Змеи в мешках постоянно шевелились, будто почувствовав, что мир вокруг их теплого убежища круто переменился. Когда они просто были голодны, их движения были короткими и нервными. Теперь все было совершенно по-другому. Медленно, но непрестанно они скользили по груди Джонса. Он был рад, что свободная рубашка скрывает их шевеление, но сам наслаждался их прикосновениями, их силой, доверенной ему.

Возвышавшийся впереди шатер Каталлона привлек к себе внимание Джонса. Шерстяная материя была, как и говорил Лис, пурпурно-красного цвета венозной крови. Порывы ветра заставляли ее шевелиться, делая похожей на бьющееся сердце. Растяжки были сделаны из кожи. Наружные шесты по высоте превосходили всадника, каждый из них оканчивался копьем. Больше на шатре не было никаких украшений, ни флажков, ни эмблем.

Эскорт Джонса остановился у небольшого навеса перед главным входом.

Дальше Джонс пошел один. Свет давали дюжины свечей, расставленных на треугольных подставках, и клапаны в потолке. Однако сейчас, холодным утром, лишь немногие из них были открыты. Через те, которые находились на восточной стороне, проникали прямые солнечные лучи. В них вился дым от свечей.

Висящие гобелены с изображениями охотничьих сцен разгораживали шатер на несколько комнат. Около дальней стены находилось возвышение с троном. Каталлон указал на разрез в стене справа от Джонса. Виппард уже скрылся в нем. Джонс еще не успел двинуться, чтобы выполнить приказ Каталлона, как от стены рядом со входом отделился охранник, не замеченный им ранее. Он протянул руку к груди Джонса, и тот оттолкнул его. Охранник тут же выхватил меч.

Каталлон закричал:

— Нет! Не убивай его! — Потом спросил: — Что ты там прячешь?

Джонс произнес:

— Создания духа. Они были посланы мне как символ моего бытия.

Разгневанное лицо Виппарда появилось из разреза, служившего выходом.

— Животные? Поклонение Луне не требует никаких созданий духа.

— Я говорю о себе, — холодно оборвал его Джонс. — Мое могущество принадлежит только мне.

Обернувшись к Каталлону, Виппард произнес:

— Я не желаю находиться в одной комнате с этим мошенником и его вонючей рубахой, набитой дерьмом.

— Сядь в соседней комнате и слушай через стену, если это нравится тебе больше, — сказал Каталлон. Он пристально смотрел на Джонса. — Ты сказал, что эти создания символизируют твое бытие? Мы знаем людей, называющих себя Народом Медведя, Тигра, и еще много других. Ты это имеешь в виду?

— В своем роде. Я намеревался показать тебе.

— Это та сила, которую, как ты утверждаешь, ты получил от Матери? — улыбка Каталлона стала угрожающей.

Джонс спокойно ответил:

— Малая ее часть.

Каталлон жестом приказал Джонсу следовать за Виппардом, сам он шел сзади.

Вторая комната явно предназначалась для избранных. Тут были стулья, сделанные из деревянных рам с кожаными сиденьями и спинками. Небольшие подушечки, лежащие рядом с каждым из них, позволяли сидевшим устраиваться поудобнее. Виппард уже занял свое место. И, как заметил Джонс, выбор его был не случаен. Очевидно, что Каталлон сидел на самом большом стуле. Виппард сидел к востоку от него, спиной к солнцу. Пока Джонс наблюдал за ним, тот с помощью длинного шеста откинул клапан у себя над головой. Скоро солнечный луч будет светить прямо на стул, повернутый к западу. Это будет весьма неудобно.

Каталлон произнес:

— Ты доставил мне неприятности. Ты бросил вызов нашим Жрецам. Ни одно из этих действий не было ни разумным, ни необходимым.

— Я хотел бы, чтобы наша встреча произошла при лучших обстоятельствах.

— Ты мог приехать сюда вместе со своими людьми и присоединиться к Летучей Орде.

— Кого еще ты принимал столь радушно?

— Важно то, что вы убили многих наших людей. Теперь мой народ требует возмещения.

— А мы требуем задуматься. Мы знаем, что вы продолжаете двигаться на запад. Мы находимся между вами и морем. Вы уничтожаете всех на своем пути и поглощаете тех, кто сдается. Мы должны были дать вам понять, что не хотим быть уничтоженными, поэтому мы хотим сдаться вам, но на наших собственных условиях.

— Условия? Требования? Ты сидишь в моем шатре, окруженный тысячами моих людей, и говоришь эти слова? Мне? — Несмотря на ураган ярости, бушевавший прямо перед ним, сердце Джонса воспарило. Лишь необычный человек может командовать такой огромной ордой кочевников. Джонса поразила целеустремленность, яростная непримиримость, которую излучал Каталлон. Для него любое поражение будет лишь временным. Сколько бы он ни жил, все его помыслы будут лишь о следующей битве. И о той, которая после нее. Каждое завоевание было лишь ступенькой на пути к новому.

Джонс надеялся, что голос не выдаст его радости.

— Я понимаю тебя, Каталлон. Я знаю, чего ты хочешь. Ты слышал истории о Великом Океане, о мягком климате по ту сторону гор. Ты желаешь править там. Я могу осуществить это желание.

Виппард издевательски улыбнулся.

— Лжец. Каталлону нужно больше воинов, больше пищи и воды. Ему необходимо знание горных проходов и земель по ту сторону гор, ему необходимо…

Каталлон свирепо взглянул на него, и Виппард прекратил перечислять слабые места Летучей Орды. После неуклюжего вступления он продолжал:

— Нам необходимо духовное руководство культа Луны. Только через веру можем мы возвысить свои души и жизни.

Джонс наклонился вперед.

— Был ли твой отец вождем твоего племени, Каталлон?

Тот испуганно уставился на него, потом разразился смехом.

— Ты собирался служить высокородному вождю? Но не здесь, Жрец. Я не знал своего отца. Моя мать умерла при родах. Меня воспитала ее сестра, сделавшая меня своим рабом. Чтобы выжить, я научился сам брать то, что хотел. Я не являюсь избранным вождем. Я правлю, поскольку сам избрал для себя такой путь.

Джонс сплел пальцы, положив руки поверх змей. Их хищное простодушие вливалось в него прямо сквозь ткань.

— Ты пришел в мир нагим и одиноким. Ты поднялся над рожденными править. Говорю тебе, не насмехайся надо мной лишь потому, что я кажусь слабым и бесполезным. Ты можешь убить меня с такой же легкостью, с какой могла бы убить тебя твоя тетка. Но моя потеря будет для тебя невосполнимой.

Каталлон отвернулся и хлопнул в ладоши. В комнату вбежала женщина. На ней была длинная желто-коричневая юбка и блуза чуть потемнее. Каталлон сказал:

— Мяса. Пива. Хлеба. — Он взмахнул рукой, и женщина исчезла.

Снова повернувшись к Джонсу, Каталлон начал молча разглядывать Жреца Луны. Сначала Джонс смотрел прямо на него, потом отвернулся. Виппард улыбнулся, наслаждаясь неудобным положением противника. Джонс сосредоточился на том, что предстояло сделать этой ночью.

Чем яснее он представлял себе грядущие события, тем увереннее становился.

Два раба внесли стол с едой. У каждого из них вокруг шеи и запястий были надеты тонкие стальные обручи. Кольца, приделанные к полоскам, служили для привязи. Оба раба были обнажены по пояс. Когда они повернулись к Джонсу спиной, он увидел, что спина одного из них обезображена вспухшими красными рубцами, оставленными кнутом. Рука Джонса скользнула к его тюрбану. Он представил себе свою собственную изуродованную, униженную плоть. Перед его мысленным взором проплыл образ Сайлы.

Каталлон наблюдал; когда рабы вышли, он кивнул.

— В Летучей Орде жесткая дисциплина, — произнес он, потом взял зазубренный нож и отрезал ломоть мяса. Мясо исходило красным соком, а его аромат чуть не лишил Джонса рассудка. Он схватил нож еще до того, как Виппард успел потянуться к нему, отрезал кусок и, последовав примеру Каталлона, положил его на хлеб. Пиво было налито каждому в отдельную кружку, пена наверху выглядела, словно желтые сливки. На мгновение Джонс позабыл обо всех своих трудностях.

Каталлон как раз допивал последнюю кружку, когда из первой комнаты послышался звон колокольчика. В ответ Каталлон прокричал какой-то приказ. Вошел охранник. Он сказал:

— Часть из тех, кто был в засаде — около двадцати человек, им удалось поймать лошадей — вернулись. Пришел Вождь Войны.