С помощью ВМС и разведслужб других членов НАТО и невзирая на обещание президента Кеннеди, данное Кремлю, прекратить шпионить за советскими морскими перевозками, американские ВМС вели плотное наблюдение за этими судами с того момента, как они покидали советские территориальные воды. Типичным примером этого было слежение за советским пассажирским судном «Хабаровск». 16 августа его сфотографировал самолет НАТО, совершавший облет побережья Дании. Аркадий Ф. Шорохов, замполит судна, вспоминает, что когда заметили самолет, люди попытались создать видимость спонтанной пирушки на палубе. Были расставлены столы, приглашены медсестры, и начались танцы. Когда позднее судно проходило мимо Азорских островов, то же самое повторили, на этот раз для любопытного американского разведывательного самолета{2}.

Фотографии флотилии с танцующими русскими, направляющимися в Карибский бассейн, не успокоили администрацию Кеннеди. Август был тот месяц, который Эдвард Лэнсдейл, Роберт Кеннеди и Особая группа (расширенная) отвели для пересмотра операции «Мангуста» Информация о необычно крупных советских морских перевозках на Кубу усилила беспокойство тех лиц в государственных службах, которые со дня приведения к присяге Джона Ф. Кеннеди работали в целях устранения Кастро.

Свою озабоченность ЦРУ выразило в виде завуалированной критики того, как Белый дом ведет дела в отношении Кубы. Джон Маккоун и его помощники не пытались скрыть своей уверенности в том, что в августе 1962 года американское правительство было так же далеко от свержения Кастро, как в 1961 году. С самого начала разработки операции «Мангуста» ЦРУ предупреждало Белый дом, что нереально ожидать успешного восстания внутренних сил на Кубе в 1962 году. Трижды аналитики ЦРУ приходили к заключению, что основная характерная черта кубинцев — апатия Кастро пользовался горячей поддержкой, возможно, 20 % населения. Большая часть остальных кубинцев или слишком напугана, или принимала свою судьбу как данное и не пыталась противостоять режиму. Самое благоприятное, по мнению аналитиков и тайных агентов, — это вспышка гражданского недовольства в 1963 году. Но даже подобное предположение сопровождалось заключением, что любое восстание обречено на разгром в течение нескольких дней{3}.

Располагая новыми доказательствами того, что советские силы увеличивают свое присутствие на острове, Маккоун настойчиво добивался, чтобы на высшем уровне были одобрены более решительные действия против Кастро. Весной он прямо заявил Роберту Кеннеди и другим членам правительственной группы по Кубе, что если президент хочет устранить Кастро, он должен использовать вооруженные силы США{4}. Президенту такой совет не понравился, он сделал ставку на усиление пропаганды, саботажа и подталкивание людей к бегству, чтобы таким образом посеять враждебность между коммунистами в окружении Кастро и другими левыми{5}. Маккоун никогда не думал, что этого будет достаточно; теперь же, когда русские оказались единственными, кто оказывал Кубе решительную военную поддержку, он еще раз попытался убедить Белый дом, что для устранения Фиделя Кастро надо пойти на риск.

Более всего Маккоун был озабочен тем, что если Белый дом ничего не предпримет, русские превратят Кубу в базу ядерных баллистических ракет. В качестве главного советника президента по вопросам разведки Маккоун знал лучше, чем кто-нибудь иной, что в августе 1962 года не было убедительных доказательств наличия на Кубе ракет. Он неделями охотился за подобной информацией. И все же логика подсказывала ему, что советские ракеты появятся на Кубе. Советский Союз отставал в гонке вооружений, и Маккоун знал, что ему стоило большого труда произвести необходимое количество межконтинентальных баллистических ракет, чтобы догнать США. Если в Москве опасались своего отставания от США по ядерной мощи, то Куба представлялась подходящим местом для размещения ракет средней дальности действия, которые временно могли бы выровнять разрыв в этой области.

Маккоун чувствовал себя вполне уверенно в роли ядерной Кассандры Джона Кеннеди. С тех пор как Россия положила конец американской монополии на ядерное оружие в 1949 году, он был одним из тех высокопоставленных представителей администрации, который выступал активным сторонником стратегического превосходства США. В 1950 году в качестве заместителя министра ВВС он распространил меморандум с призывом начать второй «проект Манхеттен» по созданию «сверхбомбы» — водородной{6}. К началу войны в Корее Маккоун принадлежал к группе чиновников среднего звена, которые опасались, что пристрастие Трумэна к сбалансированному бюджету является угрозой национальной безопасности США{7}. Всю жизнь он был активным сторонником республиканской партии, выиграв от смены правительства в 1953 году. Эйзенхауэр назначил его на пост председателя Комиссии по ядерной энергетике, и Маккоун стал в американском правительстве чем-то вроде ядерного «царя». Когда Советский Союз запустил в небо «Спутник» в 1957 году, Маккоун предупредил Эйзенхауэра, что стратегическое отставание США становится вполне реальным, и передал ему копию своего меморандума от 1950 года, адресованного в свое время Трумэну. Эйзенхауэру понравилось то, что он прочитал, и он попросил председателя Комиссии по ядерной энергетике обновить свои рекомендации по второму «проекту Манхеттен». В ответ Маккоун призвал сосредоточить руководство американской военной ядерной программой в Министерстве обороны{8}. Сторонник того, чтобы ядерного оружия было больше и оно было более совершенным, он с подозрением относился к контролю над вооружениями. Прежде чем уйти с поста председателя Комиссии по ядерной энергетике, он собрал все возражения, какие только мог, и представил их Эйзенхауэру, чтобы отговорить его от заключения с Москвой соглашения о запрещении испытаний ядерного оружия{9}.

10 августа 1962 года на заседании Особой группы (расширенной) Маккоун заговорил о том, что, возможно, русские в настоящий момент развертывают свои ядерные ракеты на Кубе. Генерал Максвелл Тейлор, председатель Объединенного комитета начальников штабов, вспоминал позднее, что Маккоун высказал то, что думали о намерениях Советского Союза и некоторые другие советники Кеннеди{10}. Не педалируя пока свою позицию, Маккоун лишь в общих чертах предостерег своих коллег «Продолжение советских поставок и технической помощи, — утверждал он, — поставят США в будущем перед более внушительными проблемами, чем те, которые мы имеем ныне или с которыми сталкивались прежде». Маккоун только хотел подчеркнуть, что этой «более внушительной проблемой», возможно, будут советские ракеты с ядерными боеголовками, находящиеся на расстоянии 150 км от Майями.

Генерал Лэнсдейл призвал участников этого заседания группы советников президента Кеннеди по тайным операциям обсудить второй этап операции «Мангуста». В свете разведданных о советских поставках Лэнсдейл также считал необходимым активизировать тайные операции против Гаваны. Однако, зная о предпочтениях хозяина Белого дома, он набросал план, который не предусматривал использования американской морской пехоты для устранения Кастро. Перед заседанием он распространил предложения, озаглавленные «Ускоренный вариант Б» с целью «оказания всестороннего дипломатического, экономического, психологического и других видов давления для свержения коммунистического режима Кастро без прямого вовлечения американской армии»{11}.

Маккоун, возможно, и не был вполне уверен в том, что русские действительно устанавливают ракеты на Кубе, но он был убежден, что Соединенные Штаты должны использовать военную силу против Кубы до того, как остров окажется неуязвимым. Исходя из опыта прошлого, когда Запад беспомощно наблюдал за подавлением восстания в Венгрии в 1956 году, Маккоун предостерегал, что «ускоренный план» может привести к восстанию на Кубе, которое обернется «кровавой баней венгерского типа», если США не вмешаются.

Другой точки зрения, отличной от мнения Маккоуна, придерживались министр обороны Роберт Макнамара и госсекретарь Дин Раек, которые выразили сомнения насчет дальновидности каких-либо решительных действий в данный момент. Макнамару беспокоило, что расширение разведывательной деятельности на Кубе неизбежно приведет к одному-двум арестам, которые «нанесут ущерб Соединенным Штатам в глазах мирового общественного мнения». Раек все еще надеялся, что с Кастро можно будет разделаться, если удастся отколоть его от коммунистов старого закала. Госсекретарь, которому могло быть известно о последней беседе братьев Кеннеди с Георгием Большаковым, учитывал также развитие событий вокруг Берлина и опасался, что Советский Союз воспользуется любыми провокационными действиями американцев в Карибском бассейне как предлогом для подписания мирного договора с Восточной Германией и перекроет Западу доступ к бывшей немецкой столице.