Пока сервосистема оставалась подключенной к его левой руке, это служило хорошим подспорьем — твердой подпоркой, на которую можно опереться и которая останется твердой, в какой бы ситуации ее вдруг ни пришлось выставить вперед. Медленно, с трудом он передвигался вдоль водостока, а затем, опираясь на трубу, встал прямо. Это заняло несколько тысяч лет. Материки изменили свои очертания, пока ждали, когда же он встанет вертикально. Он неуправляемо покачнулся, и голова тут же по-сумасшедшему дернулась, но всю свою злость он вложил в скрежет зубов.

И вот он стоял прямо, опираясь, но прямо, дождь хлестал по лицу, боль бежала по венам, и все равно абсолютно такой же беспомощный, каким он был, когда только очнулся.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Он двигался как зомби, неуклюжее, запинающееся существо, у которого между импульсом и действием сохранилась только рудиментарная связь через мозговой ствол. Он нащупывал путь с помощью бесчувственной левой руки, используя для опоры и для удержания равновесия сервоарматуру, цепляя щиты металлической манжетой.

По-прежнему никто не явился открыть танк и извлечь Фалька из Нестора Блума. Ни Эйуб, ни Клиш, ни этот долбаный Бари Апфел.

Дождь едва накрапывал. Ветер тоже утих. Дневной свет желтел, и день превращался в вечер. Везде было тихо, только вода журчала по водостокам или капала с карнизов.

Он дернул дверь. Ухватить ручку удалось только с третьей попытки. Дверь открылась.

Раздался неожиданно пронзительный звук. Этот звук существовал на грани восприятия человеческим слухом. Он скорее почувствовал его, чем услышал, этот визгливый лай. Звук заставил его подпрыгнуть. Он дернулся назад и случайно захлопнул дверь.

От этого звука содрогнулись и другие существа. Шквал из больших белесых жуков пронесся над головой, улетая прочь, по склону крыши.

Снова раздался звук. И снова, хотя Фальк и ждал его, звук заставил его подпрыгнуть. Он вжался в стену за дверью, невольно глухо ударившись затылком Блума о щит. Правая нога поскользнулась в жидкой грязи, и он чуть не упал. Выбросив вперед левую руку, он схватился за дверной косяк. Тут же сработала сервосистема, закрепляя его там.

Фальк кое-что понял. Он не распознавал сигнал — просто резкий, необычно модулированный звук, заставлявший его поспешно отпрыгивать. Но он реагировал на этот звук с большей дрожью и тревогой, чем он того, казалось, заслуживал. Реакция его тела не соответствовала обычному любопытству ума. Будто тело Блума знало этот звук. Точно мышечная память Блума знала, что его надо бояться.

Звук раздался в третий раз. Теперь Фальк учуял в холодном воздухе и запах горелого. Подчиняясь мгновенной инстинктивной реакции тела Блума, он вернулся назад и укрылся в нише дверного проема.

Раздались шаги. Кто-то в тяжелых армейских ботинках двигался короткими перебежками по лужам, разбрызгивая грязную воду. Две человеческие фигуры промелькнули подобно теням в конце аллейки, пересекая открытое пространство территории метеостанции. Все видение длилось один миг, но Фальк успел заметить, что оба человека несли какие-то тяжелые предметы.

Излучатели.

Он снова услышал звук, на этот раз ему сопутствовала вспышка света в том направлении, куда удалились фигуры.

Теперь он понял, что это за звук.

Это стреляли МЗА.

Дрожащей правой рукой он открыл дверь, пробрался в темный коридор станции и закрыл за собой дверь.

Внутри воздух был прохладным, с каким-то не то привкусом, не то запахом копоти. Он почувствовал вонь обожженной плоти и дерьма.

Опираясь левой рукой о стену, он стал пробираться внутрь здания.

Когда он дошел от черного входа до середины коридора, его схватили сзади. Рука замкнулась вокруг шеи. Ощущение было такое, будто его придавило шкафом.

— Ни слова! — прошипел в правое ухо голос. И что-то еще коснулось его правого уха. Холодное дуло пистолета.

Он позволил, чтобы его оттащили из коридора в небольшое жилое помещение, в котором пахло грязными носками и затхлостью. В комнате стоял полумрак и было неубрано. Комод, заваленный грязной одеждой. Стену над кроватью слева украшали вырезки с Шионой Коной.

Отпустив его шею, Бигмаус, не опуская кольта, чуть оттолкнул его, вглядываясь.

— Нес? Нес? Мать твою!

Фальк заморгал и покачнулся. Он тяжело опустился на одну из коек, при этом ударившись виском о полку.

— Чтоб тебя! Нестор! — прошипел Бигмаус и убрал пистолет. — Боже, я совсем не хотел ранить тебя! Боже! Да что ж такое! — Он опустился на колени, заглядывая Фальку в лицо. — Что случилось? Нес? Что с тобой произошло? — Охваченный ужасом, он говорил напряженным шепотом, как можно тише.

Фальк никогда не видел Бигмауса таким и знал, что и Блум не видел. Стресс довел Бигмауса почти до полной невменяемости.

Бигмаус протянул руку и взял Блума за челюсть.

Фальк невнятно замычал и попытался высвободиться, но Бигмаус повернул голову Блума, рассматривая в тусклом свете рану:

— Вот блин, тебя задело. Ты ранен, Блум! Блин!

Фальк попробовал ответить, но Бигмаус не отпускал голову. Его большие пальцы прощупывали щеку Блума под правым глазом, вызывая боль, которая разливалась по всему лицу.

— Что случилось? — спросил Бигмаус, не прекращая осмотра. — Вот дерьмо, ты только глянь! Надо, чтоб тебя подлатали! Придется доставить тебя в полевую хирургию!

Фальк издал звук.

— Ужасно, Блум! Прямо под глаз! Слушай, я вытащу тебя отсюда, идет? Ну, ты как? В порядке? Я вытащу тебя из этого дерьма! Мы вместе выберемся отсюда, и я доставлю тебя в полевой госпиталь. Идет? Нес, ты как? Идет?

Фальку удалось издать еще один жуткий звук и сбросить руки Бигмауса:

— Хватит трогать меня.

— Больно? Понял. Давай обработаю рану?

— Нет.

— Черт, Нес! Да мы тут в полном дерьме! Террористы, Блум! Они захватили всю станцию! Они ждали нас! И мы вляпались по самые уши!

— Кто жив? — прохрипел Фальк. Язык Блума словно распух.

— Да мне-то почем знать! Когда началась стрельба, Спайерман и Цицеро куда-то делись вслед за Прибеном, Стаблер и Мартинзом.

Спайерман. Что еще за Спайерман? Сержант, что прибыл с Цицеро?

— «Бумер» все еще на земле? — Каждое слово давалось с большим трудом.

— Ну, наверное. Я не выходил наружу. Стреляют.

На борту вертолета должен быть экипаж. Врач, которого Цицеро собирался позвать к нему. Может, еще одна команда. Фальку требовалась медицинская помощь.

— Стаблер убита, — произнес он.

— Что? Ты издеваешься?

— Нет. Мартинз вроде тоже. Или это кто-то другой.

Бигмаус качнулся на каблуках.

— Мать твою! — проговорил он. — Ну ни фига себе! Ты уверен?

— Я видел, — сказал Фальк. Он позволил себе устроиться на койке поудобнее, привалившись спиной к стене, смещая вырезки с Шионой Коной в бикини. — Они забрали наше оружие. И боеприпасы.

— Вот дерьмо.

— Мне надо выбираться отсюда, — произнес Фальк.

— Я понимаю. Нес, я вытащу тебя.

— Мне плохо.

— Все будет хорошо.

— Здесь есть связь?

Бигмаус помотал головой:

— Все каналы подавлены. И защищенный тоже.

— Рация на станции?

— Выключена.

— Маус, а ты можешь включить ее?

Бигмаус уставился на него и покачал головой:

— Это небезопасно. Я-то включу, а они нас засекут.

Он щелкнул пальцами. Фальк заметил, как сильно у Бигмауса дрожат руки.

— Стаблер точно подпалили? — спросил Бигмаус.

— Да.

— Дело дрянь, — произнес Бигмаус, глядя поверх своих антибликов.

— Надо что-то делать, — сказал Фальк. Его уже тошнило от тех неимоверных усилий, которые ему приходилось прикладывать, чтобы заставить работать голос Блума. И еще ему было плохо, как после инсульта. Горло болело, будто его отдраили металлической мочалкой. — Маус, мне правда очень хреново. Мне надо выбраться отсюда.

— Да я понимаю, Блум.

— Нельзя ждать. Может, попробуем связаться через рацию станции?