Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Эгей, Карман? Ты ли это, парнишка? — Акцент валлийский. — А король с тобой ли?

Из-за колодок, установленных посреди дворика, выглядывала мужская голова. Волосы темные, длинные, все лицо закрывают. Я подошел и присел поглядеть, кто это.

— Кент? Зачем ты в сих ежовых ноговицах?[131]

— Зови меня Каем, — отвечал старый рыцарь. — Король приехал?

Бедняга даже головы поднять не мог.

— Ага, идет сюда. Свита коней расседлывает в городе. А как оказался ты в таких жестких подвязках[132]?

— Сцепился с этим блядиным сыном Освальдом. Превысил гнев мое благоразумье[133]. Корнуолл нашел, что поведение мое достойно такого наказанья[134]. Вечор и посадили.

— Харчок, тащи-ка ты воды нашему доброму рыцарю, — велел я. Великан порысил за ведром. Я обошел Кента сзади, легонько похлопал его по крупу.

— А знаешь, Кент… э-э, Кай, ты ведь очень привлекательный мужчина.

— Ты плут, Карман, и я тебе не дамся.

Я опять шлепнул его по заду. От штанов его поднялась пыль.

— Нет-нет-нет, мне и не надо. Это не моя епархия. А вот Харчок — он бы и ночь саму отымел, если б так темноты не боялся. Да и оборудован он, что твой бык, точно тебе говорю. Подозреваю, после мужеложства с Харчком твой стул струиться будет из тебя без помех недели две. Ужин будет вылетать, как вишневая косточка из колокола.

Харчок уже возвращался с деревянной бадьей и ковшиком.

— Нет! Стойте! — возопил Кент. — Мерзавчество! Насилие творится! Остановите этих извергов!

Со стен на нас уже поглядывала стража. Я зачерпнул воды из бадьи и плеснул весь ковш Кенту в лицо, чтобы успокоился. Тот поперхнулся, перестал орать, но забился в колодках.

— Полегче, добрый Кент, я тут с тобой в кошки-мышки играю. Мы тебя вытащим, как только объявится король. — И я подставил ковшик, чтобы рыцарь хорошенько напился.

Все выпив, он, переводя дух, спросил:

— Христовым гульфиком, Карман, зачем ты так со мной?

— Воплощение чистого зла, видать.

— Ну так прекрати. Тебе не к лицу.

— Примерка помогает, — молвил я.

Пару мгновений спустя из сторожки вышел Лир — его сопровождали Куран и еще один пожилой рыцарь.

— Кто смел так оскорбить тебя? — воскликнул король. — Кто смеет моих гонцов наказывать? Кто он?[135]

— Он и она, ваш зять и ваша дочь[136], — ответил Кент.

— Нет.

— Да.

— Нет, говорю.

— Да, говорю.

— Нет, нет, они б не сделали такого.

— Да вот же, сделали[137].

— Клянусь брадой Юпитера, что нет, — сказал Лир.

— Да. Клянусь чешуей на ногах Кардомона[138] и говорю — да, — сказал Кент.

— Клянусь размашистой крайней плотью Фрейи и говорю: на хер всё! — сказал Кукан.

И все посмотрели на куклу, самодовольно торчавшую на своей палочке.

— Я думал, мы клянемся тем, что на ум взбредает, — рекла кукла. — Но продолжайте.

— Они б не смели, и не могли б, и не желали б. Хуже убийства — так почтеньем пренебречь. Где же эта дочь?[139]

Старый король бросился во внутренние ворота, за ними — капитан Куран и дюжина других рыцарей из свиты, уже вступивших в замок.

Харчок хлопнулся в грязь, раскинув ноги, посмотрел в глаза Кенту — их головы теперь приходились вровень — и спросил:

— Ну как ты тут?

— В колодках, — отвечал Кент. — Со вчерашнего вечера вот сижу.

Харчок кивнул. По его подбородку поползла родственница его прозванья.

— Значит, не очень хорошо?

— Не очень, парнишка, — рек Кент.

— Но ведь хорошо же, Карман с нами и теперь нас спасет?

— Вестимо — я само спасение в разгаре. Когда за водой ходил, ты там ключей случайно нигде не видел?

— Не. Ключей не видал, — отвечал мой подручный. — Но у колодца иногда бывает портомойка с шибательными дойками. Только она с тобой ни на какие хиханьки не пойдет. Я спрашивал. Пять раз.

— Харчок, о таких вещах нельзя спрашивать без всякой увертюры, — сказал я.

— Я же сказал «пожалуйста».

— Ну тогда молодец — я рад, что ты не растерял манеры перед лицом такого негодяйства.

— Благодарю, милостивый государь, — ответил Харчок голосом ублюдка Эдмунда — скопировал идеально, зло так и капало с уст.

— Это нер-блядь-вирует, — рек Кент. — Карман, а ты бы не мог все же как-то попробовать и меня вытащить отсюда? Уж с добрый час назад у меня руки онемели, а если начнется гангрена и придется их рубить, мечом уже не очень помашешь.

— Знамо дело, устрою, — сказал я. — Пускай Регана сперва на отца яд сольет, а потом я схожу про ключ у нее спрошу. Я ж ей вполне не безразличен, знаешь?

— Ты на себя написял, да? — осведомился Харчок — уже своим голосом, но с легким валлийским акцентом. Бесспорно, дабы утешить Кента в его маскараде.

— Тому не первый час пошел. И дважды — еще после.

— Я так тоже ночью порой делаю — когда холодно или до нужника далеко.

— А я просто старый, и мочевой пузырь у меня усох до грецкого ореха.

— А я войну объявил, — сказал я, ибо мне показалось, что мы обмениваемся сокровенным.

Кент забился в колодках, выворачивая шею посмотреть на меня.

— Что сие значит? Начали-то мы с ключа — потом пипи зачем-то, а теперь «я объявил войну»? Без всякого «с вашего позволенья»? Ты меня озадачил, Карман.

— И мне горько это слышать, ибо все здесь присутствующие — моя армия.

— Шибенски! — рек Харчок.

Освобождать Кента пришел сам граф Глостерский.

— Прошу прощения, мой добрый человек. Сам бы я такого нипочем не допустил, но Корнуоллу что втемяшится…

— Я слышал, вы старались, — ответил Кент. Эти двое дружили в прежней жизни, но теперь Кент был поджар и черноволос, выглядел гораздо моложе и далеко не так опасно, а вот на Глостера последние недели легли тяжким бременем. Он будто постарел на много лет, у него тряслись руки, пока он прилаживал тяжелый ключ к замкам колодок. Я деликатно отобрал у него ключ и открыл замки сам.

— А ты, шут, я не потерплю, чтоб ты насмехался над внебрачным происхожденьем Эдмунда.

— Значит, он уже не байстрюк? Вы женились на его матери. Мои вам поздравленья, добрый граф.

— Нет, мать его давно уже в могиле. А законность его положенья проистекает из иного. Другой мой сын, Эдгар, меня предал.

— Как так? — спросил я, прекрасно зная, как так.

— Намеревался отобрать у меня земли, а меня поскорее в гроб загнать.

Я в подметном письме своем такого не припоминал. То есть про конфискацию земель там, конечно, говорилось, но об убийстве не было ни слова. Наверняка дело рук самого Эдмунда.

— Подумай, чем ты мог его прогневать. И прошу тебя, не являйся ему на глаза прежде, чем остынет его ярость, — она сейчас в нем так бушует, что и кулакам своим дав волю, отец вряд ли успокоится на том[140], — сказал вдруг Харчок идеальным Эдмундовым голосом.

Все мы обернулись к нашему пентюху: из пещеры его пасти несся голос не того размера.

— Нет, никогда. Я помню хорошо[141]. — Другим голосом.

— Эдгар? — уточнил Глостер.

То и впрямь был голос его родного сына. Меня всего скрутило предчувствием того, что мы услышим дальше.

— Беда! — Снова голос ублюдка. — Отец идет, я слышу! Извини, я обнажу мой меч против тебя. Вынь свой. Нам надобно хитрить обоим. Смелее бейся, будто в самом деле! Беги теперь, покуда нет отца! Огня сюда! Скорей! Спасайся, брат! Скорей огня! Скорей! Беги! Прощай же![142]

вернуться

131

Парафраз реплики шута, «Король Лир», акт II, сц. 4, пер. О. Сороки.

вернуться

132

Там же, пер. А. Дружинина, М. Кузмина, Б. Пастернака и Т. Щепкиной-Куперник.

вернуться

133

Парафраз реплики Кента, там же, пер. Т. Щепкиной-Куперник.

вернуться

134

То же, там же, пер. Б. Пастернака.

вернуться

135

Там же, пер. А. Дружинина.

вернуться

136

Там же, пер. Б. Пастернака.

вернуться

137

Весь диалог — там же, пер. О. Сороки.

вернуться

138

«Клянусь чешуей на ногах Кардомона» — легенда гласит, что св. Кардомон был итальянским монахом, которому явился архангел Разиил и попросил воды. В поисках воды Кардомон случайно забрел в пещеру, уводившую в преисподнюю. Там он блуждал сорок дней и сорок ночей, и ноги его первые дни горели в адском пламени, а потом позеленели и покрылись чешуей, как у ящерицы. Так они убереглись от геенны огненной. Вернувшись к архангелу с флягой ледяной воды (которой раньше никто не видел), он получил дар — его ноги навсегда остались облечены чешуей. С тех пор часто говорится, что если женские ноги до того грубы, что рвут простыни, то женщину сию «благословил св. Кардомон». Кардомон — покровитель комбинированной кожи, холодных безалкогольных напитков и некрофилии. — Прим. автора.

вернуться

139

Там же, пер. М. Кузмина.

вернуться

140

«Король Лир», акт I, сц. 2, пер. О. Сороки.

вернуться

141

«Король Лир», акт II, сц. 1, пер. Б. Пастернака.

вернуться

142

Там же, пер. А. Дружинина.

31
{"b":"164780","o":1}