И что я вижу перед собой? Вытянулся, теперь приходится голову задирать, хорошо хоть не так высоко, как с Лешей... а раньше с меня ростом был. Очень сильно похудел, раза в четыре, а может - во все пять. Это отразилось и на лице - оно стало уже, признаю, в несколько раз симпатичнее: выделились довольно изящные губы и большие, как оказалось, глаза. Нет, и раньше Сема был довольно симпатичен, но колобки нечасто нравятся девочкам, из-за чего парень страдал. Только прическа осталась прежней - на его голове по прежнему строгий минимум волос - короткий "ежик" и торчащий под прямым углом сантиметровый намек на челку.
Пока я придирчиво рассматривала Сему, он, в свою очередь, рассматривал меня. А в какой-то момент вообще неожиданно сгреб в медвежьи объятия, в которых я просто утонула и почти задохнулась. Позорно умереть от удушья мне Сема не дал и вовремя отстранился.
Я подняла глаза, внутри бурлила бешеная радость - а как же иначе, неожиданно встретила первого и единственного друга! Но то, что увидела...
Напротив округлившего глаза Семы стоял Леша с лицом, перекошенным такой злобой, что стало страшно, и сжимал в кулаке воротник его куртки. Как кино в замедленном темпе: Леша заносит руку и с размаху бьет Семена по лицу, отчего он отлетел назад, в гору снега, подняв тучу снежной пыли. Кривится, но даже не успевает открыть глаза, когда как Леша делает шаг вперед, опять занося кулак.
Даже не знаю, как у меня получилось так быстро добежать, да еще и проскочить между двумя парнями, развернувшись к последнему, так и замершему с поднятой рукой.
- Алекс, перестань, это мой друг, слышишь! Не смей его бить!! - заорала в голос, пытаясь достучаться до мозга этого идиота. Ну зачем, объяснит мне кто-нибудь, зачем нужно было бить ничего не сделавшего ему парня?!
Злость на его лице подутихла, но не исчезла. Зеленые глаза продолжали пугающе сверкать бешенством... пугающим больше от того, что я еще никогда не видела такого выражения у этих глаз. Но кулак медленно опустился и разжался.
За спиной послышалось шуршание и сдавленные ругательства. Я обеспокоено повернулась к Семе, быстро осматривая его на предмет повреждений. А вдруг этот сумасшедший еще сломал ему что-нибудь? Не дай Бог, конечно! Левый глаз Семена не открывался и заметно опух, причем, опухал все сильнее. Парень коснулся пострадавшего глаза, поморщился, и со злостью уставился за мою спину. На понятно кого.
- Ты что, совсем сбрендил? - его взгляд переместился на меня, растеряв по дороге злость, но приобрел возмущение и непонимание. - Соня, кто этот дебил?
- Пусть твой друг заткнется, иначе я ему врежу опять, - мрачно посоветовали из-за спины. - А ты если еще хоть раз коснешься моей девушки - убью.
Я вскочила, распираемая яростью.
- Я не... - с таким пылом начала, и... сдулась после второго слова. "...Твоя девушка" - так и осталось недосказанным, потому что в голову резко стукнула мысль - а кто тогда?
Пусть, да, никто из нас не заикался о том, чтобы, как все говорят, становится парой, но... это уже итак было понятно. Как бы я не стеснялась, смущалась и так далее. Мгновенно пронеслась мысль о том, как бы я чувствовала себя на его месте, если бы услышала от Леши возмущенное высказывание, что, мол, я не ее парень... Отвратно себя бы чувствовала. А еще - преданной.
Вот из-за этого и не договорила.
Кошмар, и в такую минуту я беспокоюсь об этом идиоте?!
***
Я слепила снежок, больше похожий на кривой блин, а не на традиционный шарик. Завернула полученный кошмар в бумажный платок, подумав, еще в один, и протянула ряд сидящему Семе.
- Приложи.
Он сдержано поблагодарил, взял полученное средство лечения и приложил к пострадавшему по недоразумению месту. Правда, только я, как последняя дура, верила в это недоразумение. Сема был свято уверен, что Леша буйный псих, которого нужно в палату с мягкими стенами сажать, дабы уберечь нормальных людей. Это он и высказал как поднялся и отряхнулся от снега. Леша после такого рванул вперед с ясно написанным на лице намерением не только отправить Семена обратно в снежную кучу, но и закопать его там... приложив по голове чем-нибудь тяжелым. Только я стояла на его пути и совсем не желала уступать дорогу, да еще и удерживала его за руки. В общем, помешала я воплотить задумку в жизнь. Тогда он ограничился ответным высказыванием, завуалировано, но понятно обозвав Сему слабой женщиной. Теперь пришлось вцепляться в рукава Семы, удерживая рвущегося вперед парня. Леша снисходительно смотрел на него сверху вниз, пользуясь превосходством в росте.
С горем пополам, с километром потраченных нервов и где-то часа времени этих двоих удалось успокоить. Но не помирить, это вообще оказалось так же нереально, как лбом остановить локомотив. И так же опасно. Предложила уже... но они, не сговариваясь - какой там, если разговор их сводился только к взаимному обмену каких-либо оскорблений, - так посмотрели на меня, что я мгновенно заткнулась и зареклась говорить на эту тему.
Двое парней что-то резко напомнили мне двух бойцовых собак, с породой еще не определилась, готовых при первой же возможности вцепиться друг другу в глотки. И я по воле случая держала поводки этих псинок в своих слабеньких руках, уговаривая их не драться. Страшно? Не то слово. Сему удерживала ласковыми уговорами, да я вообще столько сахара в слова переложила, что самой тошно стало. Это просто я вспомнила, как давным-давно вот так уговаривала колобка-Сему не лезть в драку с довольно крупным семиклассником за отстаивание "любимой". Той любимой жертвенность Семена была до одного места, я это знала, безнадежно влюбленный - нет. Вот поэтому я его и мальчишку удерживала от драки. Как и тогда, Сема заслушался и позволил усадить себя на скамейку. На Лешу я бросала предупреждающие взгляды и один раз сказала, что если он посмеет даже подойти близко к моему другу детства, я... перестану с ним разговаривать. Совсем. Угроза из репертуара детского сада, сама понимала и поэтому не надеялась, что она подействует. Леша усмехнулся, но приближаться не стал, держась строго за спиной, на расстоянии двух-трех шагов. А на скамейку, куда усадила Сему, сел тоже, только с другой стороны меня.
Леша пренебрежительно фыркнул. Я бросила взгляд вправо и убедилась, что снисходительное пренебрежение с оттенком презрительности никуда не исчезло. Да и, судя красноречивому выражению зеленых глаз, даже не думало исчезать.
Сема скосил на него здоровый глаз и вернул презрение владельцу.
- Что, решил остаться? А я-то думал, не видно, значит - сбежал.
Резко захотелось вырвать подтаявший снежный блин и врезать им по Семиной маковке. И откуда только такая дерзость? Когда успел взрастить? А еще плюс к дерзости - глупость. На Лешу посмотри, внимательно так, неужели не видишь, что он может в любой момент броситься и хорошо так тебе врезать? Или Сема у нас уверенным в собственных силах качком стал? Не понимаю я его...
Леша на этот выпад не повелся и ответил кривой ухмылкой. И его тоже я не понимаю, причем совершенно. С Семой я хоть росла лет пять, а с кучерявым только пару месяцев знакома и вообще ничего о нем не знаю. Наличие сестры и довольно сложного характера - не в счет.
- Естественно. Я не собираюсь оставлять Соню одну рядом с извращенцем. Вдруг ты буйный? - точно скопировав тон Семы, когда он обвинял противника в этой самой буйности, парировал Леша.
- Я не извращенец! - огрызнулся Семен. В который раз его этим попрекают? В первый раз, каюсь, покраснела, но в третий отнеслась пофигистически. - Что, обнять нельзя?
- Что сказал, мелочь? - мгновенно набычился кучерявый. Нет, я так обычно, даже про себя, Лешу не называю, это все Сема со своей неудержимой наглостью. О, поняла! У него просто инстинкт самосохранения несколько притуплен... если вообще не забит полностью. А вообще, таких папа всегда называл непугаными идиотами и страшно им завидовал.
