Она была в растерянности. Неужели не удастся без скандала, спокойно уйти, неужели он будет преследовать? На эти вопросы не было ответа сейчас, и мысль, что надо уезжать, придавала всей ситуации совершенно другой оттенок.

Эля поставила чайник, включила телевизор, и то, что появилось на экране, своим несоответствием ее настроению привлекло ее внимание. Журналист ходил по квартире алкоголиков, камера показывала грязные углы чужой жизни на дне, когда пустые бутылки из-под водки и страшные лица людей, изуродованные жизнью, смотрели не глазами, а чем-то другим, непонятным, и лица эти были похожи на чудовищ и они мычали.

Эти картины сменились другими, и тот же самый журналист ходил по зеленой лужайке, и камера скользила по клумбам перед красивым домом, и на экране появились другие лица – счастливые, довольные, на фоне красивых пейзажей, и текст за кадром был: «Вот мы с вами видим разных людей в разных уголках земли, и мысли наши приходят к одному и тому же выводу - “Все в руках твоих” …».

В этот момент Эля в раздражении выключила телевизор, а про себя подумала: «Как надоела эта пропаганда». Она чувствовала, в этот момент, что хорошо говорить. А вот как помочь людям, другим, всем – никто это никогда не решит, и злость на кого-то невидимого и на себя, и на свою жизнь, такую неустроенную наполнили душу Эли отчаянием, и она, не зная, что делать, расплакалась от бессилия все изменить и сразу.

24

Владимир вернулся домой подавленным. Раздражение на себя и ЗАВИСТЬ к Стасу мешали ему заняться чем-то. Он выглянул в окно. Ребята во дворе играли в мяч, и он вспомнил детство, и жалость что вот как-то все не так как представлялось, сменилась картинками предполагаемого счастья, и вдруг лицо Эли вспомнилось ему, и он взял трубку, набрал номер и услышал:

– Я слушаю. – Эля, казалось, была рядом.

– Это Владимир.

– Да, – пауза затягивалась.

– Я тут подумал, а не сходить ли нам куда-нибудь?

– Куда?

– Ну, например, – тут Владимир остановился, понимая , что не знает куда пойти, и сказал первое, что пришло на ум, – Давай встретимся, а там видно будет.

– Хорошо, – от растерянности Эля не знала, что говорить и ждала.

– Я зайду за тобой через час и буду тебя ждать во дворе.

Эля быстро привела себя в порядок. От этого неожиданного звонка она почувствовала себя такой счастливой. Она как будто вернулась в раннюю юность, когда первые встречи были волнительными, и не было навыка общаться просто, все было таинственно и неизвестно.

Эля никогда всерьез не относилась к косметике, считая, что все это искусственное наведение красоты бесполезно, и никакими кремами и пудрами не исправить плохого настроения, отражающегося на лице самым естественным образом. Она считала, что надо больше работать над артистичностью, которая одна может сделать человека привлекательным. Она к себе относилась как к личности, у которой есть свой собственный мир, мир уникальный, единственный, постоянно изменяющийся, а в чем-то неизменный, и поэтому ей не было необходимости прибегать к каким-то искусственным способам, чтобы нравиться.

Она нравилась общим доброжелательным выражением лица, манерой говорить и способностью интересоваться тем, что собеседнику важно, когда он что-то рассказывает. Она умела вовремя сказать нужное слово, и это она не считала чем-то особенным. Это у нее происходило само собой.

То неестественное положение, в котором она оказалась, вынужденная зарабатывать деньги несоответствующим ее личности способом, она скрывала под развязностью и наигранной вульгарностью. Опытный взгляд сразу бы заметил в этой необычной девушке что-то такое, что вообще не соответствовало ее должности продавца.

В выражении ее красивых глаз была какая-то скромность, случайно проглядывающая иногда в те редкие минуты, когда ее никто не видел, когда вдруг в разговоре случайно, она начинала думать о своем. Эта грусть была выражением ее тоски по той жизни, о которой она догадывалась, чувствуя ее в себе и не имея возможности понять, что это такое.

Эти пласты ее личности лежали глубоко и пока не были затронуты. Но время делает свое дело, и постепенно взрослеющая душа начинала их вовлекать в жизнь, – происходило это медленно и для окружающих незаметно. И только Эля сама знала о существовании этой ее особенной жизни, и она хранила свою тайну для того единственного случая, который непременно должен случиться.

Главную роль в ее собственном проникновении в эту свою тайную жизнь играли книги, которые ей заменяли то, что она не находила в жизни. Ее романтичность находила в них пристанище, и она долгими часами могла сидеть одна, переживая то, что случалось с героями книг, подчас вообще не имеющих отношения к реальности, но Эле казалось, что в книгах все очень реально, и она считала, что именно так и она бы поступила в конкретной ситуации.

Благородство Эля считала главным в любом человеке, и то, как она его понимала, в ее жизни не существовало, и окружающие люди для нее не существовали как что-то значительное. Она проходила мимо них, не вникая и не интересуясь их проблемами.

Только когда жизнь ее вынуждала, как в ситуации с Виктором Леонидовичем, она испытывала разочарование от общения с ними, и это портило ей впечатление от жизни вообще. И однажды она пришла к странному выводу, что реальная жизнь – это выдумка, а настоящая жизнь происходит в душе, когда ты погружаешься в мечты, и эти мгновения составляют истинный смысл всего, что происходит с тобой.

Так через мечты о несбыточном Эля входила в реальную жизнь смело, не боясь, что она разрушит ее обитель, где она находила пристанище своим фантазиям. Эта сторона жизни охранялась ею тщательно, и поэтому ничто не могло поколебать те столпы, на которых она строила свою внутреннюю жизнь.

Но в последнее время ее угнетало положение девушки-продавца в магазине. Она понимала, что окружающие ее воспринимают через ее работу, и это уже предполагало определенное отношение, немного хамоватое, немного грубое и очень не серьезное. И наступил момент, когда она четко решила, что больше не может с этим мириться.

Когда они встретились с Владимиром, все это она сбивчиво стала рассказывать ему и получился наивный рассказ. Как обидно бывает, когда не можешь словами выразить всю сложность того, что происходит с тобой. Такие чувства испытала Эля, когда закончила словами:

– Понимаешь, я, как бы чувствую себя совсем другой, и мне иногда кажется, когда я рассказываю о себе, то в какой-то момент понимаю, что никому это не нужно, а происходит это оттого, что это непонятно другим, и я им кажусь странной.

Она замолчала. Владимир тоже молчал, он не знал тех слов, которых от него ждала Эля. Он понимал свою ничтожность по сравнению с этой девушкой, которая какое-то время назад казалась ему такой своей, близкой и желанной. За считанные секунды между ними возник барьер, который надо будет преодолеть. Но никто из них не знал об этом.

Была весна в самом разгаре, когда клейкие листочки нежной зеленью заполняли пространство, а птицы щебетали так отчаянно и весело, что, казалось, только они и существуют в природе, и своей радостью превращали все в праздник, на который приглашали окружающих. Они об этом не заботятся, и это приглашение происходит само собой, – так люди подчиняются природе, оказываясь в ее власти, а она настойчиво требует, чтобы вокруг все пело и веселилось.

Это иллюзия. В юности весна вызывает к жизни те силы, которые непременно хотят реализоваться, а это не всегда случается, и грусть от невозможности слиться с природой, со своей природой, овладевает душой.

Но инстинкт прикрепляет непосредственных людей друг к другу, а другие не знают этого из-за утонченности натуры и страдают в ожидании, преодолевая природу, и это превращается в бесконечное и безысходное страдание. Душа страдает, она не дает разрешения на случайные отношения, потому что знает, что потом будет большое разочарование. Так мы себя бережем для того одного случая, когда судьба скажет свое «Да».