Развела руки в стороны, улыбнулась настороженному Егору и тихо попросила:
- Иди сюда.
Вероятность что он проигнорирует жест, была велика, даже очень. Поэтому я так удивилась, когда друг и правда дошагал до меня, опять заморозился, а лицо очень красноречиво говорило обо всех метаниях.
Глупый. Как же ты себя накрутил...
Обняла, как всегда, крепко и от души. И еще раз отметила, как же он вырос. Совсем мужчина, пусть и внутри сущий ребенок. Изменился, да. Почти до неузнаваемости. Но все равно, где-то в глубине, остался прежним. И обнаружив это, я поняла - врала себе раньше, что, мол, домой приехала. Только сейчас это поняла. Оказывается, ощущение дома очень тесно сплетено с вот этим человеком. И его отношением ко мне.
Егор еще раз удивил и обнял в ответ, положив подбородок на мое плечо и шумно выдохнув. А я на какое-то время позабыла как дышать. Я же фанат тепла, вечно ищу его, а когда получаю - наслаждаюсь. Так вот, в тепле тела Егора я почти растворилась. И уже не помню, когда же мне было настолько хорошо. Наверное, от того, что все что происходит с другом, мне было знакомо. Сама пережила. И в нем теперь узнаю себя. А еще понимаю, чего так не хватает. И готова ему это дать, да что угодно! Если дружить, то отдавая все, даже если душу придется потрошить - вот поэтому у меня в жизни и был только один друг... Как пафосно же звучит! Хорошо, что никто не слышит этого бреда.
Быстро чмокнула Егорчика в щеку и дунула в шею, чтобы не расслаблялся. А когда отстранилась, то еще успела заловить затухающую радостную улыбку. Нет, он просто невозможно мил! Вот же повезет какой-нибудь счастливице...
- Ты как? - это первое, что волновало. Огурец оттаял, пусть и не полностью, но и этого пока хватало за глаза. Главное, что он больше не делает вид, будто я совсем чужая.
- Норм, - ответил он. Вот все идеально, но не хватает только одного... Расцепила руки, ткнула в обе щеки пальцами, ближе к уголкам губ, и растянула их в разные стороны.
- Тебе намного больше идет улыбка, - пояснила на ошарашенный взгляд. Отвык, мой, отвык. - Разве я это нечасто тебе говорила?
Ощутила пальцами, как уголки его губ уже сами поползли вверх. И руки мои Егорушка не сразу убрал. А я, дуреха такая, восприняла этот жест не просто так, а аж признал его доверия.
- Знаешь, погуляв сегодня с тобой, я понял одну вещь.
- Какую? - сразу же заинтересовалась. А паренек, как назло, сделал загадочное лицо и искренне наслаждался моим нетерпением.
Сейчас точно пну! Видимо, уловил, и больше не мучил неизвестностью.
- В памяти отложилось только все самое негативное. Как ты тискала меня, как это бесило, вечно издевалась... - он вздохнул. - Но я вспомнил. Все не так уж и плохо.
- Сейчас обижусь.
Вот, значит, как?
Ладошка Огурца, больше похожая теперь на совковую лопату, легла на макушку и коротко встрепала волосы. Что стало тем еще шоком. Вообще-то, именно я должна подобное делать!
Обычный жест, но какую бурю эмоций он вызвал!
- Не надо. - А Егор почти смеялся. За это можно и простить.
Вот любовалась я на его полуулыбку, любовалась... и тут я брякнула. Почти сразу же пожалев.
- Сходишь кое-куда со мной?
Зачем только сказала? Ведь... туда только я одна должна ходить. Это только мое дело, никто не должен видеть меня в том состоянии, никто!
Как назло, Огурец быстро согласился. И уверять что передумала - было поздно.
Или я совсем этого не хотела?
Призрак доверия. Он виноват. Ведь никто в этом мире, кроме родителей, не знает, как же тяжело переносить походы туда.
Пришлось вернуться обратно на детский мир, а уже оттуда - немного подождав нужную тарахтерлку-автобус - в Красный Яр. Я снова болтала, но уже больше чтобы не выдать волнения и нарастающей паники. Зато хоть один плюс - Егор все больше походил на того, кто сохранился в памяти. Позврослевший ребенок.
Время пролетело быстро, быстрее, чем хотелось бы. Вроде бы только что были в городе, а теперь - стоим на одной из пыльных улиц и пропускаем мимо стало овец. Тот еще запашок, тот еще шок для привыкшей к городской жизни меня. А Огурчик так спокойно стоит... Как будто не в Питере жил.
Улица, еще одна, поворот. Несколько знакомых лиц, еще с час потрачено на разговоры с моими тетками и дядьками в каком-то там колене. И ведь узнали. А я цеплялась за них, пусть заслуживала все более подозрительный взгляд друга. Тянула изо всех сил. Но все равно оказалась перед воротами на кладбище.
По позвоночнику зазмеился холодный пот, руки сами сжались в кулаки, но ноги так и не хотели двигаться. Заморозилась. Помощь пришла откуда не ждали. Сухая ладонь Егора сжала мою. И казалось что его уверенность передалась и мне. Немного сил, которых было достаточно чтобы вяло поплестись вперед. И теперь, смотря на его широкую спину, ощущая шершавую руку, именно себя ощущала младшей.
Егор знал, куда вести. Откуда? Не знаю... Но вот, он, а затем и я затормозили перед одной из могил, огражденной синим забором. Нигде ни травинки - кто-то ухаживал за могилой все это время, пока нас не было. И за это тому неизвестному - большое спасибо.
Не помню, как подошла ближе и присела на корточки. Провела кончиками пальцев по выцветшей фотографии улыбающейся пары. И тихо-тихо шепнула, борясь со слезами:
- Здравствуйте, дед Жень. Здравствуй... - тут голос сорвался. Все сорвалось. И слезы потекли по щекам. Уже не было сил сдерживаться.
Здравствуй, бабушка.
Егор присел рядом, обнял за плечи и так и сидел. Обычно, будь на его месте другие, они бы попытались меня утешить, приободрить - я этого и ожидала в глубине души. А он - молчал, и так даже было лучше. Сейчас слова лишние, они ни за что не заменят того, чем друг делился со мной. И описать тоже сложно...
Благодаря молчаливой поддержке Егора, я смогла подняться с пыльной земли и уйти из этого места, на улицу. Чтобы больше никогда не возвращаться. Просто не смогу снова.
Ноги подгибались, не слушались, голова шла кругом и от новых "впечатлений", и от жары с духотой, пыли над дорогой - я буквально повисла на руке Егора, иначе бы идти не смогла. А хотелось, оказаться как можно дальше. И забыть. Вот так мелочно.
Зря я туда пошла. Совесть все равно так и не успокоилась.
- Ба, да это же Ника Добролюбова!
Этот окрик заставил встрепенуться и обернуться. К нам быстро приближалась дородная тетка в цветастом халате, и ее почти сразу узнала. Тетка Люба, соседка бабули.. бывшая соседка. И меньше всего сейчас я хочу даже не разговаривать, быть рядом.
Нацепила слабую улыбку и поздоровалась. Эхом откликнулся и Егор, которого остановившаяся тетка окинула придирчивым взглядом. Через пару секунд ахнула, приложив ладони к раскрасневшимся щекам.
- И мелкий Кузнецовых, Егорушка! Как вымахал, настоящим женихом стал.
Огурец к комплименту отнесся благосклонно, то есть никак - рожа как была, так и оставалась непрошибаемой.
Теперь нас обоих окинули взглядом, и он мне очень не понравился.
- Так и знала, что у вас так и будет.
Мы с Егором переглянулись, одинаково не понимая, что тетка Люба имела в виду. Первой поняла я, и отошла от друга.
- Нет, ничего подобного! - я даже выдавила улыбку. Но когда выражение лица тетки изменилось на какое-то хищное, поняла что глупо поступила. Теперь точно знаю, какую весть разнесет по поселку главная сплетница Яра.
Не знаю, понял ли это Егор, а может, тоже питал к этой женщине не самые теплые чувства - он снова сжал мою руку и несильно тянул за собой, все дальше отодвигаясь в сторону остановки.
Толстые пальцы вцепились в локоть, а темные глаза жадно заглянули в лицо.
- Ох, красавица... Вернулась, поди? А знаешь ты, что бабуля твоя, подружка моя милая, померла? Три года уже как назад. Зачахла, бедная, быстро. Вот как вы уехали, бросили ее со всей немалой скотинкой одну-одинешеньку, так и начала хворать. Сначала ногу сломала, так и не съездила в город, к докторам, осталась хромать. А сама знаешь, сил у нас мало, да еще огород у нее был - от заката до рассвета все там спину прогибала. И болела, болела, пока совсем не слегла. Да приговаривала все, не слушала нас, умных людей, что, мол, вы вернетесь к ней, скоро. А вы все не ехали. Верила она в вас, только зря. Кому мы, старые и дряхлые, нужны? Пользы от нас никакой, пенсия копеечная. Бросаете. Уезжаете. Забываете, как мы ночами не спали, все вас растили, для того, чтобы было кому стакан воды подать в старости. А шиш от вас, молодых, стакан и забота. Глядишь, если бы и совесть проснулась у вас, молодых Добролюбовых, и осталась жива моя соседушка. До сих пор бы песни со мной пела, ножки прогуливала... Вот зачем ты вернулась, а? Хочешь ее дом себе захапать? Так вот тебе, - пальцы скрутились в кукиш, а лицо тетки перекосилось от злобы. - Не заслужила, воровка! Бросила, так теперь и мотай отсюдова! И чтоб духу больше не было, иначе Ваньку-лесоруба позову, так он и тебе, и хахалю твоему быстро все объяснит.
