«Издевается!» — нелепая детская обида захлестнула меня. Краем сознания я прекрасно отдавала себе отчет в том, что его машине «поцелуй» с «жуком» тоже не прошел даром, и во всей этой истории винить нужно только себя (ну какой идиот неожиданно тормозит на скорости семьдесят километров в час!). Я обязана была если не оплатить ему ремонт, то уж во всяком случае рассыпаться в прах у его ног, вымаливая прощение.

Вместо этого я отчаянно заорала, проклиная жлобов, разъезжающих в роскошных авто по парижским улицам именно в то время, когда честные граждане возвращаются по домам после работы. Собственное хамство ужасом сковало мой мозг, но я никак не могла остановиться, вымещая на бедняге все то «хорошее», что успело произойти со мною в последние два дня.

Он молча слушал мой визг, перекрывавший автомобильные гудки. Его глаза, сфокусированные на моей переносице, совершенно остекленели, и в какой-то момент я шестым чувством поняла, что сейчас он ударит меня, — просто размахнется и как следует врежет по морде. Я была до такой степени достойна подобного наказания, что ждала его со страстностью раскаявшегося грешника, которому не терпится принести искупительную жертву.

«Сказочный принц» не оправдал моих надежд. Вместо этого он засунул руку в карман идеально сшитых штанов, развернулся на каблуках, одним прыжком очутился за рулем своей машины, хлопнул дверцей, дал задний ход и исчез из моей жизни, вероятно, навсегда.

Жалкие останки «жука» были отбуксированы на задний двор нашего дома. Я по привычке взглянула на наши окна на втором этаже, прежде чем войти в подъезд. Через стекло на меня смотрели испуганные глазенки Люси. Уже второй день бедняге приходилось обходиться без шоколадок! Ей некого в этом винить, кроме потрясающих красавцев, наводнивших жизнь ее невезучей мамаши!

Я остановилась на лестничной площадке, достала из сумки пудреницу и попыталась сразиться с ее помощью с синяком на скуле. Кажется, победа осталась не за мною.

Входная дверь распахнулась до того, как я успела нажать на кнопку звонка. Люси кинулась мне на шею, потом чуть отстранилась, тревожно заглядывая в глаза. Я выдавила из себя ободряющую улыбку и поплелась вслед за Люси на кухню, где она тут же принялась колдовать над кофеваркой.

Что бы ни происходило с их родителями, дети во время каникул обязаны усиленно вдыхать кислород! Я сняла телефонную трубку и заказала разговор с Медоном. Моя мама, вероятно, уже заждалась свою ненаглядную внученьку.

Через пять минут я уже внимала родительским наставлениям, едва успевая вставлять ответные реплики. Люси оставила в покое забулькавшую кофеварку и принялась за меня, корча непонятные гримасы и беспорядочно жестикулируя. Эта пантомима здорово действовала на нервы, и я предпочла отвернуться.

Рука Люси протянулась через мое плечо и, нажав на рычаг телефонного аппарата, разом лишила возможности выяснить, что же именно я должна была положить в ее чемодан. Трубка захлебывалась частыми гудками, а я испепеляла взглядом растерянную физиономию Люси, пытаясь понять, что за муха ее укусила.

— Извини, Жаклин, но я не поеду в Медон, — она с детства привыкла называть меня по имени.

— … То есть, конечно, поеду, но не в Медон. Наверное, следовало раньше тебя предупредить… — в голоске моего чада слышалась отчаянная решимость.

— Ну и могу ли я рассчитывать на то, что ваше высочество поделится своими грандиозными планами? — я шипела, как яичница, которая как раз догорала на сковородке, оказавшейся вне поля зрения отважной Люси.

— Да, конечно. Я еду в Остраву, — это было произнесено таким обыденным тоном, словно она собиралась на прогулку в Булонский лес.

Я прищурилась, пытаясь мобилизовать все свои небогатые познания в географии. Возможность обыграть название неизвестного мне городка показалась весьма соблазнительной, и я не преминула ею воспользоваться:

— От-ра-ва… — звучит просто здорово! Именно это тебя и вдохновило? Подобное местечко самим Богом предназначено для паломничеств маленьких идиоток!

— Не придуривайся, Жаклин — ты прекрасно меня расслышала! — Люси изо всех сил пыталась уничтожить меня взглядом.

Это было уже чересчур — мне свело скулы от бешенства. Я увидела, как моя рука медленно поднялась, готовая обрушиться на бледную щеку Люси оглушительной оплеухой. Усилием воли я заставила ее притормозить и засунула в карман от «греха», имитируя жест обворожительного хозяина красного автомобиля.

— Этот город находится в Чехословакии, — начала моя дочь, я надеюсь, последний урок географии в моей жизни. — Там живет бабушка Марека — одного мальчика из нашего класса.

— Вот пусть Марек туда и едет, а у тебя есть своя бабушка, и живет она в Медоне…

Люси сделала протестующий жест, вероятно, обозначавший, что мои сведения о местопребывании собственной матери не совсем достоверны.

— Да дай же ты мне рассказать обо всем по порядку! — и она обрушила на мою голову десять тонн фантастической информации, которую просто невозможно было сразу переварить.

Моя гениальная дочь отправлялась в таинственную Остраву автостопом, в компании нескольких ровесников. Их было шестеро, и они решили разбиться на три пары, каждая из которых должна продвигаться к намеченной цели самостоятельно. Кто первый приехал — тот и выиграл! Главными условиями этих странных соревнований было абсолютное отсутствие денег у их участников в момент старта и нелегальные способы пересечения границ тех стран, через которые им предстояло проехать.

— Уж не знаю, сумеете ли вы добраться до чехов, но если да, — то они вас просто пристрелят! — разговор становился серьезным.

— … Если будем вести себя, как последние идиоты… — самоуверенность Люси лишила меня дара речи.

Вновь обретя эту способность, я задала ей следующий вопрос — любопытно было узнать, каким образом они собираются добывать деньги на ночлег и еду, если не хотят взять их с собой.

— Неужели ты думаешь, что мы ни на что не способны? — Люси окинула меня презрительным взглядом.

Терпение мое лопнуло, и я закричала, полностью отпустив тормоза:

— Не знаю, как остальные, а уж ты и впрямь обладаешь выдающимися способностями! Ты прекрасно умеешь валяться на диване, смотреть телевизор, глушить меня при помощи магнитофона и жевать шоколад! Кажется, я все перечислила?.. До сих пор мне не приходилось слышать, чтобы за это кому-нибудь платили деньги!

— Да нет, я умею и еще кое-что! — взгляд Люси пригвоздил меня к месту.

Господи! На что она намекает? Я представила свою рыжекудрую дочь на ночной улице, у входа в бар, в притопе, в чужой постели…

— Ты как-то выпустила из виду, что я совсем неплохо играю на скрипке! — у меня будто камень с души свалился, я уже была готова расцеловать ее и молить прощения за свои грязные фантазии (по себе сужу, что ли?).

— Потому-то я и еду в паре с Жераром — он берет с собой кларнет, и мы сможем играть ансамбли… Ну и еще потому, что я — единственная девушка в нашей компании, он будет меня защищать.

— Не припоминаю, чтобы кого-то из твоих приятелей звали Жераром…

Люси несколько замялась:

— Ну, он в общем-то не совсем приятель. Жерар — папа одного моего друга, который тоже поедет с нами. Он — прекрасный музыкант, играет в одном из лучших оркестров и преподает в нашей музыкальной школе.

Я уже ни на что не могла реагировать и молча направилась к двери. Люси одним прыжком догнала меня и сзади бросилась на шею, чуть не свалив свою несчастную мать на холодный кафельный пол.

— Мы стартуем завтра в девять утра! Ты поможешь собрать рюкзак?

Я рывком отцепила ее руки и, вбежав в свою комнату, оглушительно хлопнула дверью.

«Если ваш ребенок хочет выкинуть какую-то глупость и вы не в силах его остановить — сделайте ее вместе с ним!» — я не помню, кому из великих педагогов принадлежит это высказывание. Мне не оставалось ничего другого, как последовать его совету. Обойдемся уж как-нибудь без всяких Жераров с кларнетами и без таковых!

Я присела на низкий пуф перед туалетным столиком и уставилась на себя в зеркало. Как ни странно, зрелище, представшее перед моими глазами, принесло некоторое успокоение. После всех моих приключений можно выглядеть гораздо хуже! Даже кое-как запудренный синяк не так бросался в глаза.