– И самое смешное, он так и останется ребенком, – продолжила Поля. – Он никогда не повзрослеет! Двадцать четыре года, а все с машинами возится, в такси сидит. Никакой перспективы.

– Правильно, поэтому нам нужен новый, молодой и целеустремленный, – сказала Катя.

– Да я уже на старого согласна! Вот только со своим бизнесом и квартирой, чтобы забот не было.

– Нет, мы найдем помоложе. Вон Алинка с Тимуром начнет общаться, он подтянет своих друзей, среди них и выберешь!

– Стоп, почему это я?! У твоего Пашки тоже друзей полно, – я тут же ткнула в нее зачищенной веткой. – Давно могла бы кого-нибудь подогнать! И мне в придачу!

– Да они все заняты уже! Я бы с радость, мне жалко, что ли. Там парни хорошие, но либо женатые, либо всерьез и надолго увлеченные, – вздохнула Катя.

Они с Павлом встречались уже полгода, и пока их дела развивались спокойно и многообещающе. Катюха была по уши влюблена в молодого бизнесмена, который отвечал ей преданной взаимностью, но мы с Полей пересекались с ним лишь пару раз и делали выводы только по своим немногочисленным наблюдениям и ее эмоциональным рассказам.

– А как тебе Тимур? Будешь с ним встречаться? – поинтересовалась Поля.

– Да не знаю я! – я опустила глаза. Не нравились мне эти разговоры о моей неустроенной личной жизни. – Не мое он, не легла душа.

– Ты его видела пять минут!

– Ну и что, какой-то он… не знаю, двоякое ощущение. Сложно объяснить.

– Ничего, пообщаются и разберутся, – Катя подмигнула Полине, хитро улыбаясь.

Спали мы в маленькой комнатке на двух кроватях – девчонки вместе, а я одна как королевна. Бабушка легла за стенкой на старый диван. Мы моментально отключились.

На следующий день Поля снарядила нас для покраски двери в бане, и мы, три здоровенных девахи, провозились с одной маленькой дверцей почти весь день, конечно, с перерывом на обед. Сначала мы долго подбирали краску, потом Поля искала кисти, потом краска кончилась, и мы безуспешно пытались открыть новую банку, но к этому моменту подоспел Полинин папа и помог в нелегком женском начинании.

Алексей Викторович переоделся и занялся дровами и парником, а когда мы закончили с дверью, начал суетиться вокруг недостроенной бани, таская туда широкие распиленные доски.

– Дочь, какие лампы вешать будем?

Мы все столпились в предбаннике, любуясь тем, что уже построилось.

– Не знаю, светильники какие-нибудь надо посмотреть, – ответила Поля. – Один над дверью, один напротив.

– Может, плафоны белые? Они жаростойкие, – предложил Алексей Викторович.

– Большие такие, плотные?

– Как в детских лагерях, – улыбнулась я. Не знаю почему, но на ум пришло именно это воспоминание.

– А можно, – согласилась Поля. – Смешно будет.

Строительство бани у них шло все лето, старая сгорела в прошлом году, но из-за работы Алексей Викторович не мог приезжать сюда часто, поэтому уделял ей не слишком много внимания. Юлия Михайловна бурчала, что он ничего не делает на даче, а мог бы давно достроить эту баню, но у главы семейства были свои взгляды на труд, и он уверенно обещал закончить к сентябрю.

– Алина, как там сестра поживает? – я шла за помидорами для салата, а Алексей Викторович двигался навстречу.

– Хорошо, учится, – ответила я. Ничего себе, он даже помнит о моей сестре! – Сейчас подрабатывает, пока лето.

– А ты с местом уже определилась? – он улыбнулся, пропуская мимо себя на узкой тропинке между грядками.

– Да, преподавать пойду на наш факультет, – я заглянула ему в глаза – они были такими же темными и умными как у Полинки.

– Молодец! – и он пошел дальше.

Алексей Викторович бродил по участку в закатанных трико и старой растянутой футболке. Он был довольно худеньким для своих лет, с небольшим мужским животиком и в приличной физической форме. Наверное, дачный сезон и баня внесли свою лепту. Его темные волосы лишь местами поблескивали сединой, а вот лицо уже покрылось неглубокими морщинами, которые, впрочем, издалека вовсе не были заметны.

С ужином мы бабушке помогли, намесив огромную тарелку салата, но с нами есть она не стала – обещала прийти ее подруга с соседнего участка, и бабушка приберегла пустой желудок для нее. Алексей Викторович, все еще работавший в бане, сделал себе только бокал зеленого чая и ушел обратно, обещавший поесть, когда закончит. Мы с девчонками набрали конфет, копченых сосисок и вишневый компот и укрылись ото всех на крыше гаража. Конечно, нас было хорошо видно и даже слышно, если очень громко разговаривать, но мы вели себя тихо и наблюдали свысока, оставаясь незамеченными.

– Надо было еще бутылочку вина с собой взять, – сказала Поля, держа стакан с компотом. – Не подумали.

– Да кто знал, сколько мы здесь будем. На каждый день не запасешься, – хмыкнула Катя. – Зато у нас есть конфеты! И, что самое главное, сосиски! Была б у вас еще банька.

– Сама жду, не дождусь. Ходит чего-то туда-сюда, вроде, работает, а дело не движется, – мы все смотрели на ее папу, маячившего у бани. – Сама бы уже давно построила.

– Так что мешает? – сказала я.

– Не женская это работа, доски распиливать. А он строитель – пусть трудится.

– Тогда не жалуйся, раз помогать не хочешь. Ему виднее, что и когда.

– Насмотрелась уже на одного, толку мало, – Поля тут же припомнила Логинова.

– Да ладно, твой папа старается, даже есть не стал, – сказала Катя.

– Потому что бабушка снова ворчать на него будет.

– А чего у тебя мама с ней на него бросаются? Он такой у вас тихий и спокойный, – поинтересовалась я. Мне всегда было жалко Алексея Викторовича, он казался таким безобидным и мягким, что я совсем не понимала, почему Юлия Михайловна вечно упрекала его. Полина говорила, на работе он строгий начальник, и подчиненные относились к нему с большим уважением и даже побаивались, но дома он выглядел совершенно другим человеком. Юлия Михайловна, властная и сильная женщина, постоянно придиралась к Алексею Викторовичу, а он если и возражал, то как-то совсем спокойно и тихо. Полина мама на изнанку вывернется, но все будет так, как она хочет, а он, видимо, терпел. Или, скорее, любил, потому что на воздухе брак столько лет продержаться не может. И она, наверное, тоже любила, только проявляла это по-своему. Полина была полной копией Юлии Михайловны.

– Я не знаю, почему они его достают, – ответила Поля. – Вы только не думайте, это не всегда так, просто у мамы характер такой, ей надо на кого-то срываться, а бабушка поддакивает.

– А он терпит.

– Он терпит, – Полинка кивнула, – а куда ему деваться? Я иногда вообще поражаюсь его терпению.

Спали мы на прежних местах, только теперь Катя наслаждалась свободой на кровати, а мы с Полей лежали вместе. Алексей Викторович устроился в бане – он часто ночевал там, когда народу в домике было полно, благо, ночи стояли теплые. Почти перед самым сном мне позвонил Тимур, поинтересовался, не собираюсь ли я домой и что сейчас делаю, в очередной раз попросил позвонить, чтобы он приехал за нами, пожелал спокойной ночи и положил трубку. Девчонки просто катались от смеха, слушая, как я с ним разговариваю, – ничего конкретного, расплывчато, но многообещающе. Я всегда изъяснялась так с кавалерами, с которыми еще не определилась.

Наутро мы помогали бабушке поливать грядки. Точнее, она возилась с обедом, а мы поливали.

– Алинка, расти большой и красивой! – Поля направила на меня шланг с водой, весело улыбаясь. – Катюха, а ты тоже!

Мне казалось, мы больше вылили воды на себя, чем на страдающие жаждой растения. Алексей Викторович наблюдал за нами из бани, посмеиваясь, а бабушка и вовсе ничего не знала, иначе нам давно бы уже влетело за растрату водных ресурсов.

После обеда мы решили ехать домой, и Поля уговорила папу подбросить нас до автобусной остановки, чтобы не идти снова полчаса по солнцепеку.

Мы собрали вещи, переоделись и сели за чай.

– Черный, зеленый, – Поля вытащила две коробочки и поставила на стол. – Угощайтесь сами.