А король Эдуард Шестой оставляет о себе память царствованием на редкость милосердным по тогдашним жестоким временам. Когда какой-нибудь раззолоченный сановник упрекал его в излишней мягкости, король отвечал голосом, полным сострадания: "Что ты знаешь об угнетениях и муках? Об этом знаю я, знает мой народ, но не ты".
(источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.
Увы, кратко пересказать, да так талантливо я ну никак не смогу,
так что пришлось прибегать к дополнительным источникам ^^")
- Вот такая история. Это - исходник, но его так часто ставили, что мы решили сделать что-то свое. Изменили некоторые части. Вот к примеру, - Марь Платоновна простерла руки к сцене, - сцена знакомства принца и нищего. Том жил далеко не добропорядочной жизнью. Он бедняк, нигде не работает, да и кто возьмет к себе нищего, у которого все из рук валится? Вот он и живет воровством. И однажды Тома ловят за руку в кармане одного из высокопоставленных вельмож. Вельможа тот поднял на уши всю площадь, крича об ограблении и цепко держа за руку неудачника-воришку. Его решили казнить. Прямо там, на площади, где стоял эшафот. Специально для таких, как он. И волей судьбы мимо проезжала карета принца и его свиты - тот спешил в замок после одного путешествия в соседнюю страну. Принц был добр душой и ненавидел казни, и когда увидел, что практически при нем собираются кого-то казнить, остановил карету и поспешил к месту казни с криком: "Именем Его высочества, остановитесь!" - Последнее Мари Павловна зычно выкрикнула, потрясая округлыми руками. Похоже, немного вошла в роль этого самого принца...
- Что-то все слишком радужно. Так в жизни не могло быть, - заметил Леша, отрываясь от спинки кресла и укладывая локти на колени. Такая поза придавала ему несколько деловой вид, добавляла серьезности и парочку лет.
- Конечно радужно! Это же сказка для детей! Итак по телевизору этому да в кинотеатрах показывают всякие ужасы с убийствами и кровью, зачем этой грязью и светлые повести марать? Пусть дети вспомнят, что такое доброта и сказка! - экспрессивно ответила дородная женщина, в процессе размахивая руками. Честно говоря, когда ее ручки проносились перед носом или над макушкой, становилось страшно. А вдруг заденет? Я же отлечу!
- А-а-а.... - выдала я донельзя глубокомысленное, пристально следя, как руки укладываются на юбке. И только потом выпрямилась в кресле.
Она в принципе права. Я - человек, проведший самое глубокое детство еще в Советском союзе, воспитанная на наших мультиках, а не на всяких "Черепашках-нинзях" и "Человеке-пауке", и прочее, прочее - ее понимаю. И разделяю мнение. Но, как представитель современной молодежи, проведшей больше чем половину детства, юношества и начала взрослой жизни на вот этих Черепахах, Пауках, Людях Икс и, особенно, диснеевских фильмах про изуверства Джерри над Томом, взгляды уже не разделяю, потому что другой жизни, где есть место сказке, представить не могу.
Опять разрываюсь противоречиями...
Но здорово, что кто-то еще пытается нам, черствым и грубым в душе, напомнить про сказку. Правда, очень-очень здорово.
- Марь Пална! - заорал Сема. Конечно же, я узнала его голос! Мгновенно перевожу взгляд на сцену, и... замираю, в шоке рассматривая друга. В голову, немного припоздав, стукнула мысль - а ведь он говорил, что в этом спектакле ему дали главную роль...
Сема был принцем. Почему я так решила? Да потому что парень словно сошел с книжных страниц и из розовых грез малолетних мечтательниц о королевствах, принцах и коняг белых мастей. Весь в белом, такой... что дух захватывает: прекрасный, возвышенный... настоящий принц.
Я мечтательно вздохнула.
Оказывается, Семе так идут длинные волосы...
Сема поймал мой взгляд, развернулся в мою сторону, как солдатик, и изящно поклонился, как какой-то высокородной даме. Я даже немного засмущалась.
- Хватит паясничать, Митинков! - со строгой ленцой в голосе протянула Марь Платоновна. - Что ты хотел? Да и когда вы уже соберетесь? Времени на репетицию осталось всего два с половиной часа, а мы еще даже не приступили!
Сема побежал к боковой лестнице, звеня многочисленными цепочками, навешанными на груди, а потом обратно к нам.
- Мария Платоновна, - четко выговорил он. - Половина ушла сдавать зачет.
Лицо женщины застыло. Стерлось с него всякое доброжелательное выражение.
- Та-ак... - несколько зловеще протянула она. - А предупредить заранее никак нельзя?
- Да просто их препод... кхм, Геворг Самгалович, предупредил, что скоро уезжает. А у их групп по фехтованию сдача, вот они все и побежали в корпус, пока преподаватель не уехал! - "Отмазал" своих товарищей Сема.
Марь Платоновна сняла очки. Устало потерла переносицу... и с решительным видом водрузила очки обратно.
- Не будет восемь человек, так?
- Девять, Марь Платоновна.
- Кто девятый? - спокойно и деловито поинтересовалась женщина.
Сема как-то весь поник и сьежился.
- Малик тоже ушел.
Марь Платоновна шумно выдохнула. Угрожающе как-то...
- Малик, значит? - процедила сквозь зубы она. Вот теперь по-настоящему страшно!! Я вжалась в противоположную от пугающей женщины сторону кресла, к Леше. - Малик... - еще тише повторила Марь Платоновна, и вдруг как заорет! Левое ухо благоразумно отключилось.- А КТО ПО-ТВОЕМУ ИГРАТЬ БУДЕТ?!! - Сема, на которого пришелся основной удар, зажмурился. - Я тебя спрашиваю - КТО?! А?!!
В воцарившей звенящей, после такого звукового колебания, тишине послышался тихий Семин ответ:
- Не знаю...
Марь Платоновна встала. Выглядело это как явление легендарной "Катюши" на поле боя. В смысле, такое же грозное зрелище. Сразу понимаешь, насколько ты маленький и тщедушный, по сравнению с этой женщиной.
- Не знает он... А кто знает?! - Марь Платоновна наступала на пятящегося Сему. Сцена подозрительно быстро опустела, а все актеры выглядывали из-за краев кулис. - У меня осталось пять человек. Пять! И все они играют во всех сценах, что мы хотели "прогнать", и без них - никак! Ладно остальные, пусть бегут, они массовка... Но как ты, Митинков, позволил сбежать своему партнеру?! Кто теперь будет играть Тома??! - Цепочки Семы явственно звякнули под воздушным напором могучих легких разгневанной женщины.
- А вот он, - раздался тоненький голос со сцены. Марь Павловна перевела взгляд туда, посмотрела на торчащий из-за края кулис палец, развернулась вокруг своей оси, прослеживая направление, куда этот палец указывает... Я тоже проследила и уставилась на... Лешу, на лице которого все сильнее проявлялось удивление.
- Я?!
Через секунду и Леша, и Сема одновременно выдали:
- Нет, нет, нет! - Леша более спокойно покачал головой, когда как друг возмущенно замахал руками, выражая крайнее негодование.
Взгляд Марь Платоновны стал оценивающим. Вот кто даже не вслушивался в возмущенные крики, полностью сосредоточившись на пристальном разглядывании Леши.
Сема, не дождавшись ответа, принялся по новой:
- Марь Платоновна! Даже не думайте! Это же близко не актер, как он сможет играть?
- Цыц, Семен! - звучно прикрикнула суровая женщина, вскинув указательный палец, не отрывая взгляда от Леши. - Как тебя зовут, мальчик? - это уже последнему.
- Алекс, - удивленно ответил он. Видимо, до сих пор не может осознать, что происходит. Да и я тоже не особо понимала... И была немного согласна с другом - как Леша будет играть, без знания роли, без... нет, сюжет нам рассказали в общих чертах... но чтобы играть таких знаний точно не хватит!
Марь Платоновна изогнула тоненькую, как ниточка, бровь.
- Нерусский, что ли? Ду ю спик инглиш? - выдала она на хорошем английском, продолжая изучать Лешино лицо. В отличие от меня, он еще не удивился больше, а... улыбнулся. И в зеленых глазах так и плясали смешинки.
