Плотский голос. Они называют это «плотский голос».
— Экзекутор, — ответила Северин, склоняя голову, и уверенно сплела пальцы в знамение шестерни. Однако тут же обнаружила, что экзекутор приветствует ее знамением аквилы.
Улыбка Крузия стала шире.
— Как в игре. Камень-ножницы-бумага.
Вспыхнув, Северин разняла руки.
— Я не хотел проявить неуважение, — извинился Крузий. — По моему опыту, немногие имперцы могут сложить символ Механикус без вымученной неловкости. Вы, должно быть, практиковались.
— Да, это так, — кивнула она.
— Позвольте выразить вам свою искреннюю благодарность. Мало кто этим себя утруждает.
— Вам же нет необходимости извиняться за задержку, экзекутор. Я пока любовалась видом.
Крузий поднял взгляд на модуль, заслонивший небо, и проследил за неторопливым спуском последнего кранового судна. На мгновение в его глазах блеснула зелень.
— Могу понять почему. Именно поэтому я выбрал Заветные сады местом нашей встречи.
Она кивнула. Ну да, конечно.
И начала:
— Я Генриетта Северин, консульский работник первого класса, прикомандирована к Торговой службе Муниторума Ореста. Это мой телохранитель, майор…
— Замуаль Готч, Орестская Гордая, на текущий момент — лейб-гвардеец губернатора. — Крузий учтиво приблизился к майору и протянул руку. Готч в ответ пожал ее так осторожно, словно ему дали подержаться за что-то необыкновенное. — Восемь наград за отвагу, включая Императорскую медаль, — продолжал Крузий. — Я должен как-нибудь услышать эту историю, майор, если вы не против.
— Да, сэр, в любое время, — ответил Готч, отступая на место.
— Это… — начал Крузий, поворачиваясь к своему спутнику.
— Ваш фамулюс, Зонне, — опередила его Северин.
Она кивнула юноше, который ответил полным достоинства поклоном.
— Что ж, — усмехнулся Крузий, — пожалуй, пора закончить игру «у кого больше информации». Потому что, уверяю вас, мамзель, победа будет за мной.
— В самом деле? — спросила Северин, натянуто улыбаясь.
— В самом деле, — кивнул Крузий. — Я должен обращаться к вам «консуляр Северин», но в неофициальной обстановке, если до этого дойдет, я буду называть вас Этта, так как это уменьшительное имя вы предпочитаете. Вы родились в субулье Антиум сорок восемь лет назад, но выглядите, могу вам сказать, максимум на двадцать пять. Ваш отец был владельцем флота с хартией, действующей внутри окраинных регионов. В семье он проявлял насилие. Умер восемь лет назад от болезни, вызванной пагубным пристрастием. Ваша мать до сих пор живет в Антиуме. Хлорис Ровина Северин. Как ее бедро? Она страдает ревматизмом. Аугментика привела бы ее в порядок.
— Моя мать… чувствует себя хорошо, — произнесла Северин, поджав губы.
— Это прекрасно. Мы пришли к взаимопониманию?
Северин кивнула.
— Мне не очень нравятся ваши манеры, сэр.
Крузий нахмурился.
— Прошу меня простить. Это вышло ненамеренно. Я просто хотел показать широту своих информационных возможностей.
— Тут ты себя превзошел, — пробурчал Готч.
— Веди себя прилично! — прошипела ему Северин.
— Мой наставник бывает иногда слишком прямолинеен, леди, — вмешался Зонне. — Он никого не хотел оскорбить. Мы, Механикус, привыкли загружать персональные данные непосредственно. Вместо… ммм… как это слово, экзекутор?
— Светская беседа, — ответил Крузий.
— Ах да. Я инкантирую термин в свой словарный каталог. Мы непривычны к светской беседе, леди. Вы как-то подключены к ноосфере?
— Нет, — ответила Северин.
— Каким-то образом форматированы для загрузки данных?
— Нет, — ответила Северин более жестко.
Зонне посмотрел на своего учителя:
— Поправка: боюсь, мы с самого начала произвели неправильное впечатление.
Крузий кивнул и обернулся к Северин:
— Этта… могу я называть вас Этта?
— Нет, на хрен, не можешь! — зарычал Готч.
Крузий не обратил на него никакого внимания.
— Я понимаю, для чего все это затеяно. Лорд-губернатор обеспокоен. Война Механикус, которую ведут Механикус на мире, которым должен править он. Поэтому он прислал вас ко мне наблюдателем от своего имени. Умный выбор: женщина, не из военных.
— Похоже, вы нас раскусили, сэр, — сказала Северин.
— Я одобряю ваше присутствие, — произнес Крузий, отворачиваясь к крановым судам, ползущим по воздуху.
— Одобряете?
— Мы вместе в этом опасном предприятии: Империум и Механикус. Мы рождены вместе, росли вместе, и Империум — ничто, если мы не будем вместе теперь. Легио Инвикта не держит зла на лорда-губернатора за желание пошпионить за нами. Смотрите! Наблюдайте за нашей работой! Собственно, присылайте больше Этт Северин. Вы отправитесь со мной, и я покажу вам все, Этта. Все! Вы готовы?
Она кивнула.
— Я нахожу вашу позицию неожиданной, Джаред. Могу я называть вас Джаред? — добавила она ехидно.
— Конечно.
Она слегка склонила голову.
— Я знаю, почему вы решили встретиться со мной здесь.
— В самом деле? И почему?
— Заветные сады. Разбиты во втором столетии существования Ореста в память о негласном союзе Кузницы и Империума. Ваш намек понят.
— Мой намек? — переспросил Крузий. — И на что же я намекал?
— Вы хотели напомнить мне, что интересы Империума и Механикус всегда сходятся, особенно во время войны.
Крузий улыбнулся и покачал головой.
— Я просто предложил место с эффектным видом на происходящее. Никакой двусмысленности в выборе не было. Только вид, который оно открывает на улей. Махины так велики, когда смотришь на них вблизи. Я хотел, чтобы вы посмотрели на них с более подходящего расстояния.
— В самом деле?
— Более чем. Смотрите.
Северин повернулась. Вдали, за ульем, титаны становились в ряд на Марсовом поле, куда их спускали крановые суда. Восемь штук. Похоже на небольшой почетный караул, стоящий по стойке смирно, словно солдаты в шеренге, только размеры — не сравнить.
Но они не были людьми. Они были гигантскими конструктами, грубо напоминающими людей.
— Инвикта высаживается, — произнес Крузий. — Не хотите ли взглянуть на них поближе, Этта?
— Хочу, — ответила она.
— Я и не знала, что тебя зовут Замуаль, — шепнула она Готчу, идя к лестнице вслед за Крузием.
— Вы никогда и не спрашивали, — ответил он.
>
Что-то происходило. Снова звонили колокола. В Саду Достойных, под Канцелярией, модерати Цинк выпрямился, сидя на корточках, и бросил свое занятие. Небольшая корзина рядом с ним была полна выполотых с клумбы сорняков.
Сумерки наступили рано, и звонили колокола. На улицах за стенами сада Цинк слышал звуки движущейся толпы, радостные крики, гомон, песни. Горны улья ревели. Над краем стены проплывали развевающиеся флаги.
Сегодня что, праздник? Уже Сретение? Цинк не был уверен и не мог вспомнить. Может быть, кто-нибудь придет и скажет. Они часто так делают, когда у него начинает мутиться в голове.
Он поднялся, негнущийся и шаткий, и понес корзину с сорняками к мусоросжигателю за будкой. Ноги двигались с трудом, плечи мерно ходили из стороны в сторону, словно боевая махина неуклонно шагала к своей цели. Сумерки превратили сад в холодное и мрачное место. Куда делось солнце?
Цинк посмотрел вверх, пытаясь его найти. Нечто заняло все небо — огромная тень с квадратными дырами, из которых падали столбы божественного света.
Горны улья заревели снова.
Цинк не мог подыскать названия для штуки, занявшей небо, но знал, что уже видел такую раньше. Она заставила его затрепетать, но не внушающим страх видом, а из-за осколков воспоминаний, которые породила в его поврежденной голове.
Из запавших глаз Цинка необъяснимо брызнули слезы. Узловатые руки помимо воли вспомнили старую привычку и сложились в знамение шестерни.
Толпы заполнили Перпендикуляр и прогулочные площади под Конгрессом. Вдоль Бастионов до самой площади Киодра выстроились ликующие миллионные колонны, восторженно провожая процессию прелата экуменика Министории Ореста. Процессия величественно шествовала от Базилики к Марсову полю, чтобы поприветствовать и благословить прибывающего принцепса Легио Инвикта. Из шагающей кареты толпе помахивал прелат Гаспар Луциул. Его сопровождала свита из тысячи жрецов и двух тысяч экклезиархальных служителей — река из позолоченных ряс, пурпурного бархата, меховых оторочек и серебряных посохов со сверкающими белыми берегами из министорских копейщиков и алебардщиков. Плеяда охранных серафимов скользила над кавалькадой, по такому случаю неся в руках длинные, струящиеся флаги Экклезиархии.
