То, что Хлоя называла скромным ужином, на самом деле, как и ожидала Морин, было настоящее застолье. Стол просто ломился от всяких яств. Запеченные ребрышки. Цыплята гриль. Множество салатов. Она сама не понимала как, но в ее руках оказалась огромная тарелка, наполненная доверху всякой всячиной. Тут же рядом с ней присела пухленькая симпатичная блондинка невысокого роста. Взглянув на нее, Морин сразу поняла, что та находится на последнем месяце беременности.

— Привет, — поздоровалась блондинка. — Я Эмили Дан, кузина Адама и Анны.

Морин улыбнулась ей в ответ.

— Привет, а я Морин. Ну, ты, наверное, обо мне уже слышала.

— Да, Хлоя нам рассказывала про тебя.

— Я ей очень благодарна за гостеприимство.

— О, поверь, она сожалеет, что ты собираешься так быстро покинуть нас. Хлоя любит гостей, почти так же, как и лошадей, ей нравится общаться со всеми.

— Это будет твой первый ребенок? — спросила Морин с невольным трепетом. Вид беременной женщины всколыхнул воспоминания, спрятанные в самый дальний уголок памяти. Ведь время, когда она носила ребенка под сердцем, было самым счастливым в ее жизни.

— Нет, моему первенцу, Гарри, скоро будет два года. Он где-то здесь бегает с отцом. — Эмили улыбнулась и перевела разговор на Морин: — Хлоя рассказывала, что ты из Хьюстона. Ну, как тебе Нью-Мексико по сравнению с ним?

— Климат более резкий, чем я ожидала. А так мне эти места очень даже нравятся.

— Я рада. Может быть, именно здесь ты встретишь хорошего человека, который придется тебе по душе, и тогда ты решишь остаться здесь насовсем.

— Дамы, беру на себя смелость утверждать, что вы, при всем своем желании, не найдете ни единого приличного человека на всю округу.

Морин и Эмили, обе сразу, повернули головы в сторону Адама, ему удалось подойти к ним незаметно. На его плече с блаженным видом восседал белобрысый мальчишка.

— Адам! — запротестовала Эмили. — Не говори чепуху. А как же ты?

Адам сделал непроницаемое лицо.

— Разве кто-то считает меня хорошим молодым человеком? — иронично спросил он.

Эмили прыснула.

— Адам, что за приступ ложной скромности? Да половина женщин в Нью-Мексико считают тебя самым завидным женихом, и ты не можешь идти против мнения большинства, к тому же со стороны видней.

Адам покосился на Морин. Она слегка покраснела, став невольным свидетелем его шутливого разговора с сестрой. Кажется, Морин совсем не рада его видеть. Адама эта мысль задела больше, чем он был готов признать.

— Мамочка, я кушать хочу, — закапризничал мальчонка.

— Тогда тебе придется слезть. Нельзя использовать голову дяди Адама в качестве обеденного стола.

Адаму эта идея тоже пришлась не по вкусу.

— Слышал, Гарри, что сказала мама? — Адам осторожно опустил мальчика на землю.

— Ну, пойдем, — Эмили взяла его за руку. — Надеюсь, ты съешь что-нибудь еще, кроме праздничного торта. — И, повернувшись к Морин, бросила на прощание: — Было очень приятно с тобой познакомиться. Еще увидимся.

— Да, конечно, мне тоже. — Морин помахала ей рукой.

Адам тут же занял освободившийся стул.

— Я рад, что нашел тебя в этом спокойном месте, где нам никто не помешает, мне нужно с тобой поговорить.

Морин с преувеличенным усердием занялась едой. Что-то она не испытывала особого желания разговаривать с ним, да еще наедине.

— А почему ты ничего не ешь?

— Я уже сыт, не волнуйся.

— Я и не знала, что сегодня будет вечеринка. Мог бы предупредить, я бы тогда осталась в городе поужинать.

Адам смотрел на ее низко склоненную голову, понимая, что она действительно чувствует себя не очень уютно среди незнакомых людей.

— Расслабься, здесь собрались интересные люди и полно вкусной еды. Но тебя все равно что-то беспокоит, правда?

— Да, меня смущает то, что я не являюсь членом семьи, а это семейное торжество.

— Не волнуйся, никто из присутствующих не обратил внимания, что твоя фамилия как-то отличается от других.

Боже, какую чушь он говорит. На самом деле он хотел, чтобы она почувствовала себя хоть капельку счастливее. А вместо этого несет всякий вздор.

Она вопросительно взглянула на него.

— Ты сказал, что хочешь со мной поговорить. Что-то случилось на работе?

— Да, действительно случилось. Отец сказал мне, что ты со дня на день переезжаешь. Почему ты не сказала мне об этом?

Морин опустила глаза в тарелку.

— Я не думала, что тебе будет интересно. Вспомни. Ведь твои дела меня не касаются.

— Ну зачем так утрировать?

— А как еще? Ты отлично дал мне понять, чтобы я не лезла в твои дела, и я полагала, что ты в свою очередь не касаешься моих дел. Все по взаимному согласию. Мы просто коллеги по работе.

Наверное, она права. Или ей хочется такой быть? «Все разложила по полочкам», — пронеслось в голове Адама. Он знал, что их отношения нельзя уложить в рамки деловых, и она это знала. И есть ли какое-либо определение тем чувствам, что он испытывает к ней? А вдруг это любовь?

— У меня есть предложение. Давай прогуляемся.

— Зачем?

— Да просто так.

Она изучающе посмотрела на него. Ведь не отстанет же, подумала она. В ее глазах мелькнули искорки смеха.

— Хорошо, уговорил.

Поддерживая под локоть, он провел ее через весь двор к воротам, представляя всех родственников, попадавшихся им по дороге. Двадцать минут спустя у Морин кружилась голова от обилия новых имен и лиц, она не видела Адама, но чувствовала его присутствие и поддержку и была благодарна ему за это.

Каждый новый знакомый считал своим долгом сердечно поприветствовать Морин, но, когда они остались наедине, она испытала огромное облегчение. Вздохнув свободно, Морин перевела взгляд на Адама и, увидав его серьезное лицо, поняла: главное испытание — впереди.

Морин в глубине души была поражена его поступком. Так вот запросто взять и представить чужую девушку всей своей родне. Что могут подумать родственники? Только одно — между ними что-то есть. А сейчас прогулка! Она посмотрела на него скептически.

— А куда мы идем? — как бы между делом поинтересовалась Морин.

— Я же сказал, гулять.

— Я думала, мы уже прогулялись.

Адам рассмеялся.

— Разве это прогулка!

Они вышли за ворота и направились по тропинке, убегающей в горы.

— Не пойму, что у тебя на уме, — с некоторым недоумением произнесла Морин.

Адам искоса взглянул на нее. Даже мешковатая футболка не могла скрыть ее пленительной женственности...

— Тебе часто говорят, что на тебя приятно смотреть? — словно не слыша ее слов, спросил он.

— Мне хотелось бы знать, что стоит за нашей увеселительной прогулкой.

— Ты снова меня избегаешь. Я думал, мы с тобой друзья.

Она вздохнула.

— Я уже пыталась сказать тебе, что нам будет трудно оставаться просто друзьями.

— Да, помню. А почему ты так думаешь? Наверное, потому, что мы неравнодушны друг к другу?

Морин остановилась как вкопанная.

— Ты сумасшедший.

— Да, я стал им. Я схожу с ума от желания к тебе.

— Не знаю, зачем ты мне все это говоришь. Я не...

Адам не дал ей досказать; обняв за плечи, он увлек ее в гущу деревьев, подальше от дороги, от чужих глаз.

— Может быть, потому что я старался об этом молчать, — торопливо пробормотал он. — Может быть, я хочу взять назад свое дурацкое обещание не прикасаться к тебе.

От удивления Морин приоткрыла рот.

— Ты же не собираешься заняться со мной любовью?

Не отвечая на ее вопрос, Адам притянул ее поближе и сделал то, чего мучительно жаждал последнюю неделю. Страстно впился губами в ее губы. Он целовал ее с жестокостью голодного человека, одновременно надеясь, что неожиданная атака сломит возможное сопротивление Морин.

А она совершенно растерялась от урагана страсти, обрушившегося на нее. Своим натиском Адам заставил ее потерять хрупкое равновесие. Голова кружилась от поцелуя, земля уходила из-под ног, и, чтобы не упасть, она крепко обхватила его за плечи. В глубине ее тела просыпался демон желания, она остро чувствовала потребность слиться с этим мужчиной, почувствовать его внутри себя, принадлежать ему.