Глава 10.

После отъезда Лилечки Андрей Степанович почувствовал облегчение. Все мысли о Сергее, оказывается, странным образом в негативном плане были связаны именно с Лилечкой, и когда она была далеко, то и тревожные мысли, казалось, улетели вместе с ней.

Андрей Степанович сразу созвонился со своими друзьями, и они к нему приехали и прожили неделю, а потом Андрей Степанович поехал к ним. Это была классическая немецкая пара, где культ семьи чувствовался во всем. Два человека, Клаус и Маргарита, друг друга держали за руку как дети, и их детскость, называемая модным словом инфантильность, проявлялась во всем. Именно этим они очень нравились Андрею Степановичу, и он с удовольствием смотрел на них в окно, когда они резвились, бегая друг за другом по лужайке. Андрею Степановичу эта пасторальная сцена напоминала картины немецких классиков, и он про себя отмечал, что полотна ему нравятся больше чем реальность.

Он отдыхал, он чувствовал, что возвращается к прежней жизни, как странник истосковавшийся по знакомым местам, он выздоравливал, ощущая что силы к нему возвращаются, как после продолжительной болезни. Он ощущал жизнь по-другому, но мысль об отсутствии Лилечки иногда его обжигала прошлым, и он ее отгонял прочь как назойливую муху.

После всех новых впечатлений он, наконец, сел за письменный стол, достал тетрадь и написал:

« Наконец я счастлив своим одиночеством. То спокойствие, о котором я мечтал, наконец пришло ко мне, и я хочу его упрочить».

Он закрыл тетрадь и продолжил начатое им философское повествование о смысле жизни. Эта работа заняла у него целый вечер, и он лег спать с приятным ощущением выполненного долга. Это было его возвращением к привычным занятиям в его прежнем ощущении себя счастливым от самого факта жизни. Так постепенно он восстанавливал нравственные силы, которые раньше тратились попусту, он это понимал сейчас, тратились зря на вещи того недостойные. Иногда он вспоминал жизнь с Лилечкой как далекое путешествие в непонятные области жизни, и сейчас радовался тому, что все это уже позади. И будущее свое он никоим образом не связывал с Лилечкой. «Странно, очень странно», – иногда повторял он, и мысль убегала, растворялась в идеях его беспокоивших и доставлявших радость.

Так неожиданный отъезд Лилечки все изменил в жизни этих людей, проживших вместе какое-то время, и вот, наконец, каждый вернулся к ему привычному образу жизни, и каждый думал, что это очень естественно, но до конца понять произошедшее не мог и не стремился. Андрей Степанович погружался в свои занятия, и после времени проведенного за столом он испытывал радость, что у него все так складывается и к нему наконец возвращается его собственное ощущение приподнятости, и благородством веет на него, когда он прикасается к книгам, а идеи и мысли принимают необычное и новое направление.

Образ жизни его мало чем отличался оригинальным. Он не вспоминал прежнюю жизнь, и редко образы прошлого посещали его. Иногда он вспоминал садик около дома, свою квартиру, которую бросил, убегая сюда от своего страха перед прошлым. Сейчас этот страх ушел, и воспоминание о нем куда-то спряталось.

Время от времени Лилечка звонила ему и сообщала, что погружена в свои дела. Она, естественно, ни словом не упоминала Сергея, не понимая до конца что связывало этих двух людей, но чувство, что Сергей и Андрей Степанович очень похожи в каких-то проявлениях, наводило ее на неясную мысль о том, что, возможно, она в этом виновата, и это ей так кажется, а на самом деле ничего подобного нет. Она жила одна и виделась с Сергеем время от времени.

Встречи с Сергеем были очень эмоциональными, они виделись не часто, но когда это случалось, всегда был секс, самый естественный, и оба знали, что встречаются именно для этого. Их прошлая любовь пережила трансформацию, они редко о ней говорили, потому что и так все их устраивало, и вот однажды Лилечка поняла, что она беременна, и сразу, когда это подтвердилось, она позвонила Андрею Степановичу и сообщила что уходит от него, но опять не стала говорить про Сергея.

При известии о Лилечкином уходе Андрей Степанович в первый момент испытал шок от того, что вот так неожиданно все решилось, что теперь он совсем один, и странное и знакомое чувство своего одиночества он испытал по-новому, остро, и безнадежность во всей своей безысходности встала перед ним как факт его жизни. Он сел на диван и понял, что его радость после отъезда Лилечки уходит и сменяется на ощущение своей оголенности перед миром, и ему захотелось все вернуть назад. Он испугался своего одиночества, и тоска окутала его душу покрывалом непонятного чувства сожаления о чем-то. Так он пролежал какое-то время неподвижно глядя в потолок и испытывая неопределенные чувства от случившегося. Потеря чего-то, а именно женской заботы ускользала от него по мере того как он осознавал, что уход Лилечки от него – это реальность. Он страдал молча, зная что ему некому об этом рассказать. Он закрыл глаза, и его положение ему представилось безысходным. Он не знал, что Лилечка стала его частью, частью неотделимой, и сожаление сжимало его все сильнее в своих крепких объятиях. Он тихо заплакал. И вдруг он стал собирать вещи, он не мог оставаться сейчас здесь, и один, он должен был двигаться, он должен был встретиться с ней.

И вот он в самолете, и вот он в аэропорту, и вот он в своей квартире, которую так спешно покидал какое-то время назад.

Возвращение домой было для Андрея Степановича сложным не только потому что его бросила Лилечка, но рой воспоминаний со всех сторон окружил его, и он чувствовал свою к ним непричастность, но в том настроении, в котором находился все это время, – было какое-то несоответствие того что с ним происходит сейчас с тем, как он раньше себя чувствовал дома. От этого несоответствия происходило неприятное чувство недовольства собой, выражавшееся в том, что все за что он брался, он бросал и переключался на другое, на третье – не мог сосредоточиться, и так он весь остаток дня провел в перебирании старых вещей, в перекладывании их с места на место. Он боялся позвонить Лилечке.

Глава 11.

Лилечка радовалась своему положению по-детски, чувствуя что определенное время ее жизнь прописана самым понятным и естественным образом. На душе у нее было спокойно и ясно. Никакие мысли не беспокоили ее, кроме радостного ощущения себя счастливой от ничего, – просто так она себя чувствовала. Ее жизнь с Сергеем удивительным образом наладилась, и они ни разу ни словом, ни намеком не возвращались к прошлому. Лилечка совсем не вспоминала Андрея Степановича. Она не понимала до конца всего что случилось, как будто кто-то решил ее жизнь за нее. Это ее ощущение не было ошибочным – ее не могло сейчас ничего интересовать всерьез, и она подчинилась этому закону природы. И вот однажды она услышала в трубке голос Андрея Степановича:

– Лиля, что случилось? Почему? – он задыхался, Лилечка на мгновение почувствовала, что слышит голос человека ей близкого, но сейчас это уже для нее было по-другому, и она сказала первое, что пришло на ум:

– Андрей. Я сейчас не могу всего объяснить. Дай мне время.

– Но почему? – повторял Андрей Степанович.

– Не знаю. Я сама ничего не могу понять.

– Но что изменилось? – нервно допрашивал Лилечку Андрей Степанович.

– Давай отложим этот разговор.

– Но я не могу без тебя. Я погибну, – взволнованно говорил Андрей Степанович.

– Успокойся. Все встанет на свои места, – ответила уклончиво Лилечка, понимая что не может объяснить и назвать своими словами реальное положение вещей. Она чувствовала, как это будет трудно пережить Андрею Степановичу.

– Я тебе позвоню сама и все тогда объясню. – Она повесила трубку, осознавая впервые весь ужас ситуации для Андрея Степановича, в которую она его поставила, но она поступила так, как ей подсказывало сердце.

Лилечка никогда не была женщиной деловой, и то что она оказалась втянутой жизнью в бизнес, который ее не интересовал, было правдой, но Лилечка не хотела в этом себе признаваться. Она так была рада, что может теперь все это взвалить на плечи Сергея. Она радовалась, что освободилась от напряженного обслуживания жизни Андрея Степановича, в которой она себя не ощущала самой собой. Она чувствовала, что ей не удалось стать для Андрея Степановича своей, – он был другим и ей во многом непонятным. А она, наконец, была рядом с человеком, которого она знала и к которому у нее были чувства давно ей понятные, доверия и любви, несмотря на все сложности его жизни, которые она же ему и создала. В ситуации с Сергеем она управляла всеми поворотами жизни, и это придавало ей уверенности. Она чувствовала себя в своей тарелке – он ей подходил по всему, что в данный момент составляло смысл их отношений. Они истосковались, каждый по-своему, по настоящим отношениям в любви, когда день плавно переходит в ночь, и тогда происходит то, ради чего весь день совершаются необходимые действия, а мысль все время витает и ждет приближающегося чуда, воплощая в реальность слова, и распущенность кажется естественной, и потом вспоминаешь только счастье обладания другим человеком.