– Но если фонарь снова заклинит, все те необычности, которые мы видели среди руин, начнутся снова? – спросил Наксос.

– Да, – подтвердил Ариус. – И пока кто-нибудь не попытается починить механизм, который приводит фонарь в движение, такое будет случаться время от времени.

Пегги уселась на камень и принялась рассматривать растения, которые появлялись из земли. На смену темной зиме пришли светлые весна и лето.

На концах ветвей завязывались плоды, овощи отягощали зеленые побеги. Как и раньше в руинах города, из подземелий появлялись все новые группки людей с корзинами в руках, чтобы приступить к сбору урожая. Они были так заняты, что не обращали никакого внимания ни на подростков, ни на синего пса.

«Не очень удачно началось наше приключение, – с грустью раздумывала девочка. – Гигантский лев сожрал моих волков, а беднягу Зеба разорвал в клочки. Как все печально…»

Чувствуя, что мальчики смотрят на нее, она с трудом сдержала слезы, но тяжесть на сердце осталась.

«Сейчас Зеб, наверное, – подумала она, – уже превратился в хрусталь. Раз его до сих пор нет с нами, значит, он не смог собрать себя из разрозненных частей. Я должна во что бы то ни стало вернуться за ним! Но для этого необходимо, чтобы маяк работал исправно».

Подняв глаза, Пегги Сью снова осмотрела высокую башню. Ей показалось, что в ее стене на высоте примерно половины есть небольшое отверстие в форме бойницы.

– Да-да, ты не ошиблась, – кивнул Ариус, перехватив ее взгляд. – Там действительно есть окно, но оно расположено на высоте сотни метров, а стена гладкая, как стекло. Время от времени среди нас находятся смельчаки, которые отваживаются на восхождение…

– И как же они поднимаются? – поразился Наксос. – Привязывают себе на спину крылья?

– Нет, для того чтобы подняться в воздух, они пользуются услугами особой птицы. Она называется пирофеникс… Эта пернатая тварь такая отчаянная, что ее жизнь редко длится больше нескольких месяцев…

– Действительно, маловато, – хмыкнул синий пес.

– Птица – волшебное существо, – пояснил Ариус. – Размах крыльев у нее как у орла, и она способна поднимать в воздух огромные грузы. Пирофеникс настолько переполнен энергией, что в конце концов сам собой воспламеняется. В один миг все его перья вспыхивают, и он падает на землю, печеный, как цыпленок на вертеле. Кстати, мясо его очень приятно на вкус.

На мгновение подросток задумался и прибавил:

– Если вы сумеете убедить одного из пирофениксов помочь вам, смельчаку останется только ухватиться за его лапы. Он свободно вознесет его до самой бойницы.

– И что, он нас послушается? – не поверил Наксос.

– Конечно. Птицы просто обожают брать на себя всякие трудные задания. Энергии у них хоть отбавляй, и они охотно тратят ее на преодоление всяческих невероятных трудностей. Дело в том, что пирофениксы страшно хвастливые и постоянно жаждут славы. Каждая птица только и мечтает, как бы превзойти своих товарок. Беда лишь в том, что никогда невозможно точно предугадать, сколько времени им осталось жить. Если пирофеникс чересчур возбудится, есть риск, что он загорится в тот самый момент, когда поднимет вас в воздух. Тогда и вы сгорите вместе с ним.

– Ничего себе птичка! – заворчал синий пес.

«До чего жаль, что летучий ковер сбежал от нас! – с горечью подумала Пегги Сью. – Будь он по-прежнему при нас, не возникало бы и подобных проблем».

– А внутри маяка кто-нибудь есть? – спросил Наксос.

Во взгляде Ариуса появилась какая-то неуверенность.

– Никому не известно, – пробормотал мальчик. – Потому что ни один из тех, кто попадал внутрь, не вернулся назад. Поговаривают, что там живет свирепый огр, который охраняет волшебный свет и пожирает всех, кто осмеливается сунуться в башню. Но, может быть, это просто легенда, я не знаю… Во всяком случае, не советую вам пытаться пробраться в маяк.

– А разве у нас есть выбор, раз твои соотечественники отказываются впустить нас в свои подземные убежища? – возразила Пегги Сью, которую уже начали раздражать бесконечные советы Ариуса, изрекаемые тоном самоуверенного превосходства.

– Должен же кто-нибудь навести порядок в здешнем хаосе, – вмешался синий пес. – А это как раз наша специальность.

Несколько обиженный Ариус проводил их ко входу в сад, где какие-то крупные птицы перекрикивались громкими скрипучими голосами. Они квохтали и кудахтали, перебивая друг друга и в итоге поднимая страшный шум, от которого уже через минуту начинала трещать голова.

– Вот как раз пирофениксы, – сообщил Ариус. – Договаривайтесь с ними сами. Что касается меня, то моя совесть чиста: я вас предупредил. То, что вы задумали, трудно и очень опасно. По правде говоря, у вас почти нет шансов вернуться оттуда живыми. А жаль, мы могли бы стать друзьями.

С этими словами мальчик развернулся и ушел, не дожидаясь отклика.

Пегги Сью толкнула калитку и вошла в палисадник, где пышно цвели большие голубые и желтые цветы. Здесь находилось с десяток птиц, рассевшихся на нижних ветках раскидистого дерева, запятнанного кляксами засохшего помета. На первый взгляд по хищному профилю и широким крыльям их можно было принять за орлов, но Пегги отметила, что оперение пирофениксов играет более яркими красками, от розового до темно-багрового цвета. Птицы о чем-то яростно спорили, хихикали, потешались друг над другом, бросали друг другу самые глупые и бессмысленные вызовы – например, кто может летать выше всех, дольше всех…

– Наверное, те, что краснее остальных, должны скоро воспламениться? – прошептал Наксос.

– Точно, – подтвердил пес, – цвет становится более насыщенным по мере нарастания возбуждения птицы. Проблема в том, что «розовые» еще недостаточно отчаянные, чтобы пускаться в опасные приключения, а «красные»… что ж, их судьба нам известна. Не приближайтесь к ним, если не хотите случайно сгореть.

– Извините! – крикнула Пегги, прочистив горло. – Извините! Мы хотели бы долететь до маяка. Наша идея может заинтересовать кого-нибудь из вас?

Птицы перестали трещать и дружно повернулись к подросткам.

– Что? Что? Что? – прокаркал самый крупный пирофеникс, пока ярко-розового цвета. – Еще одни сумасшедшие, которым не терпится попасть в башню… Нет уж, спасибо, меня это совсем не привлекает. Да и тут нет никакого достойного вызова.

В стае тут же вспыхнула громкая ссора. Как поняла Пегги Сью, «розовые» энергично отказывались от подобного предложения, а «красные» необычайно воодушевились и даже подпрыгивали от волнения, готовые немедленно согласиться.

– Я согласен! – выкрикнул один из них, оперение которого уже приобрело цвет спелого томата. – Я готов, я готов… Ну что, полетели?

Он говорил слегка гнусавым голосом попугая, причем тараторил с такой скоростью, что ребятам с трудом удавалось разобрать его слова.

– Простите меня, – пролепетала Пегги, – но вы уж слишком красный. Разве вам не угрожает опасность воспламениться прямо в воздухе?

– Да, да, конечно! – с энтузиазмом отозвалась птица. – Но это-то как раз и забавно. Я рожден не для того, чтобы сидеть тут курицей на птичьем дворе, как те трусы, которые застряли в презренном розовом состоянии! Нет, я хочу погибнуть так, чтобы моя смерть стала настоящим фейерверком… взрывом разноцветного пламени… Такова судьба истинного пирофеникса. Прекрасная смерть – что может быть почетнее! Я не хочу становиться старой линялой курицей. Я предпочитаю прожить короткую жизнь, но окончить ее достойно!

«Занятная философия, – мысленно проворчал синий пес. – Пернатые твари напоминают мне неистовых фанатиков».

Девочка колебалась. Набравшись смелости, она протянула руку и коснулась крыла птицы. Оно показалось ей горячим… слишком горячим.

– Меня зовут Пирокс, – представилась птица. – Я здесь единственный, кто способен доставить вас на вершину маяка. Не рассчитывайте на моих сородичей – они просто мокрые курицы. Слава их не прельщает, каждый хочет дотянуть до старости и ни за что не станет рисковать.