Тейт опустила глаза и стала помешивать угли.

Молча Налатан протянул ей немного сушеного мяса. Покачав головой, она отказалась. Тогда он аккуратно оторвал два куска и, протянув их, указал на собак. На этот раз Тейт приняла их. Ей даже захотелось похвалить монаха, что понимает — кормить собак должна только хозяйка.

Заговорив наконец, Налатан повторил ее последние слова:

— Ты сказала, что я не должен подбираться к тебе так скрытно «в следующий раз». Надеюсь, сейчас ты меня не прогоняешь.

— Конечно, нет. — Тейт слегка поежилась. Ну зачем она с ним так резко.

— Я ждал, пока уйдет Конвей. Сайла и Ланта разговаривают с Гатро. Он рассказывает им о священных землях Гавани. — В последних словах был явный сарказм, но, прежде чем Тейт успела ему это заметить, Налатан продолжил: — Я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз.

— О чем?

— О том, как нам выжить.

— Об этом нужно говорить со всеми.

Слегка прищурившись в ответ на ее вспышку, он спросил:

— Ты заметила, что Гатро старается не встречаться с местными жителями?

— Да. Он сказал, что это приказ Капитана.

— Он сказал правду. Коссиара могут казнить за то, что он просто поздоровается со странником. А рабов ты заметила?

— Конечно, заметила. И если кто-то…

— Обожди. — Голос Налатана оставался спокойным, но в нем все сильнее слышались властные нотки. — А ты заметила, что почти у всех на ногах цепи?

— Я видела, что у некоторых цепи от запястий до пояса и на ногах цепи тоже. И кто ты такой, чтобы затыкать мне рот, когда я возмущаюсь всем этим?

— Тот, кто хочет, чтобы твоя голова оставалась у тебя на плечах. Послушай, Кос живет за счет рабов. Слухи о готовящемся бунте разрастаются кругом, как весенняя трава.

— Отлично. А чем я могу помочь?

Тяжело вздохнув, Налатан пропустил ее вопрос мимо ушей.

— Когда мы доберемся до Гавани, нам придется жить на Острове купцов. Гнусное место, законами там и не пахнет. Рано или поздно мы непременно поможем там какому-нибудь бедному обиженному рабу бежать.

Тейт сплюнула в костер, слюна мерзко зашипела на углях, подымаясь красноватым облачком пара.

— Если я что-нибудь смогу сделать, чтобы помочь рабам, меня никто не остановит.

— Коссиары подошлют своих людей, чтобы заманить нас в ловушку.

— Да откуда ты это знаешь?

— Знаю. Ты мне поможешь? Я видел, как ты смотрела на работавших в поле рабов, когда мы проезжали мимо. Другие их просто жалеют, а тебя их вид убивает. Помочь ты им сможешь, только если будешь помогать мне.

— Но почему я? Если меня это больше всех трогает, то не стоит направлять меня в первые ряды. Там место человеку более хладнокровному.

— Ты не сможешь скрыть свои чувства. Ложных рабов будут направлять именно к тебе. Не делай и не говори ничего, что может вызвать подозрения. Направляй их ко мне. Если они настоящие, я увижу это.

— Ты не собираешься предупредить других?

— Нет. Они могут мне не поверить. Лучше тебе это сделать.

— Ты им не доверяешь?

Широкая лучезарная улыбка осветила его лицо. Тейт была так поражена мгновенным преображением сурового конспиратора в добродушного рубаху-парня, что не сразу восприняла его ответ:

— Я им доверяю, как самому себе, но хочу, чтобы именно ты была моим партнером.

Глава 43

Рыжик пробирался сквозь туман с покорным недовольством. Всем своим видом он показывал Сайле, что понятия не имеет, куда ведет тропа, не видит ничего в двух шагах и не в состоянии предотвратить возможную опасность — короче, слагает с себя всякую ответственность.

Сайле нечего было возразить.

Могучие деревья смыкали кроны над узкой тропой. В их переплетавшихся ветвях была какая-то неуловимая угроза. Листья захватывали клочья тумана, превращая их в массивные капли, и время от времени растревоженные скачущими всадниками деревья охлаждали возмутителей спокойствия потоками воды. Ощущение необычности усиливалось зеленовато-бежевым цветом стволов, с которых слущивалась кора, источавшая острый маслянистый запах.

Эвкалиптовое масло входило в лечебный арсенал Сайлы. Пробираясь сквозь мрачный туман в узком коридоре между шершавыми неохватными стволами, она не могла понять, как ей раньше нравился этот запах.

Тропа вывела на один из лугов, которые неотступно преследовали Сайлу в ее видениях. На открытом месте, где высокая трава доходила лошади до живота, ветер сразу же унес навязчивый запах эвкалиптов. На смену ему пришел чудесный аромат трав и полевых цветов.

Мысли унесли Сайлу в прошлое, в степи Людей Собаки, где она встретила Класа. Там никогда не пахло влажной травой, а по утрам степь источала тонкий аромат.

Но туда пути не было, слишком далеко они углубились на юг. С каждым днем в ней крепла решимость окончательно стать лидером группы. Так было проще. Сайла понимала, что для остальных путешествие было возможностью проверить или найти себя, утвердиться в этой жизни. Смахнув каплю, нахально упавшую ей на кончик носа, Сайла улыбнулась, вспомнив упорные попытки Налатана скрыть, что ему нравится Тейт. Похоже, он уже ничего не может с собой поделать. Не менее очевидно было отсутствие ответного интереса у Тейт.

Сайла задумалась. Сегодня утром она уже не была так в этом уверена. Тейт смотрит на Налатана как-то по-иному. С большим… вниманием, что ли? Хотя строить какие-то предположения о Тейт — неблагодарное занятие. Слепая преданность Додою делает ее поведение непредсказуемым.

А Конвей сегодня за завтраком был, пожалуй, более компанейским, чем обычно. Даже его собаки повеселели. Может, он разобрался с какой-то мучившей его проблемой?

Но, похоже, это не сблизило его с Лантой. Сайла бросила взгляд направо, где, глубоко надвинув капюшон, в сотворенном собственными руками одиночестве ехала маленькая Жрица. Туман был отличной декорацией для ее образа, метафорой таинственного покрова. Жестокая ирония, подумала Сайла, искренне желая помочь подруге. Уделом Ланты было хранить пугающие секреты; она оказалась не способна раскрыть душу мужчине, которого любила. Иногда в трагикомедии взаимоотношений мужчины и женщины лишь те, кто сумеет разрушить безупречно правильную дружбу, могут рассчитывать на более глубокие чувства. Сайла была уверена, что отчасти проблема связана с попытками Конвея стать воином, но все остальное оставалось для нее тайной.

Конвей держался рядом с Налатаном. Еще одна загадочная парочка. После того как Налатан пригрозил убить Конвея, их водой не разлить. О чем они говорят? О битвах. Налатан, словно стараясь убедить, что он самый опасный противник на свете, рассказывал восхищенному Конвею, как наносить удары, отражать их, как делать ложные выпады. От этих разговоров Сайла готова была завыть. В свою очередь, Конвей разрешил Налатану проехать на Вихре. Для Сайлы это оказалось полной неожиданностью. Как и для Вихря. Целый день Налатан был в центре внимания и вел себя, как он сам выражался, «вполне прилично для фермера». Но все равно Вихрь выносил его с трудом.

Почти бесшумно подъехала Тейт. Обменявшись молчаливыми, почти заговорщическими улыбками, женщины продолжали скакать бок о бок. Сайла невольно стала думать о Тейт — о ее дружбе, о ее неоценимой помощи в поисках, в который раз приходя к мысли, что ей необыкновенно повезло с подругой. Переполненная благодарностью, она повернулась к черной женщине.

— Я думала о тебе, Доннаси. И знаешь, почему?

Тейт начала шутливо обороняться:

— Если ты о том подгоревшем мясе вчера за ужином, то я здесь ни при чем. Вчера была не моя очередь готовить.

Сайла весело рассмеялась:

— Да нет, я хочу поговорить о вещах поважнее. Думаю, ты единственная женщина, которая в состоянии понять, почему я так рада, что решилась отправиться в Кос.

Тейт терпеливо молчала, ожидая разъяснений. Сайла продолжала:

— Я сама поняла это только сегодня утром. До меня вдруг дошло, откуда во мне такая одержимость. Я ведь давно решила отправиться на поиски Врат, давно добивалась этого. Но все здесь гораздо важнее. Я могу показаться слишком самонадеянной, но дело вовсе не в этом. Я поняла, что нахожусь в центре чего-то гораздо более грандиозного, чем могла себе представить. Доннаси, я слышу, как мир по ту сторону Врат зовет меня.