного случая интоксикации.

– Ах вот как…

– Адаптация! - быстро сказал Геннадий. - Сколько лет они работают - привыкли: постепенное наращивание малых доз.

Майор крупно записал в блокноте: “Первое - -пищевые продукты, второе - химфабрика”,

– И учтите еще, - сказал Калмыков. - Случаи отравления наблюдаются в самых разных районах города, а если бы имел место завоз недоброкачественной продукции в магазин, то они группировались бы…

– Я понял, - сказал майор. - Значит, рабочей версии нет, Снова зазвонил телефон.

Калмыков поморщился, но трубку взял.

– Да. - Лицо его вытянулось. - Да, здравствуйте, Анатолий Евгеньевич. В настоящее время двенадцать, простите, тринадцать человек. Принимаем меры.

Геннадий перегнулся через стол и сказал шепотом: - Из облздрава.

Майор кивнул.

– Да, Анатолий Евгеньевич. Санэпидстанция занимается. Нет, это не эпидемия. Нет, разумеется, исключить нельзя. Слушаю, Анатолий Евгеньевич. - Замолчал. В трубке сильно трещала мембрана. - Да, конечно, это нам очень поможет. Еще я хотел бы разгрузить клинику, передать всех пациентов районным больницам. Мы не справляемся. Спасибо, Анатолий Евгеньевич.

Он опустил трубку в кулаке.

– Завтра прибудет бригада врачей из области. Нам в помощь. Шесть человек.

– Вот это хорошо, - сказал майор.

– Облздрав разрешил передать нам своих больных в район. Мы будем заниматься только отравлениями. - Калмыков встал. - К пяти вечера мне нужно подготовить докладную: изложение событий и принятые меры.

Майор тоже встал, одернул китель.

– Что ж, Юрий Алексеевич, в принципе мы договорились - будем работать. Инфомируйте нас, как и что.

– Обязательно.

Когда майор вышел, Геннадий резко придвинул стул.

– Дождался? Бригада из области!

– Они будут очень к месту, - сказал Калмыков.

– Ты что, действительно не понимаешь? Ищут виноватых. Объясняю популярно: дядя из облздрава собирается с тобой распрощаться.

Он сделал выразительный жест в сторону двери.

– Не о том ты, Гена, не о том; - сказал Калмыков.

– Как раз о том самом!

Калмыков, стоя, похлопал по спинке кожаного кресла:

– Вот поэтому, Гена, здесь сижу я, а не ты.

За две недели из области прибыло три бригады, всего около двадцати врачей. Число пострадавших за это время дошло до шестидесяти. Оба этажа больницы были заняты, люди лежали в коридорах.

Были еще раз исследованы водопровод и канализационная система, брали пробы воздуха, специальные группы проверяли все магазины подряд.

Все было в норме.

Ни в одной из проб, ни в одном анализе отклонений не оказалось. Токсические вещества держались в естественных пределах.

Калмыков осунулся в эти дни, спал через сутки, поглощал невероятное количество кофе. Он боялся свалиться - утром и вечером принимал ледяной душ. Иногда дремал в кабинете.

Больше всего времени уходило на координацию исследований. В здании школы развернули две лаборатории, непрерывным потоком поступали приборы и реактивы, сотрудники работали по восемнадцать часов. Целые простыни новых данных ложились Калмыкову на стол. Он изучал их до рези в глазах, пока цифры не начинали шевелиться, как муравьи. Геннадий, получив разрешение, облазил всю химфабрику, проверил стоки, техпроцесс, гнал сотни замеров.

К концу месяца была образована “комиссия по борьбе с эпидемией”. Въезд и выезд из города запретили, письма дезинфицировались. Население проходило поголовную проверку в районных поликлиниках. Задержали приезд третьей смены из лагерей. Закрыли кинотеатры. По радио каждые два часа передавали начальные признаки отравления и указывались меры первой помощи.

Каждый день Калмыков, он был членом комиссии, докладывал в облздрав обстановку. Утешительного было мало. Для консультации подключили медицинские центры Москвы и Ленинграда.

Источник токсикоза обнаружить не удалось.

Майор вошел в кабинет бесшумно.

– Вы не спите, Юрий Алексеевич?

Калмыков поднял тяжелую голову.

– Прошу.

Майор сел. Лицо у него было желтое от бессонницы.

– Рановато вы сегодня, - устало сказал Калмыков.

– Нет, - сказал майор, - я не за сводкой. Есть один вопрос.

– Пожалуйста.

– Значит, не спите? - Он словно не знал, с чего начать.

Калмыков посмотрел на часы. Было половина пятого.

– Теперь уж и не придется, - сказал майор.

Калмыков встрепенулся.

– Что-нибудь новое?

– Это так сказать… Да вы погасите лампу, уже светло.

– И верно. - Калмыков выключил лампу, отдернул шторы. Солнце поднялось над низкими крышами и дрожало в белесом утреннем мареве.

– Кажется, мне удалось установить место, где происходят отравления, - спокойно, даже скучновато сказал майор, Калмыков сел, нажал клавишу селектора.

– Селявина ко мне! Быстро!

– Понимаете, Юрий Алексеевич, я не медик. И в своих поисках исходил не из картины заболевания, а из самого факта.

В кабинет влетел запыхавшийся Геннадий.

– Вызывал?

Калмыков кивнул ему: - Садись слушай.

Майор продолжил:

– За последние дни наши сотрудники подробно опросили всех больных. Обошли также всех родственников и знакомых. - Он достал из портфеля план города и развернул на столе. - Мы попробовали выделить что-нибудь общее. То, что присуще всем пострадавшим. Может быть, они брали продукты в одном магазине?…

– Уже проверяли, - сказал Геннадий.

Калмыков жестом остановил его.

– Может быть, лекарства из одной аптеки? Какие-то сходные привычки, наклонности. Короче, мы по минутам расписали их жизнь на месяц назад. -Он помолчал. - Итак. Оказывается, почти половина всех пострадавших за день, за два до появления симптомов посетила вот этот участок.

– Где, где? - Калмыков заинтересованно наклонился.

Геннадий тоже подался вперед.

Майор повел рукой по карте.

– Вот здесь, видите, городской парк. Тут он кончается, дальше карьер, а затем роща. Собственно, это не роща, а часть леса, но от самого леса она отделена Дорогой.

– А это что? - спросил Геннадий, выворачивая шею.

– Фабрика.

– Ага! Фабрика! Я так и знал!

– От рощи до фабрики четыре километра, - сказал майор. - Причем в этом промежутке ни одного случая заболевания.

Калмыков задумчиво произнес:

– Вы хотите сказать, что токсический источник находится в роще?

– Я привык думать точно, - майор поднял бровь. - Цифры, факты. Те данные, которыми мы располагаем, указывают на рощу. Правда, повторяю, это всего лишь в половине случаев. Многих, особенно поступивших в последнее время, мы опросить не смогли.

– И все-таки фабрика! - Геннадий ударил кулаком по столу. - Голову даю! Проверить фабрику сверху донизу!

– Не суетись, - сказал Калмыков и повернулся к майору. - Что вы предлагаете?

– Осмотреть на месте. Выехать мы можем через час. Машину я обеспечу.

С пустынного шоссе после санитарного кордона они свернули на проселочную дорогу. Скорость сразу упала. Их бросало друг на друга. Машина еле ползла. Несколько раз Геннадий пытался завести разговор, но его никто не поддерживал.

У Калмыкова после бессонной ночи болела голова, а майор молча смотрел вперед - щурился.

Солнце взошло на треть и висело над дорогой - большое, жаркое. Начинало припекать. От сырой земли, от непросохшего грунта поднимались испарения. Сквозь гул мотора доносились слабые голоса птиц.

По дощатому мостику машина переехала карьер и остановилась.

– Здесь, - сказал майор.

Все посмотрели на него.

– Я думаю так, Юрий Алексеевич. Пойдем вместе. Сержант тоже. В лесу не расходиться, не отдаляться друг от друга - быть в пределах видимости.

– У вас оружие есть? - вдруг спросил Геннадий.