На некоторое время воцарилась тишина. Потом Вал произнес уже с энтузиазмом:

— Но хватит об этом. Теперь вы в надежных руках. Скоро рассветет, и мы доставим нашего друга Конвея к купцам, где сможем залечить его раны. Должно быть, он ранен в голову?

Тейт уловила подозрение в его голосе и поняла, что он пытается разузнать, не болен ли Конвей. Не глядя на Налатана, она ответила:

— У него серьезный ушиб за ухом.

Вал заметно успокоился.

— У меня такое было. Целыми днями я ходил и слушал музыку, которую никто больше не мог услышать. С ним все будет в порядке. Она о нем позаботится.

Тейт выпрямилась.

— Разве Капитан послал сюда всех остальных? Тогда где же они?

— Я говорю не о Сайле и Ланте. Я имею в виду свою кузину, Ти. Сейчас она в море на рыболовном судне, но скоро возвратится.

— Она здесь? — Тейт постаралась скрыть тревогу.

— Так точно. Ти, которую он любил и которая сбежала от него. Она все еще не верит, что после того, что с ней сделал Алтанар, какой-нибудь мужчина может хотеть ее. Глупо. Женские штучки. Никакого смысла. Он здесь и она здесь, сами разберутся. Как раз тогда, когда все кажется слишком сложным, что-нибудь происходит, и все оказывается очень простым.

В воображении Тейт Конвей, Ти и Ланта представлялись пылинками, кружащимися в полоске света.

— Простым? — Это прозвучало презрительно. — Мой дорогой Вал, хотела бы я, чтобы все было так просто, как тебе кажется.

Неожиданное покашливание Налатана прервало ее фразу. Прежде чем Тейт смогла продолжить, он напомнил, что утро не за горами, а днем им понадобятся свежие головы. Вал согласился.

Тейт осталась с Конвеем, остальные ушли, кто устраиваться на ночлег, кто заступать в дозор. Прикладывая к легким ранам Мэтта смоченную ткань, она прошептала:

— Что же мы будем делать с Лантой, приятель? Когда ты увидишь свою старую любовь, наверняка загоришься снова. Улучшит ли это наши дела?

Утро погрузило лагерь в густой туман. Протерев заспанные глаза, Тейт отогнула край палатки, защищавшей Конвея от холода. Он неподвижно лежал на грубых носилках, которые смастерили люди Вала, использовав полотнище шатра и два молодых деревца.

Из леса, росшего ниже по склону, доносились тяжелые удары топора — Вал со своими бойцами готовили погребальный костер для погибших товарищей.

Тейт перевела взгляд на Карду и Микку. Прошлой ночью она была в ужасе, когда заметила, как они вылизывают на шерсти пятна засохшей крови. Не своей крови. Она насильно выскребла им шкуры. Теперь она могла поклясться, что собаки смотрят на нее не так, как раньше. В глубоких черных глазах появилось какое-то новое выражение. Рассудок говорил ей, что это всего лишь игра воображения. Но по спине пробежал неприятный холодок. Собаки перестали ее разглядывать и с достоинством отвернулись. Однако они все же виляли хвостами, когда Тейт поглаживала массивные головы.

Она отметила, что по сравнению с Кардой Танно и Ошу кажутся еще подростками. Их невинность ей даже нравилась. Тем не менее вчера, когда пришло время действовать, они не отставали от собак Конвея. А ведь это была не простая тренировка. Это было посвящение. «Посвящение кровью». Отвратительная фраза.

К ней подошел Налатан.

— Погребальный костер горел хорошо. Мы выполнили свой долг. Теперь пора уходить. Хотя, возможно, уже слишком поздно.

Его тон насторожил Тейт.

— Слишком поздно для чего?

Вместо ответа он повернулся и показал на соседний холм. На его вершине расположилось множество людей с луками. Они скрылись в зарослях, когда поняли, что Налатан смотрит в их сторону.

— Моряки, — криво усмехнулся он.

Вал подоспел вовремя, чтобы услышать последние слова. Он вызывающе улыбнулся:

— Если бы они настигли тебя в море, монах, ты заговорил бы по-другому. Там мой народ непобедим.

Тейт обратилась к обоим:

— У нас здесь боль… раненый, между прочим. Когда мы обеспечим его безопасность, спорьте сколько угодно.

Мужчины вздрогнули. Вал подозвал носильщиков.

Корабль удерживался на месте кормовым якорем и двумя канатами, протянутыми от носа к деревьям, растущим на берегу. Тейт с неохотой отдала свою лошадь на попечение Налатана. Затем она двинулась вброд к подъемнику, который свисал с грузового крана. Ее собаки, недовольно ворча, последовали за ней. Море было спокойным, но холодным. Вода едва доходила Тейт до пояса, но собакам приходилось труднее. Они стояли, порыкивая на каждую маленькую волну, шлепавшую их по бокам. По выразительным мордам, с которых капала соленая вода, можно было понять степень их недовольства. Сначала Ошу, а потом и Танно поднялись в воздух и опустились на палубу. Микка и Карда сопровождали людей, несущих Конвея, но когда один из моряков попытался помочь Тейт привязать Микку к подъемнику, собака доходчиво объяснила бедняге его ошибку. Наконец Тейт затянула петлю, и бешено размахивавшую лапами Микку подняли на борт.

Карда отказался отойти от Конвея. Когда Тейт потянулась к нему, он угрожающе зарычал, обнажив огромные острые зубы.

— Ну хорошо, дружище, — проговорила она и отбросила постромки, которые медленно поплыли к кораблю. Потом все тем же умиротворяющим тоном обратилась к носильщикам: — Привязывайте носилки. Подымайте Конвея. Быстрее! Если этот песик сообразит, к чему идет дело, вам придется плыть очень, очень быстро.

Как только канат натянулся, Карда все понял. С бешеным ревом, поднимая тучи брызг, он пронесся мимо Тейт. Последний прыжок поднял его высоко в воздух, к качающимся носилкам. Он промахнулся, и зубы с лязгом сомкнулись в воздухе. Карда с позором обрушился в воду и рассвирепел еще больше. С лаем и рычанием он атаковал корабль, кусаясь и царапая обшивку когтями.

Тейт заставила себя подойти к нему. Некоторое время пес не замечал ее, и буйство продолжалось. Потом он оставил корабль в покое и повернулся. Посмотрел на нее. Тейт почувствовала всю растерянность, страх и гнев собаки. Она протянула руку — Карда сначала зарычал, но потом жалобно заскулил.

— Я знаю, знаю. — Тейт стала понемногу продвигаться вперед. Рука нащупала постромки. — Я провела тебя, бедный пес. Все люди такие, Карда, они делают то, что, по их мнению, тебе поможет. Ну давай, наденем на тебя эту петлю. Небольшой полет, и ты снова с хозяином. Ты ведь веришь мне?

Карда позволил ей приблизиться. Когда Тейт подала сигнал морякам, те сбросили вниз веревочную лестницу.

— Мы поднимем собаку, когда ты будешь на борту. Не раньше.

Карда остался стоять в воде, его била дрожь. Когда наконец начался подъем, он не смотрел вниз. Глаза собаки были прикованы к месту, где он в последний раз видел Конвея. Когда показались носилки, Карда дернулся, как будто мог долететь к Мэтту по воздуху. На палубе он продолжал дрожать, пока Тейт отвязывала петлю. Потом поспешил к Конвею, понюхал его, лизнул и спокойно улегся рядом.

Стоя на берегу, Налатан сказал:

— Нам всем нужно учиться у него. Вот что такое настоящая верность. — Он тряхнул рукой, сжимавшей поводья лошадей. — Эта троица не сильно от него отличается. Рыжик меня на дух не переносит, а боевые кони готовы растоптать любого. Так что путешествие к купцам обещает быть интересным.

Вал обернулся к нему.

— Трое моих людей, которых я оставляю с тобой, хорошо знают остров. Держитесь берега. Как только я отвезу Тейт и Конвея, я вернусь и разыщу тебя.

Спутники Налатана отвязали канаты. На корме потянули за якорную цепь, и корабль сдвинулся в сторону открытого моря. Благодаря слаженной работе матросов, которые, как могло показаться неопытному взгляду, просто бестолково бегали по палубе, швартовы вскоре были смотаны, а якорная цепь выбрана. Тейт со страхом наблюдала, как быстро они удалялись от берега, оставляя за кормой кремовые пенящиеся буруны.

Облокотясь на поручни, Тейт смотрела вдаль, когда вдруг почувствовала холодное влажное прикосновение. Рядом с ней стоял Карда. Он лизнул ее руку и вильнул хвостом. Присев на корточки, Тейт обхватила его голову, покачала ее из стороны в сторону и произнесла дрогнувшим голосом: