— Это правда, что ты и мать хотели этого? Она сказала, что я должен стать Вождем? Что вы оба надеялись на это?

Кол кивнул.

— Несмотря на цену, которую придется заплатить?

Вождь поднял голову, пристально глядя на Гэна, который не отвел глаз. Долгие годы взаимного отчуждения и столкновений наконец были зачеркнуты прочной любовью, которая всегда связывала их. Понимание пришло на умудренное опытом и возрастом лицо отца и молодое жестокое лицо сына.

Кол сказал:

— За любую цену, которую стоит заплатить.

Гэн осенил себя Двойным Знаком и поднялся.

— Теперь у меня есть цель.

Пожилой человек мигнул.

— Почему не Тройной Знак, как на молитве?

— Двойной Знак, чтобы просить о защите Единого в Двух Лицах. — Он слабо улыбнулся. — Один сын у другого.

Кол попробовал улыбнуться в ответ, но снова закашлялся. Когда кашель прекратился, его пристальный взгляд был направлен куда-то мимо Гэна, на то, что было открыто только ему одному. Гэн подумал о больших белоголовых орлах — их гордые глаза могли видеть землю до самых дальних пределов. Потом Кол заговорил снова:

— Прежде от меня никто этого не слышал. Я хочу, чтобы ты простил меня.

Первым порывом Гэна было возразить, объяснить, что ничего из того, что ушло, он не ставит ему в вину. Но потом понял, что Колу нужен прямой ответ, и сказал:

— Я прощаю тебя. И я тебя люблю.

— Спасибо. — Он был несгибаем и суров, как обычно. Потирая глаза, Кол пожаловался, что не выспался. Гэн слушал его, но внимание юноши было приковано к низкому кустарнику у подножия их холма. Вождь поднял глаза, чтобы увидеть, что так внимательно разглядывает его сын, и постарался последовать за его пристальным взглядом. Внезапно, как в трюке фокусника, появилась небольшая стая волков — десять сильных животных бежали к ним, бесшумно переставляя лапы.

Осторожно, тихо, как прибывающая вода, стая перевалила через гребень холма и вышла на плато. Волки остановились там, а вожак направился вперед. Понюхав воздух рядом с Гэном, он стал когтями рвать землю — в воздух полетели комья. Потом волк приблизился к Колу, медленно обошел его, косясь на Гэна. Завершив круг, он уселся мордой к Колу. Блестящий черный нос покраснел, когда он, наклонившись, обнюхал его окровавленную ногу. Волк снова поднялся и подошел к Гэну, глядя прямо ему в лицо. Юноша смог выдержать его пристальный взгляд лишь мгновение и отвернулся, прикидывая расстояние. Волк, благодарный ему за любезность, повернулся и присоединился к стае.

Так же беззвучно, как появились, волки ушли. Гэн подошел к отцу и снова сел рядом с ним, сказав:

— Я думаю, ты всегда знал, что Клас был моим единственным другом. Но он всегда был очень занят. Когда я был совсем одинок, то разговаривал с волками. Они позволили мне заглянуть в свою жизнь, хотя я не был одним из них. Мы не были друзьями. Но мы были связаны.

Кол кивнул.

— Я не понимаю этого, но не сомневаюсь. — С усмешкой он добавил: — Этому научила меня твоя мать. Теперь зови назад остальных.

Собаки бросились к нему при первом зове, явно вне себя от радости. Клас внимательно посмотрел Гэну в лицо, а потом подошел к Колу, став на колени, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Пока я жив, я буду с ним, мой друг. Клянусь.

На губах Кола мелькнула тень улыбки.

— Даже если пророчество Мурмилан убило меня?

— Пророчества не бросают копья, но, признаюсь, я думал об этом. Мурмилан ничего не поделать с моим чувством к Гэну. Он — мой брат. Я буду с ним, потому что это — мой выбор. Жизнь — короткая штука; случайность может оборвать ее в любой момент. Мужчина должен сам делать свой выбор. — Он поднялся, встав рядом с Гэном.

Нила прервала всех резким криком, показывая на восток. Со склона дальнего холма, как струйка темного песка, сбегал вниз конный отряд. Поднятая копытами пыль была как досадный мазок грязи на безупречном пейзаже. Кол с трудом поднялся на ноги и, хромая, подошел к коню, снимая колчан и лук.

— Я встречу их здесь, — сказал он, устраиваясь у дерева.

Гэн ответил:

— Мы встанем здесь втроем. Это будет схватка, о которой будут петь песни. Ведь, даже если мы доберемся до Олы, король Алтанар, желая союза с племенем для нападения на Харбундай, выдаст нас Бею.

Сайла выступила вперед.

— Именно поэтому мы должны идти в Харбундай. — Она невольно повернулась к Ниле, но избегала смотреть на нее. Гэн видел, что Сайле это многого стоит, но она все же заставляет себя говорить. Без сомнения, ее слова были признанием. Она продолжила, обращаясь к Колу: — Окажись мы с ней в Харбундае, Бей не посмеет напасть. Разве у вас есть выбор?

Сайла упомянула о торговце, который рассказал ей о секретных тропах, малоизвестных перевалах с названиями, похожими на Не-Говори-Другим, Середина Лета или Приют Облаков, и с вызовом заявила:

— Я обратила на это внимание потому, что думала использовать информацию. Только потом это знание стало частью плана, как вынудить Людей Собаки отказаться от войны с Харбундаем.

— Она хотела похитить меня как заложницу, — горько вступила Нила, и у Класа отвалилась челюсть.

Сайла продолжила:

— У Церкви есть свои причины, чтобы отвести руку Алтанара от Харбундая. Нам там помогут. Гэн прав насчет короля — он выдаст Нилу Людям Собаки, а все мы умрем.

Гэн сказал:

— На нас идет племя, Алтанар нам враг, и ты говоришь, что у нас единственная возможность — путешествие через всю страну Дьяволов, которые будут рады на нас поохотиться. Прекрасная идея.

Кол прохрипел:

— Это — ваше первое испытание. Идите, пока есть время.

Клас открыл свой колчан.

— Времени нет. Гэн прав. Далеко мы не уйдем.

Кол поднял подбородок, расправив плечи. На мгновение он показался всем таким же могучим и непреклонным, как когда-то. Упрямое выражение на его грубом, покрытом шрамами лице не допускало возражений.

— Вы должны повиноваться. Вы — воины Людей Собаки. Я — ваш Вождь Войны. Оставьте меня. Сейчас же. Я выполняю свой долг. Выполните и вы свой.

В душе у Гэна боль потери боролась с любовью, страдание с гордостью. Он посмотрел отцу в глаза, пытаясь взглядом передать то, что он никогда не сумел бы сказать словами. Кол улыбнулся и кивнул. Гэн ушел, не оглядываясь назад.

Шум схватки был похож на короткий шрам на глубокой тишине холмов. Закричал человек — жалобно и удивленно. Ему ответило множество сердитых смущенных голосов. Звуки нарастали в бурном темпе неразличимых шумов, и потом, внезапный, отвратительный, раздался торжествующий военный клич Южного клана. Гэн вздрогнул, как будто его хлестнули, и прибавил ходу.

На вьючных лошадях, они не могли двигаться столь же быстро, как их преследователи. Расстояние между ними медленно сокращалось. Маленький отряд стремился укрыться под защитой предгорий, когда раздался волчий вой. Он звучал, казалось, из-под самых копыт скачущих лошадей. Даже издали Гэну было видно, что всадники забеспокоились. Их лошади взбрыкивали, пытаясь сбросить седоков, и поворачивали назад. Внезапно в хвосте группы один из коней, сильно прихрамывая, просто ускакал со своим всадником, не слушаясь уздечки и растеряв всю свою выучку боевого скакуна. Клас пробормотал:

— Замыкающий. Наверняка Кол всадил в него стрелу.

Гэн согласился, наблюдая, как волки поодиночке выскакивают из укрытия и еще больше пугают коня. Они успевали нырнуть назад прежде, чем воин наносил удар. Его стрелы попадали в низкий кустарник, не причиняя хищникам ни малейшего вреда. Несколько спутников повернули, чтобы помочь ему. Другие волки выбрали еще одну лошадь, утомленную долгой погоней, и снова начали свою игру. Всадники опять бросились на них. Стрелы буквально осыпали кусты, но ни один из волков не взвизгнул.

Гэн с глубоким удовлетворением видел, что погоня остановилась. Некоторые всадники уже поворачивали назад.

Гэн встал в седле с мурдатом в руке. Воины показывали на него. Некоторые нашли в себе силы на насмешки, но большинство казались потрясенными. Они не делали и шага, чтобы возобновить преследование. Видя, как он вращает над головой клинком, многие втайне быстро осенили себя Тройным Знаком. Гэн закричал, и его голос отразился от утесов диким эхом.