Он наклонился ниже, и ее губы с готовностью раскрылись навстречу. Сара тихо застонала. Жар от солнца был просто ничто по сравнению с тем огнем, который вдруг опалил ее. Никто не целовал ее так уже много лет. А точнее, так, как Мартин, ее вообще никто не целовал. Даже Найджел. Саре показалось, что она сейчас потеряет сознание.

Мартин оторвался от ее губ, но лишь затем, чтобы покрыть жадными поцелуями ее шею. Сара запрокинула голову и закрыла глаза. Дыхание Мартина стало таким же сбивчивым и неровным, как и у нее самой. Он нашел чувствительное место у нее за ухом и принялся щекотать там языком. Сара застонала и выгнула спину, подавшись ему навстречу.

То, что Мартин творил с ней, наполняло ее восхитительным восторгом. Невозможно было поверить, что она — та самая женщина, которая за столько лет ни разу не испытала влечения к мужчине.

Мартин легонько провел пальцем по ее щеке, потом скользнул по шее к груди. Теперь он ласкал ее сосок сквозь влажную ткань. И Сара — взрослая женщина, мать взрослой дочери, — вдруг смутилась, как девственница, когда к ней в первый раз прикасается мужчина.

Он не стал расстегивать верх купальника, а просто стянул его вниз. Потом встал перед Сарой на колени, взял ее груди в ладони и легонько провел языком по напрягшемуся соску. Сара запрокинула голову и застонала от наслаждения, которое пронзило ее тело и отдалось сладостным томлением внизу живота. А когда Мартин взял в рот ее сосок, Сара запустила пальцы ему в волосы и еще теснее прижала голову к своей груди. До этого она просто позволяла Мартину делать с ней то, что он хотел, но не прикасалась к нему сама. Неистовое желание — пронзительное, как наслаждение на грани боли, — захватило ее целиком. Сару словно подхватил сияющий вихрь. Ей хотелось сейчас умереть, настолько это было хорошо.

Сара не заметила, когда именно Мартин стянул с нее трусики. Он не стал снимать их совсем, а просто сдвинул вниз, чтобы Сара могла слегка раздвинуть ноги. Теперь она уже лежала в шезлонге. Ее тело действовало как бы само по себе, независимо от ее воли, и знало, что надо делать, чтобы удовлетворить наконец ту жгучую страсть, что сжигала его изнутри.

Мартин ласкал ее бедра руками, не переставая целовать груди. Потом стал целовать живот, опускаясь все ниже и ниже... И вот он уже целует ее там, где ее еще никто не целовал. Сара даже не подозревала, что способна испытывать такое всепоглощающее возбуждение. Казалось, еще мгновение, и она потеряет сознание от наслаждения. Ее тело напряглось как натянутая струна. А потом все как будто взорвалось слепящими искрами, и на Сару накатила восхитительная истома.

Вырвавшись из огненного вихря страсти, она вернулась в реальность и открыла глаза. Мартин смотрел на нее.

И тут вдруг раздался звук подъезжающей машины. Сара в испуге вскочила с шезлонга и постаралась привести себя в порядок.

— О Господи! Я, наверное, с ума сошла.

— Но почему? — Мартин взял ее за плечи.

— Не хочу это обсуждать! — дернулась Сара.

Страшно подумать, что случилось бы, если бы им сейчас никто не помешал. Какой-то бред! Помутнение рассудка!

Она наспех пригладила волосы и отошла к бассейну. Как раз в это мгновение появилась Эллен. Сара обернулась на звук ее шагов и изобразила удивление. Краем глаза она заметила, что Мартин уже сидит в шезлонге. Спокойный и собранный, как всегда.

— Эллен! Что-то ты рано вернулась!

— Только не говори, что ты так и не искупалась! — с ходу набросилась на Сару дочь. — Что ты тут целый час делала? На солнце жарилась? Ты точно заработаешь себе рак кожи. При твоей-то аристократической бледности!

— А где Брайан?

— В машине. Пришлось вернуться. Я забыла сумку. Не то что она у меня набита долларами, но я не могу ехать в Ньюарк совсем без денег. Знаешь, мам, тебе надо сесть на диету, а то ты буквально вываливаешься из бикини. — Эллен заговорщически подмигнула матери. — Ладно, я побежала. А вы тут не безобразьте без нас!

Саре хотелось провалиться сквозь землю. Когда, интересно, Эллен научится быть тактичной? Наверное, уже никогда...

Дочь убежала, а Сара, вся красная от смущения, нырнула в воду.

7

Когда она наконец выбралась из бассейна, Мартин по-прежнему сидел в шезлонге. Она завернулась в полотенце, чувствуя себя неуютно под его пристальным взглядом. Что делать? Если смотреть на Мартина, то в памяти с новой силой всплывало все, что произошло между ними. Но если игнорировать его присутствие — значит, дать понять, что она придает слишком большое значение случившемуся.

А она вовсе не придавала этому никакого значения. Это было как затмение, убеждала она себя. Скорее всего годы добровольного воздержания наконец дали о себе знать. К тому же Эллен скоро станет самостоятельной и перестанет нуждаться в матери. И Сара подсознательно начала готовиться к тому, что теперь у нее снова будет своя жизнь. И эту жизнь надо как-то устраивать. А Мартин Раффер оказался тем самым пресловутым первым встречным, который по «счастливой» случайности подвернулся ей под руку в тот момент, когда она уже была готова к тому, чтобы снова почувствовать себя женщиной.

Он был очень хорош собой. Чертовски обаятелен. И даже его невозможный характер добавлял ему привлекательности.

Сара решилась взглянуть на Мартина, и он тут же спросил, как будто только и ждал, когда она на него посмотрит:

— Ну, так что, просто забудем о том, что между нами было?

Сара, пожав плечами, принялась демонстративно собирать вещи.

— Такое случается, — проговорила она нарочито скучным тоном. — Перемена обстановки... жара... Я хочу сказать, зачем придавать этому слишком большое значение? Я, пожалуй, пойду к себе, отдохну. Когда мне спуститься к ужину?

— Где-то в половине восьмого.

— Ладно. Тогда до вечера.

К счастью, ей без труда удалось найти свою комнату, иначе ей пришлось бы возвращаться к бассейну и спрашивать дорогу у Мартина. А это было для нее смерти подобно. Теперь, вдали от пристальных и изучающих взглядов Раффера, Сара решила разобраться в том, что произошло у бассейна. Наверное, этому было какое-то логическое объяснение. Только Сара его не находила.

Найджел Херф научил ее не доверять мужчинам. Одиночество Сары было ее способом самозащиты. И этот способ безотказно себя оправдывал все шестнадцать лет. Но встреча с Мартином Раффером смешала все карты.

Что в нем было такого? Почему он с такой легкостью прорвался сквозь все преграды, которые Сара столько лет возводила между собой и мужчинами — потенциально опасными существами, любой из которых мог обидеть, задеть ее лучшие чувства, сломать ей жизнь?

Безусловно, Мартин физически привлекателен. И именно поэтому ему не следует доверять.

Сара сняла купальник и полчаса простояла под душем, пытаясь смыть с себя даже память о прикосновениях Мартина. И только когда вышла из ванны и случайно наткнулась взглядом на бикини, лежащее в раковине, вспомнила о Линде.

Сара невольно поморщилась. Она была так занята своими переживаниями, что ей даже в голову не пришло рассмотреть случившееся с точки зрения взаимоотношений Мартина и Линды. А ведь можно сказать, что сегодня Мартин изменил своей подружке. И изменил с ней, с Сарой.

Завернувшись в полотенце, Сара встала перед зеркалом и принялась разглядывать свое отражение.

— Бедная девочка, — произнесла она вслух. И тут же, вспомнив про мужчину у бассейна, добавила с жаром: — А ты просто мерзавец без стыда и совести. Считаешь себя потрясающим героем-любовником, да? У тебя хобби такое, соблазнять женщин? И это при том, что у тебя вроде бы есть возлюбленная?

Саре вдруг стало плохо. Какая мерзость... Он еще хуже, чем Херф. По сравнению с Мартином Найджел — каким он был шестнадцать лет назад — сопливый мальчишка, который мог обмануть только такую молоденькую и наивную девочку, как Сара. А Мартин... Мартин искушенный соблазнитель. Его острый ум, непробиваемая уверенность в себе и выразительная мужская красота кого угодно сведут с ума. И главное, в Мартине не было ничего показного. Он действительно такой, каким являл себя миру. И тем он опаснее.