Видок у девушки был откровенно неважным, и только полная идиотка ничего не поймет.

   Егор, до этого явно полулежавший на скамье, вскинулся нам навстречу, но, рассмотрев, скуксился. А меня от уже его вида немного переклинило то ли от злости, то ли похлеще -- от настоящей ярости.

   - Эй! Огурец, что ты творишь?!

   - А твое какое дело? - не менее "любезно" откликнулся парень, стирая ладонью помаду с губ и прикрывая другой быстро краснеющие царапины на щеке.

   - Прямое, идиот. - Я продолжала злиться, и с каждой секундой, потраченной на рассматривание потрепанного, лохматого Егора, злость накатывала все сильней.

   Парень попытался усмехнулся, но перекосился, так что получилась улыбка кривой на одну щеку, и далеко не презрительной, ехидной, или какой там он ее хотел сделать. Уж скорее потерянной. Но она очень хорошо передавала злость своего хозяина.

   - Может, просвятишь, мамочка?

   Очень сильно захотелось впервые его ударить, от души. Невыносимо. Еще одна, самая малюсенькая фраза, еще одна ухмылка, чуть дольше бы продолжились наши гляделки с выражениями обжигающей злости на грани с ненавистью - и я бы точно съездила по Егоровой роже. Спасла положение всеми позабытая Окса. Как же я удивилась, когда услышала ее голос рядом с ухом...

   - Знаете, я, пожалуй, пойду...

   Оглянулась, заметив, что Егор встрепенулся и часто заморгал, став еще растерянней, чем раньше.

   - С чего вдруг? Разве ты не хотела вот этого насильника малолетнего? Не волнуйся, я его подержу.

   - Эй! - включился в разговор парень, приподымаясь с еще более растерянным, но злым видком. - Что за бред? Я не хочу!

   И получил затрещину маде ин меня. Не удержалась, а руки были так близко...

   - Это тебе за то, что пытался сделать, олух.

   А вот второй раз ее перехватили у запястья, отвели в сторону.

   - Хватит меня бить. Права не имеешь, поняла?

   - Вот как?

   - Именно. Ты мне мать, что ли, чтобы права качать?

   - Разве? А до этого ты назвал меня своей мамочкой. Как же так?

   И тут мне приспичило оглянуться. Наверное, хотела искать поддержки у... уже не важно. Приятельницы не было ни позади, ни сбоку, ни за кустами. И даже если прислушаться, шорохов и шагов слышно не было.

   - Окса? Ксень! - крикнула в темноту. Понятное дело - никто не откликнулся. Осела на поручень скамьи. - Ушла.

   Повернулась к Огурцу, растерявшему изрядную долю термоядерности, заглянула в разноцветные глаза, подняла руку.. и махнула ей, попутно еще содрогнувшись. Зябко передернулась и жалобно предложила:

   - Пошли, что ли, домой?

   Злость, как ни странно, унес порыв прохладного ветра и похоже что всю.

   - Пошли, - эхом поддержал непривычно задумчивый, а может, даже инфантильный Огурец. - Родителей нет, - добавил, зачем-то, погодя.

   - Пф-ф, насмешил. Я тебе что, девушка, чтобы с родителями бояться встретиться?

   - Да уж, кем ты только сегодня не пыталась побывать... - вновь поработал эхом Егор, поднимаясь.

   - Что?

   - Ничего, пошли. Дорогу помнишь?

   Спрыгнула следом и в два шага догнала притормозившего друга.

   - Я не настолько старая, - оскорбилась.

   Наверное, это бы рано или поздно произошло - разбор полетов на повышенных тонах и со взаимным... нетерпением. Мы чуть не подрались. А могло быть хуже, произойди это позже и при других обстоятельствах. Или лучше, но... но было бы уже не то. Взаимная вспышка перевернула что-то неуловимое, чему трудно дать объяснение. Что-то, что отдаляло нас, даже после прогулки. А теперь, после, мы определенно сблизились, и теперь понимали друг друга с полуслова. Пусть и не всегда. И в непривычно - для меня - маленькой кухоньке Кузнецовых царила ну прямо идиллия и тишина, нарушаемая редким хлюпаньем и моими умиротворенными вздохами. У Кузнецовых дома на редкость вкусный чай и теплый, мохнатый плед.

   Громко поставила чашку на стол, привлекая внимания сидящего напротив.

   - Ну и зачем? Ты хоть понял, что наделал?

   Закуталась плотнее под хмурым взглядом Огурца, продолжая испытующе смотреть на него.

   Другая кружка присоединилась к своей соседке.

   - А что я такого наделал? Ничего, за что на меня можно орать! - Отвернулся и вот так буркнул: - Она сама хотела.

   Вот мы и подобрались к сути.

   - И с чего такие выводы, кэп?

   - А нафиг сиськами ко мне так прижиматься? - мгновенно вспыхнул Егор. - Тем более, с таким вырезом. По руке гладить и целовать при этом.

   Попыталась вспомнить внешность выбежавшей из кустов, то кроме лица что-то ничего не вспоминалось.

   - Только не говори, - выдавила, пряча половину лица в пледе. Ну не надо, чтобы он видел мою улыбку. Итак едва смех сдерживаю, - что она у тебя... первая?

   - Вот не надо меня совсем за ребенка принимать, - раздраженно отозвался Огурец. - Мне не тринадцать.

   - О-о-о, открываются подробности из жизни моего Огурца?

   Все же друг уловил насмешку и помрачнел.

   - Попугаиха. Пьяная.

   - Ничего подобного! - возмутилась, прислушиваюсь к своему организму. И удовлетворенно заметила что права. Только мой восклик Егор определенно не так понял. Он мотнул в сторону коридора.

   - В зеркало глянь.

   Рядом с ним я никогда не заморачивалась собственной внешностью - зачем? Мне просто стало интересно, неужели все настолько плохо? Скосила глаза на холодильник - стальной, отражение мутное, но есть. И поняла, почему я именно попугай. Правая половина челки, не в пример короче остальных прядей, стояла торчком. И не приглаживалась, ну ни в какую. Так что махнула на нее, и развернулась обратно.

   - И нисколько не пьяная, от двух банок коктейля в моем возрасте не пьянеют.

   Егор подпер щеку рукой.

   - Что ты так кичишься своим возрастом? То же мне, нашлась умудренная годами дама. Тебе сейчас вряд ли больше двадцати, а значит недалеко от меня ушла.

   - Двадцать три, вообще-то, - ворчливо поправила. И сразу подумала что веду себя как старуха. - А тебе всего семнадцать. Все, не пыхти, тебе это не идет. Вернемся к другому.

   На это Егорушка застонал и обхватил голову руками.

   - О, хватит!

   - Значит, не первая? - дотошно уточнила. - А тогда что ты так разнервничался?

   - Потому что вот такая - первая.

   - Такая? - не сообразила. Это он ее хвалит, или наоброт?

   - Такая трепетная идеалистка со странными мозгами. То сама невинность, я порой даже дотронуться до нее боюсь, спугнуть. То, блин, как... намеки делает, а потом бежит в слезах.

   Не озвученное слово снова вызвало приступ смеха. Сегодня определенно какой-то веселый день выходит.

   - О-о-о, мой страдающий друг, это просто женская психология.

   Егор поднял глаза, опустил их, сцепил руки на затылке.

   - Все бабы - стервы, все беды от баб, - глухо прозвучало.

   - Эй-эй, я вообще-то тоже... женщина.

   Егор смерил меня таким взглядом, будто в высказывании моем очень крупно сомневался. Взаимно. Я в нем тоже не видела мужчину, так что грех обижаться на правду.

   Сполоснув кружки, поставила их в шкаф и удивилась, что в этом доме многое осталось прежним. Ну, разве что ремонт есть в зале, куда мы и отправились.

   - Она тебе нравится?

   Огурец неуверенно мотнул головой, то ли да, то ли нет. Откинулся назад, раскинув руки в разные стороны. Страдалец мой, старающийся быть мужественным.

   Скинула одну из его рук и тоже прислонилась к спинке дивана.

   - Тогда нужно что-то делать. И больше не лажаться, как сегодня.

   Егор скривился.

   - Если она нормально будет себя вести - лажать не буду.

   - Не переводи стрелки. Ты виноват. С чего вдруг в твою башку пришла мысль, что на тебя хочет? Девушки, мой дорогой, могут просто обнимать, без всякой задней мысли. А что насчет сисек, как ты выразился, то тут уж ничего не поделаешь. Мы их втягивать не умеем, - маленький смешок.