- Знаешь, похоже даже лучше чем ты.
Я задохнулась от возмущения.
Он ни капли не чувствует себя неправым или виноватым!
- А ты стал боле самоуверенным, - едва сдерживая ярость, процедила.
Взгляд Семы похолодел.
- Я изменился.
- Вижу.
Все прекрасно вижу. Актер... Семен действительно стал намного лучше играть.
Прав был Леша, когда сказал, когда мы сидели в автобусе: "А ты уверена, что он остался прежним? Тем другом, которого ты знала?" Я тогда ответила, что не уверена, но если он изменился, то на немного, чуточку. Ведь я видела перед собой того, очень хорошо знакомого Сему.
Леша прав оказался. Изменился. Стал... другим человеком.
Вот почему я такая глупая и наивная, а? Да еще и слепая, хоть вижу хорошо. Сначала не разглядела, что за Лешиной улыбкой прячется многое, что он так часто, пусть и на считанные секунды показывал... теперь еще и Семен.
Когда я начну учиться на собственных ошибках?
Он, видимо, заметил возникшее к нему презрение, и вроде как оправдываясь сказал:
- Все меняются, Соня. Ты тоже изменилась.
Вдруг он замолчал и перевел взгляд куда-то вдаль, за мое плечо. Зло скривился. Я обернулась и увидела Лешу, замершего возле соседнего, метрах в трех от нашего, столика. Зеленые глаза полыхали ничем неразбавленной яростью, губы сжаты в одну тонкую, искривленную линию. Я опять не успела моргнуть, как он подошел и ударил Сему. Рука, до этого времени сжимающая мою, дернула за собой, вперед, из-за чего я больно ударилась животом о стол.
Еще жестче, чем раньше. Леша схватил футболку на его груди, еще раз ударил, уже в челюсть. Еще...
Я вовремя успела отпрыгнуть, и упавший стол не отдавил мне ноги.
Жуткий страх помог отмереть, вскочить с места, и вцепиться в Лешин пояс, пока он не нагнулся за упавшим Семеном. Лицо все в крови... она сочилась из носа и уголка губ. Парень морщился и кривился, обхватив ребра обеими руками. Было больно смотреть на него такого, покалеченного, в крови... но, как ни странно, не было желания подойти и хоть чем-то помочь. Гаденькая мыслишка, что ничего серьезного с ним не могло произойти от нескольких ударов, удерживала от этого. Да и... это мелочное удовлетворение. Ведь я сама ой как хотела его ударить!
... разве после этого я могу называться другом?
Нет.
Друзья так не поступают. Друзья не испытывают подобных чувств.
Вот и конец. Только никогда не думала, что он будет таким... мерзостным.
Можно считать, в третий раз в жизни я материлась, причем в голос. Какой-то мужик встал из-за своего стола и помог мне отодвинуть вырывающегося Лешу. Ну и силища! Если бы не мужик, накаченный и огроменный - я в пупок дышала, далеко не с легкостью сумевший "кучерявого черта" удержать на месте, не знала, что бы делала. Да Леша в таком состоянии отшвырнет меня, как котенка, и не заметит то за мелочь пристала к его поясу!
Девушка-официантка, замершая как я недавно, оглушительно завизжала, потом заорала, подбежав ближе, изощренно матеря Лешу, Семена, меня, прифигевшего мужика. Половина посетителей кафе - я только это заметила - давно смылись, а те, кто остался, отошли от нас подальше.
Официантка достала из кармана средневекового костюма мобильник и, громко пообещав, если включить цензуру, вызвать милицию, защелкала клавишами. Мои уговоры она пропускала мимо ушей.
Все же набрала...
Леша, который, оказывается, уже пришел в нормальное состояние, отвел руку с мобильником от модно выстриженной шевелюры, и пихнула в нее же несколько крупных купюр. У меня глаза округлились.
- Нас здесь не было. Ничего не случилось. Поняла?
Девушка, пребывая в шоковом состоянии, медленно посмотрела на купюры, на нас, на купюры... мелькнуло понимание, и она кивнула. Да за такие деньги я бы тоже на что угодно согласилась.
- Имей в виду, узнаю что милиция здесь побывала, тебе не поздоровится. Найду, - пробирающим голосом пообещал Леша, предоставив девушке самой додумывать, что он сделает, когда найдет. В глазах промелькнул ужас и она поспешно закивала.
Парень схватил меня за руку и пошел на выход. Я посеменила следом, никак не подстраиваясь под широкий шаг. Когда бросила последний взгляд на перевернутый стол, увидела, как мужик помогает встать Семену и испытала некоторое облегчение, увидев того вполне живым.
На улице шел дождь. Да-да, именно дождь посреди зимы с ее жутким холодом. Я неверяще подставила ладонь под обжигающе-холодные капли и ойкнула, когда мелкие кусочки льда впились в кожу.
Вот же... удивила погода. Да сегодня вообще вечер удивлений. Нехороших, мягко говоря.
Мы зашли за угол здания, и там уже остановились. Парень привалился спиной к кирпичной кладке, запрокинув голову к темному небу. Руку мою отпустил уже давно, еще когда только вышли из злополучной кафешки. Вот знала бы, что произойдет, ни за что не согласилась в нее заглядывать! Лучше бы... лучше бы я продолжала находиться в неведении и уверенности, что у меня вновь появился друг.
- Димэт! - с чувством выругался он и стукнулся затылком о стену. Эм... "черт" на инглише, если правильно расслышала. "А с чего он заговорил на инглише?" - появилась глупая мысль.
Косые струи дождя вперемешку со льдом хлестали по его лицу, а Леша даже не сморщился. Как стоял - так и стоит, даже не шелохнулся, не скривился, а ведь это больно, когда кусочки льда со всей скорости врезаются в кожу. На себе испытала. Поддавшись тревоге, встала на цыпочки, еще и на плечо парня оперлась, чтобы достать до капюшона, и с большим трудом в прыжке нахлобучила его на уже промокшую голову Леши. Правда, нахлобучила до самого носа - ведь голову-то он не опустил... Парень выпутался из капюшона и удивленно воззрился на меня. Я показала пальцем на небо, вроде как все объясняя. Палец, после того, как на него покапал "модернизированный" дождик, быстро спрятала в теплый карман.
- А вообще, поехали в общагу, - предложила. И даже вцепилась в его предплечье, и потянула в сторону остановки. Он еще более удивленно моргнул, но зашагал, мне на радость. Мною двигали два желания: одно расчетливое, другое... м-м-м... слово забыла... В общем, второе желание было позаботится о Леше. Всеми фибрами-жабрами души чувствую, что ему плохо. Знаю, я странная, сейчас вроде как должна пребывать в ужасе от увиденного нехарактерного... или характерного... всплеска ярости. Должна чураться от парня, как от больного... вроде как. А я, вместо этого, беспокоюсь о нем. Пусть и я далеко в не самом отличном состоянии. Просто я запретила себе думать о Семином предательстве, чтобы не стало еще больнее... Все, не думаю, не думаю! Когда-нибудь потом, успокоюсь и обдумаю все на холодную голову.
Лучше я буду заботиться о Леше! Ему важнее мое внимание... не знаю, с чего я это взяла. Надежда? Отчаянное желание верить, что кому-то нужна? Не знаю. Посмотрим, так ли это. А может, во мне просыпается мамочка? А что, если так, то очень легко объяснить эту самую заботу, все нарастающую и нарастающую... Хорошо хоть не ко всем людям - если бы так, то лучше сразу, не мучаясь, повеситься, - а только к определенному человеку.
Между театром и кафе располагалась большая открытая стоянка, чтобы дойти до остановки пришлось проходить сквозь скопище машин - дождь все нарастал, так что ни времени, ни желания ее обходить, не возникало. Парень дернул меня где-то на середине забитой машинами площадке. Когда повернулась, мотнул головой в сторону и уже сам потянул меня за собой. Машины, машины, самые разные: от обычных, довольно стареньких и самых распространенных в области, до иномарок, всяких там джипов и элитных машинок. В марках я не особо разбираюсь, могу, разве что узнать мерседес, жигуль, москвич, волгу, ну и те, на бампере которых марка написана. Сказать, между какими машинами мы лавировали, не могу, да и разве важно это? Они - прост фон. Как и подавляющее большинство вещей в мире... Что-то я ударилась в философию. Первый признак черной меланхолии. Последствие этой ссоры... Нет-нет, все, не думаю! По крайней мере, очень стараюсь. Мне бы сейчас способности как у йогов, они навострились освобождать разум ото всех мыслей. Но увы. Я простой и заурядный человек.
