— Заваруха, согласен, но мне не терпится выбраться туда. Мы должны покончить с этим и сделать Орест безопасным местом.

— Согласен, без вопросов, — ответил Брейдел. ― Омниссия будет приглядывать за нами.

— Император защитит, — машинально откликнулся Тарсес.

Брейдел снова пожал плечами:

— Ну да, и он тоже.

Предрассветный ветер трепал одежду. Они смотрели на «Никомах Игникс», закрепленный в стапелях башни; белое сияние сварки пульсировало огромными тенями на влажной стене.

— Все были мертвы, знаешь? — сказал Брейдел. — Все были мертвы, когда они добрались до него. Все, кроме модерати. Он сейчас в критическом состоянии в медике-один. Говорят, что рассудок к нему не вернется никогда.

— Поврежден мозг?

— Ублюдки отстрелили ему штекеры с головы.

Тарсес невольно ощутил болезненность вокруг новых разъемов на затылке. Они еще не зажили, несмотря на трансплантацию быстроприживающихся тканей и синтетические покровные трубки.

Он повернулся к Брейделу:

— Полагаю, пора начинать, как ты считаешь? И спасибо за приложенные усилия для знакомства. Я оценил жест.

Брейдел кивнул:

— Модерати — это человеческое связующее звено. Если мы не будем прилагать усилия, тогда кто?

Они еще раз пожали руки и сотворили знамение символа Механикус.

— Доброй охоты, модерати, — пожелал Брейдел.

— И тебе, модерати, — откликнулся Тарсес.

Брейдел ушел по мосту, а Тарсес повернулся к «Доминатус Виктрикс». Он вдохнул напоследок полную грудь свежего воздуха и отправился к люку.

— Закручивайте болты и убирайте мост, — приказал он ожидающим бригадам сервиторов.

— Сию же секунду. Доброго пути, модерати, — ответил бригадир.

Пригнув голову, Тарсес взобрался в кокпит. Помещение очистили и отремонтировали. Пульты и настенные панели сияли активностью систем — ярко и живо. Анил и Кальдер сидели пристегнутыми в своих креслах, занимаясь предвыходными проверками по списку. В похожем на камеру кормовом отсеке, прилегающем к кокпиту, Тимон, их новый техножрец, проводил последние ритуалы умиротворения и принуждения. В воздухе пахло святым елеем и ладаном. Тарсес отметил свежезамененную систему ауспика, блестящую и чистую по сравнению с потертыми деталями инструментария мостика.

Амниотическая рака Принцхорна была установлена в центре кокпита, и молодой принцепс пересматривал и перепроверял загрузки данных, плавая в своем крошечном океане питательной жидкости. Фейрика, мрачная и торжественная, стояла рядом с ракой, сцепив руки за спиной.

<Вы наконец-то удостоили нас своим присутствием, Тарсес>, — протранслировал Принцхорн через аугмиттеры раки.

— Модерати всегда последним занимает свое место, принцепс, — ответил Тарсес, не клюнув на приманку. — Модерати производит последние проверки, последний осмотр собственными глазами.

<Вы удовлетворены?>

— Целиком и полностью, сэр.

<Тогда займите свое место>.

Тарсес забрался в кресло в подбородке титана. И обнаружил, что нет нужды подгонять его под себя. Настройки были сохранены такими, какими он их оставил. Он сдвинул кресло вперед до щелчка и пристегнул ремни. Слышно было, как вокруг заднего люка завинчивают последние болты. Работы закончились, и кокпит вздрогнул, когда отошел мост.

Тарсес взял шлейф штекеров и вставил на место.

Сияние и данные захлестнули разум. Он почувствовал себя снова цельным. Он даже не осознавал, каким неполным был без подключения. БМУ зашептал где-то на задворках разума, казалось приветствуя его.

— Я установлен и подключен, — проинформировал Тарсес. Перед ним вспыхнул манифольд, лениво оценивая и проводя тестовое прицеливание на устье и стены башни. — Связь с манифольдом установлена. Рулевой со мной?

— На месте, модерати, — откликнулся Анил.

— Сенсори?

— На месте, модерати, — отозвался Кальдер.

— Реактор и системы?

<На месте!> — одновременно прокантировали техножрец позади него и технопровидец из чрева махины.

— Орудийные сервиторы?

Сервиторы прострекотали бинарный отклик.

— Принцепс, «Доминатус Виктрикс» готова и рвется в бой. Ваше слово.

<Начать журнал исполнениям>.

<Активизировано…>

<Гвидо Пернал Яксиул Принцхорн, принцепс, Легио Темпестус>.

— Инвикта, — поправил Тарсес.

<Виноват. Инвикта, конечно. Я подключен к блоку мыслеуправления «Владыки войны» «Доминатус Виктрикс». Мои полномочия признаны?>

<Признаны…>

Тарсес вручную вбил дату, время и место, нажимая клавиши вместо принцепса:

— Мы приступаем к исполнению К494103. Начать запись бортжурнала.

<Запись…>

Тарсес ждал. Через штекеры он чувствовал разум Принцхорна, приноравливающийся к току данных, к внезапной и невероятной тяжести бытия титаном «Владыка войны». Тарсес ощущал его страх и удивление, смешанные в равных пропорциях. Он чувствовал тревогу и беспокойство Принцхорна за порученное бремя.

<Модерати?>

— Принцепс?

<Манифольд у меня?>

— Манифольд ваш, принцепс, — подтвердил Тарсес.

<Благодарю. Раскрыть и убрать по порядку упряжь и стыковочные силовые кабели с конечностей. Включить моторные передачи. Есть «зеленый»?>

— Вижу «зеленый», принцепс, — ответил Тарсес. Его руки летали над ручками настроек пульта. Он по-прежнему не мог заставить себя обращаться к Принцхорну «мой принцепс».

<Инициировать пусковую последовательность главного реактора. Запустить двигатель>.

— Есть запустить двигатель. Через три, два, один…

Раздался оглушительный вулканический рокот высвобожденной мощи. Корпус завибрировал.

— Запуск двигателя, запуск двигателя, — объявил Тарсес.

— Мощность на всех ходовых системах, — доложил Анил.

— Полное усиление на всех элементах обнаружения, — отметил Кальдер.

— Главная тяга достигнута на текущий момент, — произнес Тарсес, щелкая переключателями. — Принцепс, ваше слово.

В раке позади него Принцхорн уперся ладонями в стекло и устремил взгляд вперед.

<Пошел!>

1010

Она пришла в себя в кромешной тьме, резко села — и стукнулась головой; раздался глухой звон.

Спертый воздух пах гарью. Ничего не видя, она пошарила вокруг и нащупала лист железа, навалившийся сверху. Под ним оставалось совсем мало места, поэтому она и ударилась, попытавшись сесть.

Запаниковав и от клаустрофобии, и от страха оказаться в ловушке и сгореть, она надавила руками изо всех сил и спихнула железный лист.

Тот с грохотом соскользнул — и на нее хлынул мутный дневной свет. В воздухе плавал дым.

Она вытянула себя из дыры, выкапываясь из-под горы перекрученного металла и каких-то машинных деталей. Пошатываясь, встала на ноги и потащилась, спотыкаясь, через разбросанные обломки. Центр Горловины Пласта был полностью раздавлен падающим великаном. Дымящиеся останки махины, даже лежащей лицом вниз, возвышались над ней горой. Из помятых теплообменников с задней стороны корпуса лениво тянулись вверх столбы грязно-черного дыма.

Кашляя, Калли вернулась по своим следам и принялась обыскивать место, где ее едва не засыпало. Под сломанной пресс-плитой нашлась скрючившаяся на обожженной земле Голла Улдана, с испачканным кровью лицом. Когда Калли убрала обломки, она заморгала на бледном свету и прошептала:

— Ты меня спасла.

Калли помотала головой:

— Нет. Я не знаю, как эта штука нас миновала.

Она помогла Голле подняться.

— Ты голову рассадила, — сказала Голла.

— Ты тоже.

Голла попыталась дотронуться до головы Калли.

— Оставь. Не трогай.

— Выглядит ужасно.

— Меня что-то ударило. Оставь.

— Только мы остались? — спросила Голла.

— Думаю, да.