34 -22.5.12.

Разнообразие поворотов судьбы мы не можем предвидеть и идем по раз заданному пути, который непонятным образом корректируется, не задумываемся о значении слов, брошенных случайно, и это потом всегда будет в воспоминаниях отзываться болью невозможности забыть их, стереть из памяти.

Если бы кто-то останавливал нас в наших случайных проявлениях! Только углубляясь в себя, погружаясь в мысли о высоком, можно избежать многих глупостей, а они активны и сплоченны в своем желании вмешиваться в жизнь, происходящую независимо от ничего. Что движет этим? Где пружины этого? Необдуманные поступки и создают все разнообразие и запутанность жизни.

Эти мысли скрывались у Даши за одним словом – «Почему?», мучившим ее все это время, после обнаружения обмана, но, это случилось – симпатия превратилась в любовь сильную, естественную и неподдающуюся никакому объяснению. Затмение нашло, а сложности жизни в будущем уже ждут своего часа, чтобы наброситься на неопытную, смело идущую за страстями душу.

А сейчас реальность во всем разнообразии требует к себе внимания, настойчиво заставляя делать неверные шаги, – так приближая неопытность к мудрости.

Горе потерь постепенно отступало - жизнь медленно делала свое дело. Все случилось. И переезд Стаса к Даше, и разговор с отцом о Стасе, который прошел на фоне печали очень спокойно. Даша с удивлением для себя начинала понимать, что все поверхностное и наносное уходит. Она осталась с отцом, умным человеком – он сразу понял проблему дочери.

Уж кто-кто, а он помнил свои сложности, и как трудно было выходить в люди. Он не потерял способности понимать проблемы других, тем более, что Даша сообщила о своем положении, и он смог принять Стаса, простого человека. Он почувствовал, что этот юноша любит Дашу, и закончил разговор словами: «Я рассчитываю, что она будет счастлива с тобой».

Это происходило с глазу на глаз. Стас настоял на этом, и сам объяснил все, не беспокоя Дашу. Он улучил момент и обратился к Сергею Владимировичу:

– Я давно хотел сказать вам, что тут, ну, как бы это вам объяснить…

– Что такое? Говори, я слушаю.

– Ну, в общем, я не тот, – Стас с большим трудом подбирал слова. Он так волновался, что не мог найти нужного слова. – Я не тот, который… – он засмущался.

– Интересно, – Сергей Владимирович пристально смотрел на Стаса и как будто догадывался, о чем тот хочет говорить.

– Ну, не бойся. Я же не кусаюсь, – перешел он на шутливый тон.

– Ну, я работаю простым курьером, и никакой я не крутой, – тут Стас почувствовал облегчение, однако что-то заставило его сказать: – Но я добьюсь всего, ведь мне еще лет-то. Вы же знаете, как это начинать? Он смутился, чувствуя, что его тон озадачил Сергея Владимировича, который только и смог сказать:

– Ладно. Лишь бы Даша была счастлива. Ты ее береги. А свадьба когда? Надо поспешить. Ты понимаешь?

Стас от неожиданности предложения не знал, что говорить.

– Это как скажете. Хоть завтра. Денег я подкопил. – Он не знал, что еще говорят в таких случаях.

– Ты не хорохорься. Деньги побереги. Я все сделаю, что нужно, – и тут он вспомнил о смерти Капитолины Ивановны.

– Я вот что думаю. Сделаем все тихо и скромно. Ты понимаешь?

– Понимаю.

– А уж когда время пройдет, тогда посмотрим. Что-нибудь придумаем.

Когда Стас рассказал Даше об этом разговоре, она почувствовала такое облегчение, как будто гора у нее с плеч свалилась. Она была благодарна Стасу, что он это сделал сам. Она чувствовала, что не ошиблась, считая, что он сможет ее защитить в серьезных ситуациях.

– А что ты думаешь про свадьбу? – Стас уже кое-что обдумал, но считал, что Даша сама все должна решать.

– Давай просто распишемся. Вот и все. И без всяких гостей. Да я себя и чувствую неважно.

– Хорошо. Я тоже думаю, что лучше всего так просто расписаться, но машину и шампанское – это обязательно.

– Это как ты хочешь. Мне ничего этого сейчас не нужно. Дома обед, и все.

– Тогда завтра подадим заявление. Я не знаю, какие там сейчас сроки.

– Я попрошу отца. У него есть кто-то в загсе.

На этом разговор закончился. Стас подошел и обнял Дашу.

– Ты иди, отдохни, а я поеду все разузнаю.

Через неделю они держали новенькое свидетельство о браке, где было написано, что запись о регистрации брака произведена такого-то числа, такого-то года и там-то. Они ничего не почувствовали, когда им вручили этот документ, не почувствовали, что случилось что-то необыкновенное.

Оба отнеслись к этому, как к формальности, и только когда проводили последних гостей, которых было не много – ближний круг, вот и все, – только когда остались вдвоем в комнате и выключили свет, они почувствовали, что они рады остаться наедине, когда слова все сказаны, когда прикосновение к другому доставляет радость понимать, что рядом близкий, любимый человек, и сейчас, уставшие, они лежали рядом , держа друг друга за руку, переживая случившееся, не чувствуя ничего, кроме желания уснуть.

На следующее утро тоже не было ничего особенного. Также Даша приготовила завтрак, и Стас уехал по делам. И только, когда он слился с потоком машин, он произнес это ему непривычное слово «муж», а когда вспомнил, что Даша и он ждут ребенка, чувства гордости и уверенности напомнили о себе сердцебиением и легким покалыванием во всех мышцах. Как- будто маленькие иголочки мягко кололи его в разные места, и он ощущал свое тело сильным и упругим.

35

Когда Владимир читал бумаги, которые ему дали подписать, он обратил внимание на несоответствие имен тех, кому он звонил, с теми, кем были эти люди на самом деле, и ему пришла в голову мысль: «Ну, взялись за них». Под ними он подразумевал таких, как Виктор Леонидович и еще других, имен которых не знал, но думал, что их много вокруг, и знал, что, такие как он, если бы оказались в подобной ситуации, подумали бы, то же самое.

А таких как он, Владимир не сомневался, много, а других гораздо меньше. И сразу же он подумал о том, что хотел бы бороться с этими Викторами Леонидовичами, воплощавшими сейчас для него конкретное зло, которое они приносят таким, как он и Эля.

Вечером он, после того как зашел домой и взял кое-какие вещи, пришел к Эле, она радостно открыла ему дверь со словами:

– Я не верю, что его взяли надолго. Такие умеют улаживать дела.

– Думаю, надолго, – ответил радостно Владимир. – Ситуация другая. Думаю, что многих уберут. Слишком они обнаглели. Мало того, что воровали, так ведь им все мало – остановиться не могут.

– Этот Виктор Леонидович, он не самый крутой - вот они и попадаются, потому что не могут заплатить много, – парировала Эля.

– Дело не только в этом. Идет наезд на них. Я это кожей чувствую, потому что нам уж совсем плохо стало. Так не должно быть. Это не справедливо. – Владимир задумался.

– Ты настоящий идеалист. Я распрощалась с иллюзиями, когда пришлось у этого Леонидыча поработать. Понимаешь, ситуация была безвыходная для меня. Деньги нужны, а где их взять. А когда ты не можешь развернуться и уйти, это ужасно. Это настоящее рабство. А они создают такие ситуации, чтобы нас держать.

Эля погрустнела, вспоминая весь ужас и унижение, через которые прошла.

– Вот я всегда думал, а как сделать так, чтобы ни от кого не зависеть. И не знаю до сих пор, как это сделать. Замкнутый круг.

В этот момент он думал о том, как им с Элей дальше жить. Оба без работы. Правда, у Эли квартира, но ее не продашь – жить надо где-то.

– Я знаю, о чем ты подумал, что с нами будет. – Эля погладила Владимира по волосам. – Какие они у тебя жесткие, и весь ты такой.

– Это я? Да нет. Это кажется. – Владимир удивился такому замечанию.

– А знаешь, – тут Эля поморщилась, так ей неприятно было что-то вспоминать из прошлого. Я ведь, когда еще училась в школе, чувствовала, что « Эти – богатые», а» Эти – бедные». И ведут они себя по-разному. Я же всегда считала, что я богатая. Я не понимала что это, а чувствовала так. И вообще, это очень сложно сказать, кто богатый, а вот про бедного всегда просто. Бедность видна. Она замолчала, чувствуя, что не очень уверена в своих словах.