Сайла наблюдала за Нилой и, убедившись, что напряжение отпустило ее, задала вопрос:

— Твой брат и Ликат, кажется, особенно близки. Он что, ваш родственник?

С легкой неприязненной гримаской та ответила:

— Нет, он нам не родня. Ликат — важный человек в племени. Видишь ли, его отцу принадлежали огромные стада прекрасных лошадей. Ликат очень богат. В моей семье считают, что это важно.

— Почему он не нравится тебе?

— Мне неуютно в его присутствии. Он странно на меня смотрит. И на других женщин тоже. Я видела, как он смотрел на тебя, когда думал, что никто не видит. Никогда не доверяй ему.

Да, подумала Сайла, ребенок может советовать учителю. Интересно, замечает ли она усердие ее отца и брата, навязывающих ей Ликата?

Прежде чем Сайла успела обдумать новый вопрос, Нила показала на Ручей Ткачих. Журчащий прозрачный поток, не более пяти футов шириной, сбегал вниз со скалистых, поросших деревьями склонов. Невдалеке от рощи хлопковых деревьев, где он изгибался, образуя большую петлю, деловито суетилась группа женщин. Листья были молодые, все еще бледные, и яркое солнце, пробивающееся сквозь них, приобретало оттенок старого золота. Пятнистый танцующий свет кружился в воздухе.

Сайла и Нила подъехали ближе, и, увидев их, женщины дружелюбно зашумели. Сайла почти забыла о том, как следует держаться, поглощенная потрясающей яркостью открывшейся картины. Ее глаза не могли остановиться и отдохнуть, непрерывно переходя с места на место, пораженные обилием оттенков на ткацких станках.

Пряхи расположились рядом с ткачихами. Вывешенные вблизи воды, выставленные на солнце, сохнущие мотки пряжи парили, как осколки разбитой радуги. Тут же женщины ставили на огонь и помешивали закипающее варево в красильных чанах.

В Оле не было ничего похожего. Общественные работы были достаточно обычны, но выполнялись наспех, строго по норме.

Сайле захотелось окунуться в атмосферу дружбы и открытости, с которыми люди выполняли свою работу. Нила взяла на себя роль знающего гида. Нить прялась как из шерсти домашнего скота — коз, овец и лам, так и диких животных.

— Мы можем сделать пряжу из любой шерсти, — сказала одна из женщин. Показав на длинные волосы Сайлы, она усмехнулась. — Из них я бы сделала мантию получше твоей.

— Получше, но боюсь, она получится коротковатой, так ведь? — ответила Сайла.

Женщина откинула голову и рассмеялась. От последовавших комментариев Нила зарделась. Сайла была слегка озадачена здоровым цинизмом ткачих. Она подозревала, что в присутствии мужчин они более скованы, а здесь ткачихам просто весело тихонько похихикать друг с другом.

С румянцем на лице Нила непреклонно продолжала свою лекцию.

В каждой семье есть свои традиционные ремесла и навыки, но все основные школы ремесленников объединены. Знания семьи оставались ее исключительным достоянием. Ничего не записывалось. Дети учились от матерей и теток.

Когда Нила углубилась в технические детали кручения нити, утков и числа ниток на дюйм, Сайла позволила себе отвлечься, просто наслаждаясь калейдоскопом окрашенных холстов. Рассмеявшись, Нила перешла к красильным чанам.

— Мы можем сделать любой цвет, который ты только можешь представить, — беззаботно похвасталась она.

Женщина подняла глаза с лукавым вызовом, и Нила хихикнула.

— Да, Джеша действительно может сделать любую краску.

С самодовольным кивком, показавшимся Сайле забавным, женщина ответила:

— Лишь немногие из нас хранят знания, какие вещества делают красители стойкими или как получить самый яркий оттенок краски. И только мы знаем секрет изготовления водонепроницаемой ткани для шатров.

Сайла рассеянно ответила ей, пораженная двумя неожиданными особенностями технологии. Во-первых, то, что она по началу приняла за металлические красильные чаны, в действительности оказалось водонепроницаемыми мешками. Они нагревались по методу чога горячими камнями. Во-вторых, занятие Джеши было совсем не похоже на окраску. Мотки пряжи плавали в почти кипящей воде, казавшейся совершенно прозрачной. Только Сайла собралась спросить об этом, как другая женщина предупреждающе закричала, торопясь к ним с щипцами, в которых держала дымящийся кусок камня. Она бросила этот камень в мешок, и тот погрузился в воду, шипя и плюясь, скользя между петлями пряжи. Вдохнув поднимающийся пар, Сайла сказала:

— Я чувствую запах железа.

Джеша просияла.

— Молодец. Это часть секрета. Простая часть. Это закрепляющий раствор. Мы покрасили шерсть в коричневый цвет листьями рододендрона, а железо сделает его темным и насыщенным, что пойдет на пользу покраске. Мы знаем, как сделать, чтобы краска не выцветала, и сколько добавить железа. Кроме нас, никому не известны все тонкости. Если что-нибудь будет сделано не по правилам, то ткань, сотканная из закрепленной железом шерсти, все равно побледнеет и развалится на куски прежде, чем ты ее наденешь.

— Вы знаете так много. Как давно Людям Собаки известны эти вещи?

Задав вопрос, Сайла наблюдала за тем, как потоки воды отрывают пузырьки от горячего куска железа, и несколько секунд не замечала повисшей мрачной тишины. Наконец, подняв голову, Жрица почувствовала, что ее окружает плотная пелена неприязни. Не только Джеша, но и Нила, и все вокруг, слышавшие разговор, натянуто замерли с напряженными лицами, выражавшими фальшивую беззаботность.

Джеша сказала:

— Мы гордимся нашей работой. Знаешь нашего кузнеца?

— Сабанда Гайда? Да. Я никогда не видела такой стали, как у него. Равно как и шерстяных вещей, подобных вашим.

Джеша словно не заметила комплимента.

— Раньше он делал много разных вещей. Но уже почти год делает только оружие. Мы слышали, что ваш король ищет союза с нами, чтобы выступить с войной против…

Она запнулась, и другая женщина закончила:

— Харбундая.

Джеша с благодарностью кивнула, добавив:

— Из головы выскочило… Всем интересно, почему Церковь послала к нам тебя именно в такое время. И почему военную целительницу, которая лечит раны, а не болезни?

Сайла отвечала:

— Я не шпион. Я пришла с миссией, мне было приказано передать послание от короля. Вы же понимаете, что у меня не было выбора.

— Может, и так. Но мы не доверяем Церкви и не хотим войны. У нас достаточно проблем с набегами Дьяволов, Людей Реки или Пожирателей Бизонов. Скажи своему королю, что бы там ни говорил Фалдар Ян, люди хотят только мира.

Сайла натянуто произнесла:

— Я пришла, чтобы научить вас новым навыкам, которые нам известны.

Враждебность Джеши сменилась явным испугом. Краем глаза Сайла видела, как несколько женщин осенили себя Тройным Знаком, отметив, что многие делают это по-своему. Ей бы не пришло в голову, что эти женщины из разных кланов, если бы не различия, с которыми они совершали знамение. Джеша дотронулась до руки Нилы и сказала:

— То, что здесь говорилось и что могло быть сказано, — женские разговоры. Это должно остаться в тайне. Мы знаем, что ты любишь отца. Если ты не хочешь слушать…

Она не договорила. Нила ответила:

— Я остаюсь.

Сайла почувствовала невольный прилив гордости, строго напомнив себе, что Нила — это будущая заложница.

— Ты вчера была на месте сожжения с Класом на Бейлом. Он говорил с тобой о Мурмилан? — спросила Джеша.

Удивленной Сайле оставалось только кивнуть.

— Он сказал тебе, что мы называли ее ведьмой?

Бестактный вопрос разозлил Сайлу, и она, не задумываясь, выпалила:

— Она была одинока, оторвана от своего народа. И умерла среди чужаков. Возможно, ей повезло, что она не узнала вас лучше.

Джеша еще раз удивила ее, улыбнувшись сочувственно и понимающе.

— Мы называли ее так по многим причинам, Жрица. Мурмилан говорила нам о вещах, которые придут. Не волнуйся, она не видела от нас ненависти. Она была одинока по своей воле. Она отгораживалась от нас всегда, кроме случаев, когда хотела сказать нам что-то важное. Иногда мне казалось, что Мурмилан больше боялась за нас, чем нас. Впрочем, не обращай на это внимания. Она предсказала, что придет Учитель, женщина, но не от Церкви. Ошибалась ли она в этом? Ты сказала, что пришла, чтобы учить, но это слово женщины Людей Собаки употребляют осторожно.