— Ну что ж, — сказал ей Жуан, — если вы желали, чтобы это стало известно всем, то своего добились! Даже городской глашатай не оповестил бы жителей лучше. Нет, ну какая сцена!

Лаура рассмеялась:

— Вы правы. Я очень довольна.

Несколько часов спустя, сидя перед камином в комнате Лауры, обе женщины попивали чудесный липовый отвар, наслаждались тишиной, сошедшей на старый дом, где один за другим угасали звуки повседневной жизни, многократно умноженные благодаря появлению здесь трехлетней девчушки, чей веселый смех будил эхо и согревал сердца. Два старых лакея, Элиас и Геноле, даже прослезились от радости. А Матюрина, взяв девочку за ручку, повела ее показывать свои владения — кухню, — чтобы соблазнить ее кухонными богатствами и заодно напичкать песочными галетами, которые она пекла в изобилии, потому что это было излюбленное лакомство «мадам Евлалии», которое она предпочитала к вошедшему у нее в привычку «пятичасовому чаю». И это был единственный «дамский» продукт в ее рационе. В остальном предпочтения графини не особенно отличались от вкусов какого-нибудь старого морского волка: она любила сытную, соленую пищу, сыр, доброе вино. Время от времени она могла выпить и глоток рома, особенно когда чувствовала приближение простуды или должна была принять важное решение.

— Наконец-то буду снова печь пирожные, готовить кремы и разные сладости! — радостно заявила Матюрина, вызвав тем самым улыбку на лице Лауры. — После вашего отъезда я думала, что готовлю для капитана дальнего плавания! Слава богу, вернулись времена дам!

Но тут же с тревогой осведомилась:

— Вы ведь не собираетесь снова уезжать?

— Нет, Матюрина, я собираюсь вырастить свою доченьку так, как хотела бы, чтобы растили меня. А это значит — в наших владениях…

Сейчас Элизабет спала в детской кроватке в комнате, которая отныне будет принадлежать ей. Она заснула там сразу же, не тревожась, как обычно тревожатся дети в незнакомых местах.

— Как будто почувствовала, что она у себя, — с умилением заметила Лали. — А ведь завладела всем домом целиком! Будет теперь над нами царствовать…

— Только не это! — возразила Лаура. — Вот пройдет бурная радость первых дней, и я хочу, чтобы она жила, как любая девочка ее возраста и нашего положения. Это значит, что воспитывать ее мы будем тщательно, но просто, ведь это лучший способ сделать ее счастливой. Чтобы не было ничего такого, что напоминало бы о том, кем она могла бы стать и кем никогда не станет.

— Лаура, это в наших силах, пока она ребенок, но отрочество наступит очень скоро, а с ним и сердечный трепет, а там и замужество. Скажете вы правду тому, кто попросит ее руки?

— Бога ради, Лали! Всему свое время! Возрадуемся же этому счастью и оставим время в покое.

— И все-таки странная история, — вздохнула графиня, отставив пустую чашку. — Вы уверены, что были вправе мне ее доверить?

— К чему скрывать от вас то, что Бина с Жуаном знают не хуже меня? Вы должны знать, для кого так славно трудитесь…

Лаура очень скоро поняла, что в лице Лали ее мать получила достойнейшего преемника. Энергичный характер, деловая хватка в сочетании с врожденным талантом дипломата творили чудеса, и за четыре года судоходная компания Лодрен заняла лидирующие позиции среди прочих судовладельцев Сен-Мало.

— Вот только время бежит, — вздохнула Лали, подливая себе травяного отвара из фарфорового чайника. — И меня с собой уносит. Вы-то сами так и не почувствовали влечения к бухгалтерским книгам?

— Ни в коем случае! Я способна только разрушить все, что вы выстроили с таким трудом. Было бы обидно…

— Возможно, но вы молоды и должны думать о ребенке. Что случится, если меня не станет?

— Мадек Тевенен, должно быть, в курсе дел и сможет вас заменить…

— Даже и не думайте! Он прекрасный помощник и бог знает, как я ему обязана за особую тщательность и кропотливость в работе, но он не руководитель, а этой компании нужен шеф!

— Где же, по-вашему, я его найду? Не станете же вы требовать, чтобы я снова вышла замуж?

— Шесть месяцев назад я бы наверняка так и сделала, поскольку предполагала, что некий барон по-прежнему свободен, а понимая, что он выдающийся руководитель и администратор, я бы не колеблясь передала ему дела, но…

— Но он приезжал сюда и рассказал вам, что женился.

— Ах, так вы знаете об этом?

Лали поверх очков Лали воззрилась на свою молодую подругу, но, заметив, что та отводит глаза, пожала плечами:

— Жизнь порой вытворяет удивительные трюки. Вы оба были свободны, но пока вы, следуя своему разумению и подчиняясь своим идеалам, выполняли свой долг, он получил две пули, и эти выстрелы отдали его на милость девушки, что подстерегала его уже давно. Ну не глупо ли получилось?

— Сами видите, что глупо, но вы оцените комедию во всей своей красе, узнав, что стрелял-то в него наш Жуан…

— Жуан? — в изумлении вскрикнула графиня. — Что это на него нашло?

Лаура в нескольких словах описала обстоятельства драмы, свое отчаяние и бешенство бретонца.

— Он же и раньше говорил, — заключила она, — что убьет Батца, если тот заставит меня страдать. Вот и попытался…

— И вы не прогнали его?

— У меня было такое искушение, но я взяла себя в руки. Зачем лишаться такого преданного человека, готового за меня идти чуть ли не на эшафот, и вдобавок ради мужчины, принадлежащего другой?

Лали поднялась и встала перед камином, приподняв сзади юбки, чтобы согрелись ноги. Она расхохоталась:

— Не мне вас порицать. Было бы огромной глупостью выгнать Жуана, а вот, кстати, и о нем… Его чувства к вам известны по всему свету, но как вы сами-то к нему относитесь?

— Вы к чему клоните? Захотели, чтобы я вышла за Жуана? Он уже женат…

— Ну, это пустяки… Да и вопрос не в этом. Каковы же ваши чувства к нему?

— Чувства самые простые. Огромное уважение и полнейшее доверие. Он — полная противоположность Жоссу де Понталеку, просто удивительно, когда подумаешь, что речь идет о двух молочных братьях. Жуан в душе гораздо более дворянин, чем мой бывший муж.

— Я разделяю ваше мнение и поэтому прощу вас на время уступить мне его, пока вы решили вести оседлый образ жизни… Быть просто экономом — не для него.

— Хотите сделать из него судовладельца?

— Хочу. У него для этого есть все данные: ум, решительность и отвага. Кроме того, он знает море лучше, чем мы обе вместе взятые, но это, естественно, пока еще только прожект…

— Вот и держитесь за этот прожект, Лали, — с нежностью напутствовала Лаура. — И если он согласен, тут же приступайте к выполнению…

Жуан не скрыл своего удивления, но по тому, как в его серых глазах зажегся огонек, Лаура поняла, что предложение ему польстило. Он все же выдвинул несколько возражений, глубокий смысл которых Лали поняла с полуслова: на самом деле он боялся, что бумажные дела займут все его время и что он уже не сможет служить непосредственно Лауре. В конце концов он признался:

— Я так давно уже забочусь о ней…

— Вас пугает мысль, что она без вас отправится в путь? Но ведь она же твердо решила больше не покидать Сен-Мало.

— Да, она так сказала, — пожал плечами Жуан, — но или я ее плохо знаю, или в один прекрасный день ей захочется вновь отправиться в путешествие. Не сразу, конечно, но так и будет, клянусь…

— Мой дорогой Жуан, — заявила Лали, — речь не идет о том, чтобы передавать вам в ближайшее время бразды правления судоходной компанией. Я говорила только о том, чтобы подготовить вас на тот случай, если богу покажется, что я слишком задержалась на земле и пора мне нести за все ответ на небесах. Пока, благодарение господу, я в добром здравии и готова еще какое-то время тащить на себе этот груз. А у вас появится возможность войти в курс дела. Главное, чтобы вы поладили с Мадеком Тевененом, который мечтает только о том, чтобы подольше оставаться на своем месте. Я предлагаю вам более интересное будущее, для вас и для вашей супруги…