«И как это, у нее получается?», – думал он про себя, и после очередного скандала долго в душе хранил обиду на самые обыкновенные и такие простые слова «ты - лентяй», сказанные Дашей в запальчивости. Он ничего в ответ не мог придумать, как сказать: «Да, я – лентяй, но это ты меня выбрала такого. Что поделаешь?».

Со стороны их ругань не выглядела как-то особенно - как будто два человека перебрасываются фразами, в общем, ничего не значащими, и даже не ругаются, а так разговаривают.

Даша уже чувствовала, что Стас ей не интересен, но не могла в этом себе признаться из гордости, что она ошиблась. Ей все время казалось теперь, что в ее жизни происходит что-то не то. Близость не приносит радости, и вообще, ей гораздо лучше, когда Стаса нет дома.

39

Стас уходил на работу, и ему всегда казалось, что Даша рада этому. Он ревновал ее к ее непонятной жизни. Он чувствовал, что за время их жизни они не сблизились, а отдалились, и это чувство он не мог никак побороть.

И вот однажды, когда Стас закончил работу и вышел на улицу, к нему подошла девушка и попросила ее подвезти. Он очень удивился, что она к нему обращается, ведь его машина стояла за углом.

– Ну ладно, поехали, – сказал он уверенно, оглядывая ее, и удивляясь ее необычному виду. Одета она была скромно, в длинную юбку и блузку, а на голове волосы торчали в разные стороны, но видно было, что это сделано специально.

Когда Стас сел в машину, ему в голову пришла шальная мысль: «А что если с ней съездить куда-нибудь?». В этот момент он не думал о Даше, он не думал о ребенке, и неожиданно что-то на него нашло, и он испытал прилив энергии, которая сразу же хотела реализоваться. Он искоса посмотрел на девушку и спросил:

– Тебе куда?

– Да тут, недалеко, – ответила с акцентом девушка, глядя в сторону и как будто кого-то ища.

Когда Стас внимательно присмотрелся к девушке, она ему показалась очень странной на вид - эта какая-то непростая прическа и, обычные черты лица, никакой косметики – все вместе не вызывало у Стаса особенных мыслей, кроме того, что вот случай подработать – в доме всегда мало денег.

Пробок на дороге не было. Стас включил музыку, и мелодия «Только ты» как будто перенесла его в другую жизнь, где все так хорошо и красиво, и ему так захотелось куда-то, что он ехал медленно, выбирая не самый короткий путь.

– А ты что, там живешь?

– Нет.

– А куда едешь?

– К подруге на день рождения. – Девушка отвечала заученно, и акцент ей очень подходил. Стасу вдруг захотелось к ней прикоснуться - он положил ей руку на колено. Девушка не сопротивлялась и вдруг прижалась к нему всем телом.

Дальше все было, как в тумане. Они ехали по каким-то улицам, потом сворачивали, потом опять выезжали на широкую дорогу и неожиданно оказались около леса, и тогда Стас притормозил, испытывая неожиданное желание.

– Как тебя зовут?

– Мэгги, – ответила девушка, и Стас понял, что она иностранка. Он это понял раньше, когда она ему ответила про подругу, но не обратил внимания, а теперь почему-то подумал, что это хорошо, что может быть она богатая и живет где-то в шикарном особняке, и тогда, не думая, ни о чем уже, обнял ее, откинул сиденье, и все случилось неожиданно.

Он не думал о том, что их могут увидеть – было уже темно, и то, что происходило между ними, было так необычно и приносило забытую им радость от общения с женщиной, и он сам на себя удивлялся, откуда у него такая сила и желание, которые так гармонично дополняли друг друга.

– Ты поедешь со мной? – спросила Мэгги.

– Да, – ответил он резко, и они выехали на широкую дорогу и влились в поток машин, направляющихся к городу.

Казалось, он все на свете забыл, когда поднимался к ней в номер, когда они оказались на широкой постели, и все продолжилось с перерывами, пока лучи солнца не заглянули в комнату.

Когда он одевался, посмотрел на часы. Было восемь часов утра. Он еле успевал на работу. А Даша? Он вспомнил, что не позвонил, подошел к телефону, набрал номер и услышал:

– Але.

– Даша. Это я.

Спокойное: «Ты где?» его удивило, и как будто кто-то третий ответил:

– Я у приятеля задержался. Сейчас на работе.

Мэгги курила у окна. Стас повесил трубку, понимая, что Даша не удивилась и даже не расстроилась.

– А ты кто? – спросил Стас. За это время они не сказали друг другу ничего конкретного.

– Я англичанка, но живу сейчас в Швейцарии. – Она продолжила. – Я сегодня уезжаю…

При этих словах Стасу показалось, что он теряет близкого человека – так сильно забилось сердце – он молчал, не находя подходящих слов, а про себя думал: «Ну, как же это так, ведь это несправедливо».

Эти простые слова говорила его надежда на перемены, которая поманила его и сейчас ускользала вместе с Мэгги, которую он не знал, но впечатления от общения с ней, были так интересны и необычны, что отчаяние подкралось откуда-то и стало сильно сжимать горло.

Стас еле сдерживался, чтобы не задохнуться от ярости на кого-то, кто невидимо присутствовал сейчас рядом и душил надежду на возможность другой жизни, и она уже не подавала признаков жизни, когда Мэгги протянула ему визитную карточку и сказала стандартные слова, которые все и всегда говорят друг другу в подобных ситуациях:

– Может быть, еще когда-нибудь увидимся.

40

Как прошел этот злополучный день, Стас не помнил, но он ни разу не вспомнил Дашу, не вспомнил дом, и что-то больно сжимало сердце при воспоминании о его случайной встрече, и разные незначительные детали вдруг обжигали его ощущением безысходности.

И вдруг счастье им испытанное остро пронзило его, и в этот момент он, казалось, был там, с Мэгги, где-то, но где непонятно, и вся она ему казалась такой реальной, и отчаяние душило это минутное впечатление приземленностью действительности.

Молчаливо Стас прошел на кухню, не глядя на Дашу, которая что-то готовила, и сел у стола. Во всей его позе читалось что-то такое безнадежное, и весь он был какой-то другой, но какой, пока Даше было непонятно.

Она ни о чем его не спросила, чувствуя, что случилось что-то. Она не хотела влезать в его жизнь, она чувствовала жалость, нет, не к себе, а к нему, понимая - все, что сейчас происходит со Стасом, не имеет к ней отношения.

И, одновременно, она знала, что не любит этого человека, иначе она бы спокойно не могла спать ночь, не зная, где он. Она так устала от скандалов и его истерик, что этой ночью отдыхала от всех этих странных выяснений отношений. О себе она не думала тоже. Ей казалось, что за нее кто-то вершит ее жизнь. Раз так она чувствует, то есть, ничего не чувствует - значит это правильно.

Тут ей вспомнилось то время ее любви к Стасу, когда он перед ней разыгрывал “крутого” - об этом времени она сейчас сожалела, об этом времени фантастической любви к нереальному человеку. Оказалось, что ее душа мало приспособлена к реальности, и ей стало себя жалко, но не теперешней, потому что она была уже другой, а той, неопытной и романтической.

Сомнение, что такое может, когда-нибудь, повториться, превращало ее равнодушие в грусть об ушедших в прошлое минутах жизни, когда только и ощущаешь жизнь, как счастье каждого дня.

Ребенок заплакал, и она вышла из кухни, а Стас остался один со своими мыслями о том, что ему делать. Он не мог жить как раньше, изо дня в день, чувствуя себя ничтожно маленьким человеком, который в унижении бьется из-за денег, чтобы как-то заработать.

Но он также понимал свою никчемность, зная, что не умеет ничего, и неожиданно мысль, что ему не хватает знаний, пронзила его значительностью, и он почувствовал свою полную несостоятельность. И опять Мэгги, богатая иностранка, представилась ему как единственный выход из этой его убогой жизни. Но как, как с ней увидеться?

Он посмотрел на визитку – там был телефон, но что он ей скажет? «Возьми меня с собой. Я здесь ни на что не гожусь, а там, может быть, что-то получится?» – он понимал, что такой, он ей не нужен, и тогда мысль сумасшедшая, все разом кончить промелькнула и исчезла, и он оставался сидеть, опустив голову на руки, не в силах сейчас что-либо сделать.