На другом конце шкалы нежелательных партнеров находятся эгосамцы. Эти, наоборот, вообще не интересуются душевным и физическим складом своей партнерши. Разве что прямо перед самым концом шепнут на ухо сердечное «чика». «Чика» – по-испански, кажется, означает что-то вроде «лакомый кусочек». Такое можно позволить разве что испанцу, и то лишь во время отпуска.

Я всегда говорю, что короли выбирают путь посередине. Так же обстояло дело и в нашем случае.

Это было как… как… первый глоток шампанского после долгого воздержания… как если в первый день, приехав к морю, ты ликуя бежишь и прыгаешь в волны прямо в одежде… как если ты падаешь в изнеможении на привале или встаешь ото сна полный сил… это было, как порция тирамису после хорошей еды.

Больше я не желаю вдаваться в детали. Само слово «детали» здесь звучит как-то фальшиво.

Около четырех утра в спальне д-ра Хофмана воцарился покой. Я созерцала сон Даниэля и совсем не чувствовала усталости. Секс вообще оказывает на меня бодрящее действие. Вдруг просыпается голод и странное желание заполнить налоговую декларацию, а то и вычистить духовку. Вот и сейчас, лежа тут, исполненная жажды подвигов, я раздумывала, что бы такое особенное сделать прежде всего.

О том, чтобы уснуть, не могло быть и речи. Но и о пробуждении Даниэля тоже. Я была рада, что не вижу себя со стороны. Но очень живо себе представляла, как выгляжу. Тушь для ресниц наверняка размазана по всему телу, лицо в красных пятнах. Я потрогала волосы, и мне показалось, что от ужаса и омерзения они более не желают иметь ничего общего с моей головой и намерены как можно скорее покинуть ее.

Я не могла появиться перед мужчиной моих грез в таком виде, да еще в безжалостном свете дня. Ну что же! Я вспомнила о своем намерении – действовать раскованно. Я тихо встала. Положила на подушку записку: «Как я и предвидела, это был чудесный вечер. Благодарю». Затем оделась и ускользнула.

Я была безумно рада, что дверь подъезда оказалась незапертой. Саша, поднявшись однажды ранним утром из чужой постели, два часа прождал на лестнице, ожидая, пока первый жилец покинет дом.

Я ступила на улицу, сделала глубокий вдох и пешком отправилась домой. В новый день и, как мне казалось, в новую жизнь.

– Йо?

– Алло! Я как раз тоже хотела тебе звякнуть. Да что это с тобой? Совсем паршиво?

– Йо, меня это достало вконец. Я сейчас ему позвоню.

– Так плохо?

– Не то слово.

– Что же ты сначала звонишь мне? Я должна дать тебе благословение или тебя удержать?

– Не знаю.

– Послушай. Звонить мужчине в такой ситуации можно только по единственной причине.

– Какой же?

– Если ты действительно не можешь иначе.

– Ясно. Я тебе сразу же перезвоню.

– Йо?

– Ну?

– Его нет.

– Ты оставила сообщение?

– Нет, конечно нет! Тогда бы он узнал, что я звонила.

– Кора!

– Ну?..

– У тебя сдвиг.

Только что попрощалась с Йо. В полдевятого она попросту зашла ко мне, решительно включила телевизор и сказала:

– Сейчас мы будем веселиться, хочешь ты этого или нет.

Затем она поставила на стол спагетти и откупорила принесенную бутылку шампанского.

Ах, люблю я свою подругу! Ей каждый раз удается убедить меня, что я в полном порядке, как бы худо мне ни было. Мы слушали Удо Юргенса.

Я еще никогда не был в Нью-Йорке, я еще никогда не был по-настоящему свободным, свободным так, чтобы спятить и выскользнуть из всех оков.

Мы было настроились махнуть в шикарный бар какого-нибудь отеля и там довести дюжину старых папиков до оргазменно-маразменного экстаза, чтобы от счастья они принялись плясать на стойке. Увы, Йо предстояло вставать рано утром. Поэтому мы ограничились тем, что посочувствовали живущим парами, тогда как мы в принципе слишком хороши для мужчин.

– Чего от них ждать? – сказала Йо. – Поставь какому-нибудь пивохлебу десять разных сортов шампанского. Как по-твоему, какое он выберет?

– Не знаю.

– То, в котором легче всего вынимается пробка. – Йо чуть не лопнула от смеха. Я тоже.

– Ведь большинство пар живут вместе только потому, что уже оставили надежду найти для себя более удачный вариант. Или коротают вместе время до тех пор, пока кто-то из них не познакомится с кем-то получше.

Утешая себя, я кивнула. Это утешительно. Это действовало хорошо. Хотя, возможно, и не было полной правдой.

– А другие – будем честными, Кора, – постоянно переживают кризис в отношениях. И еще видят в этом признак стабильности.

Всегда интересно обсудить, какая из форм бытия создает женщине больше проблем брачная или холостая.

– Если у тебя есть один, ты не должна, по крайней мере, искать другого, – изрекла я мудро.

– Допустим, у тебя завелся подходящий. Но даже с ним через пару лет станет так скучно, что ты снова начнешь оглядываться вокруг. А значит, у тебя опять та же проблема, как если бы ты оставалась siпgle, с той лишь разницей, что ты больше не siпgle . Так что вместо одной у тебя теперь две проблемы.

– Но, по мне, лучше скучать вдвоем, чем одной. Кроме того, «скука» это не то слово. Мне нравится больше «доверительность». И быть с кем-то в доверительных отношениях – это прекрасно.

– Нет, прекрасно – это с кем-то знакомиться. Прекрасно – кого-то для себя открывать, прекрасно – когда открывают тебя.

– Не открывать для себя ничего больше – это также прекрасно. Тогда ты по крайней мере гарантирована от неприятных сюрпризов. Ты знаешь его маленькие странности, ты больше не закрываешь дверь, когда зубной нитью чистишь зубы в ванной…

– Да, и порой ты с ним вместе идешь в сортир и выдавливаешь ему угри на спине. И отсюда – один шаг до того, чтобы назвать его «папочка» и порезать ему шницель на удобные кусочки. Кора, я говорю тебе, доверие – хорошо, самоконтроль – лучше. Если однажды дело доходит до того, что он обрезает тебе ногти на ногах, это уже начало конца.

– Мне ногти на ногах?! Да я бы никогда Даниэлю…

– Ну ладно, в случае с тобой это, пожалуй, неудачный пример. Ты ведь даже педикюрши стыдишься и готова представиться ей вымышленным именем.

– К педикюрше ни за что не пошла бы. Я и у парикмахера испытываю адовы муки. Он меня всегда встречает одной и той же фразой: «Дорогая моя, вы чудовищно выглядите!» А когда через два часа я покидаю его, то выгляжу в точности так же, как раньше, и никому даже в голову не приходит, что за все это я уплатила 120 марок.

– Это не совсем так. Помнишь случай с Морисом?

– Ты имеешь в виду тот фокус с блеском для волос? Это обошлось мне в 220 марок. А на другой день мой шеф на конференции по дизайну пялился на меня целую минуту и наконец изрек: «Вы можете подать на него в суд».

Йо вновь разразилась хохотом и при этом откинула назад свою белокурую гриву. Нет, не будь она моей лучшей подругой, я бы ее просто возненавидела.

– Ты знаешь, Йо, чего я больше всего желаю?

– Чего же?

– Я желаю, чтобы кто-нибудь мне сказал «моя любимая», – я сделала еще глоток. Стала неожиданно сентиментальной. – Тебе уже кто-нибудь говорил «моя любимая»?

– Нет. Я знаю, что ты имеешь в виду. Такого они не говорят. Они говорят «дорогая», или «малышка», или «детка». Мужчины как-то не понимают разницы между той простотой, в которой заключено подлинное величие, и той, в которой его нет.

– Да-а-а…

Мы задумчиво молчали. Мог бы Даниэль когда-нибудь сказать мне «моя любимая»? Хотя в случае с ним мне было бы довольно и «детки».

Да и вообще, для начала было бы прекрасно, если бы он мне просто позвонил.

– И не думай, Кора, он этого не скажет. Ты слишком многого хочешь. Радуйся, если он вообще позвонит.

Мы с Йо решили что-то немедленно предпринять ради нашего здоровья и тут же включили видеогимнастику для проблемных зон с Франци ван Алмсик. Кассету мне подарил Биг Джим на тридцатилетие, а я прикинулась, что рада. В отместку к его последнему дню рождения я преподнесла ему три упаковки безумно дорогой виагры. И он тоже прикинулся, что рад.