Темень. Только свет из окон редких домов - люди не любили стоиться на окраине - разгонял эту тьму. Снег падал как в сказке, вот только мороз был не по сказочному крепок. Я зарылась носом в воротник, так жалея, что не захватила шарф.
Мы шли по дороге. Молча. Я посматривала на парня все чаще, гадая, что же такого он хотел сказать, для чужих ушей не предназначенного? К сожалению, предположений не было, вообще никаких. Так что оставалось просто идти за ним, отдаляясь от поселка.
Мороз ощущался все яснее. Особенно замерзли щеки, и я решила напомнить парню:
- Так зачем ты меня позвал прогуляться?
Он даже не повернул головы. Так и шел дальше.
Не понимаю.
Я остановилась. Не знаю, как он заметил это, может услышал, что снег позади него больше не скрипит, замер через пару шагов.
Внизу бушевала речка. Она не замерзла только благодаря бешеной скорости течения, разве что берега затянуло льдом... Никогда не забуду, как один раз решила летом в ней искупнуться. Чуть не утонула! Но это было давно... речка измельчала, да и я выросла. В ней теперь точно никому не утопиться.
Я смотрела на речку, и поэтому не заметила, как парень обернулся и внимательно смотрит на меня.
- Сонь, в общем... - он замялся. Перевел взгляд на небо, какое-то время смотрел на него, но перевел взгляд обратно, на меня. Мне стало неуютно от этого тяжелого взгляда и я поежилась. Холод сказывался тоже. - Черт! - вдруг со злостью воскликнул он и с размаху пнул заледеневшие куски снега под ногами. Я едва подавила желание отпрыгнуть. Да что с ним?!
Парень мимолетно прикоснулся большим пальцем к уголку губ, засунул руки в карманы, опять посмотрел на меня.
Он что... нервничает?
- В общем, я хотел сказать это раньше, - начал он. Тихо, но в окружающей тишине даже такой голос разносился на много метров вокруг. - Еще тогда, в новогоднюю ночь. Соня, ты удивительный человек. - Сердце стукнуло и замерло. - Ты стала в этой жизни одной...
Дальнейшие его слова заглушил грохот выехавшего из-за поворота грейдера, который обычно чистил наши дороги. Поворот был очень близко, буквально в десятке метров от нас, а скорость машины была ого-го. Парень стоял на краю дороги, а позади него она обрывалась вниз, где бушевал ручей.
Слишком поздно я поняла, что будет дальше, и не успеваю его предупредить.
Дороги у нас узкие, а ковш на грейдере во всю ее ширь.
Парень не успел бы уйти ни вперед, ни назад, спасаясь от ковша. Только... отступить назад. Что он и сделал.
Плеск и хруст ломаемого льда.
Я едва не отправилась вслед за парнем, с такой скоростью подлетела к краю дороги. Внизу бурлил ручей. И никакого парня. Бросилась к другому краю и с облегчением замечаю черное пятно в метрах девяти. Парень зацепился за валуны ближе к берегу и пытался вылезти из воды.
Главное, он держался. И поток недалеко унес. Вот только ручей протекал посреди чистого поля, а там я боюсь предположить, какая толщина снега. Утону. Но нужно помочь! Решение приходит мгновенно и я стремглав бегу за грейдером.
Так быстро я не бегала ни разу в жизни, и никогда не побегу - в спину подталкивало знание, что от скорости бега зависит здоровье небезразличного тебе человека, а может, и его жизнь - дальше ручей петлял среди огромных валунов, а потом, через километр примерно, обрывался вниз небольшим водопадом.
Я этого гада, который на том чертовой грейдере, догнала и едва не убила - и не потому что не решилась бы, просто время исчислялось секундами. Как только можно не смотреть на дорогу?! Мужик, от которого разило перегарищем, попробовал мне что-то вякнуть, но я призналась - еще слово и я его тупую башку об стекло лобовое размажу. И несмотря на то, что он сидел на водительском сидении, а я стояла на дороге и смотрела на него сверху вниз, он перепугался - видно было по роже - и согласился помочь. Попробовал бы отказаться!
Мужик дал по газам, я встала на ступеньку и уцепилась за дверь - времени не было, чтобы машину оббегать и на сидение залазить. Как и бежать за машиной. Он безропотно полез к ручью, прокладывая дорогу к слое снега, достигающего ему подмышек... а я этому мужику макушкой едва до груди достаю. Парень уже вылез из воды и лежал на берегу, не подавая признаков жизни. Действия "спасателя" я контролировала криком, так что он аккуратно вытащил парня - как раз тогда спасаемый дернулся, что-то сказал мужику, а тот его перекинул его как куль с картошкой, сволочь, и послушно вынес к машине, вываляв еще и в снегу. Первым делом я бросилась к парню. Он увидел меня еще когда его только вытащили, надеюсь, именно поэтому прекратил сопротивляться и пытаться самостоятельно стать на ноги.
Белый как мел, синюшные дрожащие губы и очень холодный на ощупь. И глаза мутные, как будто он вот-вот упадет в обморок.
Быстро скомандовала погрузить его внутрь, сама залезла следом и села рядом с парнем. Пока мы доезжали до дома, стащила с него мокрую куртку и рубашку, а взамен набросила на плечи свою. Парень, крупно дрожа, вцепился в теплую одежду, пытался завернуться получше. Пришлось прижать его к себе и крепко обнять, чтобы он не шатался, грозя свалиться на водителя, даже на ровной дороге. Совсем мокрый, но мне было все равно. Я прижимала его голову к груди и бросала на водителя пламенные взгляды. Он молчаливый намек понял, и прибавил газу.
Бабуля первой заметила большую машину за окном и высунула любопытный нос наружу. Когда увидела, как мужик вытаскивает парня, а следом вылезаю я в одной футболке, она скрылась за дверью и подняла тревогу. Слышала ее испуганный голос. К крыльцу чуть ли не через секунд десять подбежала вся семья. Пока парня заносили внутрь, быстро обрисовала им ситуацию. Мама, как самая быстродумающая, кивнула и побежала внутрь, подцепив под локоток бабулю, я вместе с ними, папа пришел чуть позже. С топором. Но его в руках папы я заметила только когда возвращалась из комнаты родителей - именно там положили вяло сопротивляющегося парня. Мама и бабуля остались там - начали снимать мокрую одежду, а меня послали за согревающей мазью. Помню ее... такая зеленая, травами воняет. И когда проходила по коридору, застала такую картину: мужик стоит напротив каменно-спокойного папы и заносит руку для удара. А папа наносит резкий удар куда-то в его живот, а когда мужик сгибается - обухом топора по затылку. Он с грохотом падает вниз, и так и лежит. Я в шоке хлопаю глазами, папа опускает руку с топором. Но быстро отхожу от шока, и подбегаю к лежащему. Вроде живой...
- Зачем, папа?!
Он меланхолично отвечает:
- Он посмел покуситься на жизнь члена моей семьи, а потом и покрыть матом. Скажи спасибо что не лезвием.
Да уж, тут действительно нужно сказать спасибо - если папа злится, то это все. Абзац. Для него семья - это все. И если трогают семью, у обычно спокойного и добродушного папы в голове перемыкает. Просто удивительно, что он на этот раз сдержался.
Да и не жалко мне было этого гада. Сама бы врезала прежде чем он рот открыл!
- Что делать вот с этим будешь? - Я поднялась и пнула тапком тушу.
- Тут оставлю, - сказал папа, бродя по телу презрительным взглядом. - И послежу, чтобы ничего не натворил.
Киваю. Пусть полежит на холодном полу, сволочь.
- Ты только не сильно его, хорошо? - и побежала дальше, в бабушкину комнату, за мазью.
Мама раскричалась, что меня только за смертью посылать. Они с бабулей уже раздели парня до трусов и начали растирать принесенной мазью. Я смущенно отвернулась. Тут от меня было мало толку, я к нему даже пальцем не смогла бы прикоснуться. Поэтому я бегала на подхвате: притащила теплую папину одежку, шарф, пуховое одеяло, лекарства - какие-то таблетки от простуды и одну жидкую микстуру, "Колдрекс" называется. Преотвратна на вкус, убивает наповал - уже через минуту глаза слипаются, а через две ты уже в царстве Морфея, - но лечит хорошо. Сейчас такая микстурка была самое то - парень продолжал находиться в сознании, но, похоже, не совсем понимал, что происходит. Мама профессионально запрокинула его голову и влила эту гадость, Немрин выпил и тут же закашлялся, но поздно. Проглотил уже. Дальше была закинута таблетка и влито полстакана воды.
