— Большой отряд, быстро движется, — произнес он.

Тейт достала снайперскую винтовку и передала ее Налатану. Он почтительно принял ее, понимая, что должен приложить глаз к прицелу. Заглянув в него, Налатан вскрикнул, чуть не уронив винтовку. Он сделал Тройной Знак, не виденный ранее его попутчиками: сначала поцеловал костяшку большого пальца правой руки, потом по очереди прикоснулся им ко лбу, губам и обеим глазам. Потом снова заглянул в прицел.

— Сорок человек. Коссиары. Жнея. — Он передал оружие Тейт, рука любовно задержалась на прикладе. Он облизнул губы и сглотнул, чтобы говорить четче. Взглянув на Сайлу, произнес: — Мы не можем возвращаться к горячему источнику; его невозможно защищать. Если пойдем вперед, то можем не успеть добраться до воды, не столкнувшись с ними.

Сайла смочила губы тряпицей Джессака. Крошечные трещинки жгли, словно искры.

— Они могут передраться между собой?

Налатан покачал головой.

— Эти койоты ждали прибытия Жнеи. Мы должны бежать, Сайла.

Глава 90

Растревоженный шумом битвы и клубами едкого дыма, поднимающимися над горящей деревней крепостью, Вихрь дрожал под успокаивающими прикосновениями ладоней Конвея. Кочевники кружили вокруг стен словно волки, добивающие свою уже искалеченную жертву. Время от времени один из защитников крепости высовывался в бойницу, чтобы выкрикнуть вызов. Однако таких стало намного меньше после того, как Конвей убил троих одного за другим. Боевые крики, доносившиеся из-за стен, теперь были пронзительны от сквозившего в них отчаяния. Вопли кочевников, наоборот, теперь превратились в простые насмешки и угрозы.

Мысль о том, что судьба битвы должна вскоре решиться, привлекла внимание Конвея к сосновой рощице справа от деревни. Там расположился штурмовой отряд Варналала. Воины в боевой раскраске спокойно сидели на конях, ожидая приказа своего молодого вожака.

Варналала обучал боевому искусству Лис, который, собственно, и создал штурмовой отряд, собрав людей со всей Летучей Орды. Чтобы как-то их объединить, всех посвятили в веру Людей Гор. Люди Гор не были ортодоксами, они смешивали веру Церкви со своими собственными таинствами. Даже сейчас, целиком обратившись в Танцующих-под-Луной, они все же сохранили некоторые древние обряды. Одним из них была боевая раскраска. Воин Гор верил, что, покинув этот мир, он попадет в следующий. Ожидая смерть, они раскрашивали свои лица, потому что верили: путь из небытия в Верхний Мир воин должен пройти с боем.

Рисунок изображал ослепительно белый череп с черными провалами глазниц. Рот разрисовывался красным, превращаясь в клыкастую пасть, из уголков которой сбегали кровавые ручейки. Конвей подумал, какое леденящее душу зрелище представляет такое лицо, внезапно появившееся на расстоянии вытянутой руки и с горящей в глазах яростью битвы.

Один из воинов перехватил взгляд Конвея. Он издали отдал салют, подняв и вновь опустив свой меч.

Конвей повторил те же движения, но с «вайпом».

Еще до того, как в лунном свете протянутся тени, один из них, а может, и оба, возможно, уже будут мертвы. Эта мысль отозвалась в мозгу Конвея грустной нотой. Он подумал о другом человеке. Сам он умирать не хотел. Да и не собирался. Человеческий ум способен на поистине беспредельное лицемерие. Каждый воин, видевший смерть своих товарищей, считал их гибель доказательством невезения или ошибки. И подтверждением своего бессмертия.

Особенно справедливо это было для Варналала и его отряда. Они звали себя Ураганом, смеясь и рассказывая всем, что после них даже земля остается лежать мертвой. Ураганом восхищались во всей Летучей Орде. Лис и его воины обучали их владению оружием. Конвей объяснял, как прикрывать друг друга, как маневрировать, командовать и поддерживать связь. Железная дисциплина и постоянные тренировки, да еще для людей, воевавших с самого рождения, позволили создать поистине ужасный ударный отряд.

Прежний Конвей считал сражения частью истории, войну — социальным психозом. Новый Конвей припоминал такие подробности, о каких раньше даже не подозревал.

Ударил боевой барабан.

Все это входило в план осады, разработанный Ураганом. Каждый барабан — а их было семь — звучал отдельно и в определенной последовательности. Начинал всегда барабан на востоке; потом северный и дальше по кругу, пока все не возвращалось к исходному. Конвей как раз наблюдал за ближайшим, тот располагался слева неподалеку. Он был диаметром с размах человеческих рук. Подвешенный на кожаных растяжках, он представлял собой трубу из продольных деревянных планок, склеенных между собой и обвязанных поверху витыми кожаными веревками. Кожаная поверхность была туго натянута, навощена и отполирована, напоминая цветом мед. Барабан был поднят футов на пять над землей. Барабанщик сидел на телеге и орудовал прямыми палочками без набалдашников. Когда до него доходила очередь, он должен был бить так сильно и быстро, как только мог. Потом начинал играть соседний.

По долине словно кружил гром. За последним аккордом последовала густая зловещая тишина. Потом восточный барабан задал новый ритм и все остальные присоединились к нему. Их хор бил по деревне, словно молот.

Конвей поглядел на дальний холм, с которого Каталлон командовал своими отрядами. Над ним все еще развевался флаг, обозначавший подготовку к осаде.

Флаги, как и сигнальные зеркала, придумал Конвей. Кочевники годами воевали с Коссиарами, однако никто из них не догадался воспользоваться зеркалами по примеру своих врагов. Во время споров по этому вопросу наиболее твердолобые противники перемен даже устроили нападение, из-за чего Конвею два дня пришлось сидеть в своем шатре.

Галопом прискакал Варналал, его боевая маска блестела от пота. Увидев его, Карда и Микка напряглись, ожидая сигналов Конвея. Глаза Варналала расширились от возбуждения, он непрерывно моргал.

— Каталлон слишком осторожен, — выдохнул он. — Я… мои люди устали ждать.

Конвей взглянул на поросший лесом овраг. Лошади беспокойно переступали и вставали на дыбы. Многие воины достали мечи и размахивали ими в воздухе, разминая мышцы. Спокойно улыбаясь, он произнес:

— Даже Ураган не может пройти сквозь стену. Терпение. Смотри, вот уже и пролом.

Частокол из сосновых стволов горел в нескольких местах. Тонкая голодная улыбка раздвинула губы Варналала, когда над рухнувшим участком поднялось облако искр. Слишком узкая, чтобы атаковать прямо сейчас, брешь будет расширяться по мере того, как пламя охватит новые бревна. Варналал обернулся к Конвею.

— Ты поедешь с нами?

— А как же. Только без оружия-молнии.

Варналал посерьезнел.

— Мы знаем, что ты должен хранить свою силу.

Жрец Луны объяснил кочевникам, что он и Конвей, метая молнии, черпают для этого духовную энергию внутри себя, но использование такого могущества быстро истощает. Все видели, как убивает алтарь Жреца Луны. Они видели, как убивает «вайп» и «буп». Все, что сказал Жрец Луны, было принято беспрекословно. Но сейчас Конвей призадумался над этими словами. Каждое утро он просыпался с мыслью о том, что запас патронов постепенно уменьшается. Он был еще достаточно большим, но ведь замены никогда не будет.

Из-за деревьев, прикрывавших Ураган, показался мужчина на белом коне. Он ехал галопом.

— Посыльный, — сказал Варналал. — Сообщить Каталлону о бреши в стене. Белые лошади были удачной мыслью. Все знают, что их седоки везут важные сообщения, и освобождают перед ними дорогу.

На дальней стороне холма с укреплениями появилась еще одна белая лошадь. У Варналала сразу испортилось настроение. Конвей рассмеялся.

— Еще один посыльный, значит еще один пролом, Варналал. А если даже и так, ты же знаешь, Каталлон собирается послать вперед Урагана.

Варналал раздраженно замолотил пальцами по седлу.

— Мы заслужили право быть первыми. — Он огляделся. Убедившись, что никто не подслушивает, он все же подвинулся поближе к Конвею. — Каталлон нам не доверяет. Он думает, что Жрец Луны слишком сильно на нас влияет. И Лис тоже.