– Барни, детка, тебе нужно учиться доверять людям. Твой братишка хороший парень. Хоть он в какой-то степени и помешан на сексе, на борту он спец. Это то же самое, когда я веду машину на треке: у меня есть проводники, которые говорят мне, что я могу провести машину через стену дыма и огня. Ты угадываешь, кому можешь доверять, и тогда едешь, куда надо.

– Так ты только что не боялся?

– Дважды чуть в штаны не наложил. Только не говори своему братишке.

Мария сидела на борту лодки. Она прилаживала маску и нагубник. Потом они с Биллом шлепнули ладонями, и она нырнула в темную воду и исчезла. Я пошла за Хукером на площадку для ныряния, и мы стали работать с Биллом, вытягивая из воды золото на площадку и стараясь не повредить бруски.

– Куда легче, чем затаскивать золото в надувную лодку, – заметил Билл. – Не хочу выводить «Счастливую Потаскушку», пока не буду готов улепетывать со всех ног. Я знаю, что вертолет с «Флекс» прочесывает акваторию, разыскивая нас.

– Тебя же никогда не заботили деньги, – напомнила я Биллу. – Удивляюсь, что ты из-за них рискуешь жизнью.

– Я рискую жизнью из-за Марии, – пояснил Билл. – Это ее золото, а не мое. Она считает, что ее отец может быть еще жив в тюрьме. И надеется, что выкупит его за золото.

– Вот же черт, – высказался Хукер. – Так, выходит, мы делаем это во имя справедливости. Ну не дерьмо ли?

Сумки снова всплыли на поверхность. За ними следом вынырнула Мария, и мы вытянули сумки на площадку для ныряния. Билл помог Марии влезть на катер и снять снаряжение.

– Вот, – сказала она. – Это все, что было там на дне. По крайней мере, все, что я смогла найти. Она снова скользнула в воду, чтобы помочь Хукеру и Биллу вытащить последнюю сумку на катер.

Мы открыли сумку и отступили назад, увидев содержимое. Металлический контейнер приблизительно в полтора фута шириной и три в длину. Очень тяжелый. Может, фунтов восемьдесят. Вдоль одной стороны тянулась едва различимая надпись на русском. Наконечник выкрашен в красное. А на днище контейнера две узкие черно-зеленые полосы.

Хукер ткнул носком контейнер со словами:

– Кто-нибудь читает по-русски?

Увы. Никто по-русски не читал.

– Как-то напоминаетбомбу, – предположил Билл.

– Наверно, нам не стоит ее вскрывать, – предостерегла я.

Хукер присел рядышком на корточки, чтобы лучше рассмотреть.

– Наверно, мы и открыть ее не сможем. По крайней мере, без ацетиленовой горелки и лома. Эта малышка герметична.

Если это свалилось с русского корабля, который не пропустила блокада, я даже думать не хочу, для чего это предназначалось.

– Я снова вспоминаю, что говорил Мерзкая Рожа о страхе, – сказала я Хукеру. – Он сказал, что речь о страхе и о том, что он, этот страх, может с тобой сделать.

– И вот это может быть чем-то, что нужно бояться? Не очень приятная мысль. Я даже думать не хочу об этом.

– Я подняла это наверх, потому что мне кажется, что эту штуку больше небезопасно оставлять в бухточке. Ее следует передать властям, – сказала Мария. – Мой отец пострадал за то, что держал ее подальше от рук Кастро. Я не хочу, чтобы его жертва была напрасной.

Мы услышали шум вертолета, приближавшегося к нам с севера. Мы кинулись убирать сумки из виду и потом нырнули в каюту. Вертолет летал поблизости, обшаривая воду прожектором. Луч миновал катер, и вертолет полетел на юг.

В то же мгновение, когда мы больше не услышали вертолета, Билл и Мария сели в надувную лодку с площадки для ныряния.

– Я приведу «Счастливую Потаскушку», и мы сможем использовать для погрузки лебедку, – заверил Билл.

Полчаса спустя обе яхты стояли в положении переправки груза, и Билл переговаривался с Хукером по рации.

– У меня проблемы. Я не могу запустить яхту.

– Что значит: ты не можешь запустить яхту?

– Когда я пытаюсь увеличить обороты, она глохнет.

– Ну и?

– Ну и это плохо.

– Ты можешь отремонтировать ее?

– Это не по моей части, партнер. Пошли мне Барни.

– Барни? Я правильно тебя понял… Барни? – переспросил Хукер.

– Она понимает толк в моторах.

– Ты шутишь.

Я стояла позади Хукера и слушала этот разговор по рации, и мне сильно захотелось снова пнуть его в колено.

– Ты понимаешь что-нибудь в лодочных моторах? – спросила я Хукера.

– Ни черта, – признался Хукер. – Я даже не знаю ничего об автомобильных моторах.

– Как можешь ты зарабатывать на жизнь вождением машин, если не понимаешь ничего в моторах?

– Я вожу их. А не ремонтирую.

Правда в том, что я сгорала от желания взглянуть на его моторы. Я перебралась на «Хаттерас» и прошла вслед за Биллом в машинное отделение.

– У него спаренные дизели, – пояснил Билл. – Вдвое больше, чем у Мэннингов «Сансикера». Я мельком взглянул, но с ходу ничего не высмотрел. Полагаю, это еще ничего не значит. Я ведь никогда не интересовался всем этим хламом в мастерской.

– Черт возьми, – произнесла я, вытаращившись на дизели. – Это мне не по зубам. Я могу разобрать автомобиль на части и снова собрать, но я не имею представления ни о чем подобном этому.

– Дыши глубже, – посоветовал Билл. – Это ведь просто моторы… только побольше.

На связь вышла Мария.

– Возвращается вертолет, – сказала она. – Уберите огни.

Хукер, Билл и я стояли в темноте, ожидая, когда же Мария даст отбой. Мысли неслись вскачь, сердце грохотало в груди. Я торчала на сломанной посудине с золотом Кастро и еще чем-то, с виду похожим на бомбу. И нас искали нехорошие парни.

– Все чисто, – сказала Мария.

Хукер снова включил огни.

– Насколько серьезные эти проблемы с заглохнувшими двигателями?

– Я понятия не имею, насколько все плохо, – ответил Билл.

– Решение руководства, – продолжил Хукер. – Давайте воспользуемся лебедкой и переправим золото на «Сансикер», пока Барни копается там внизу. Наверно, лучше пусть оно будет на лодке Рича. Никто не ищет его катер. Вы, парни, можете сразу отчалить, как только загрузитесь. А мы последуем позже, как только сможем.

Я нашла служебное руководство и несколько технических инструкций и начала прокладывать путь через выявление основных неисправностей. По крайней мере, нам бы выбраться как-нибудь из бухты и выйти из кубинских вод, чтобы попросить о помощи по рации и не угодить при этом под арест.

Я проверяла шланги и изоляцию, когда услышала, как заработали моторы «Сансикера». Тогда взглянула на часы. Я провозилась уже два часа. Я вышла из машинного отделения и поднялась на палубу. Билл удалялся прочь, держа курс на открытый океан. Мария распласталась на носу, держа в руках фонарик и периодически обшаривая воду перед судном.

Наибольшие неприятности предстоят, когда наступит момент выхода из узкого пролива.

– С ним все будет в порядке, – успокоил Хукер.

Я кивнула, подавив слезы, не желая выказывать перед Хукером свою принадлежность к полу, снабженному другими гормонами.

– Думаю, я отыскала поломку, – сообщила я ему. – У тебя в топливо попала вода, наверно, собралась за какое-то время. И это влияет на оба двигателя. Мне удалось осушить воду, собравшуюся в топливных фильтрах, и у нас все получится, если они снова не заполнятся водой. Я не знаю, почему это не нашли механики, когда яхту последний раз обслуживали. Мне нужно еще кое-что проверить, и на этом я закончу.

– Копайся, сколько хочешь. Билл больший мастак, чем я, когда дело доходит до управления этой яхтой. Я все равно бы подождал и отправился на рассвете, когда смог бы разглядеть, куда плыть.

– А не думаешь ли ты, что ждать опасно?

– Согласен. К несчастью, наши шансы сесть на песчаную отмель слишком высоки, если я попытаюсь плыть по темноте. Я покупал эту яхту в расчете, что всегда найму капитана. Кое-что я научился делать, но я не профессионал.

Я спустилась вниз с палубы, а Хукер последовал за мной с двумя бокалами и бутылкой вина.

– Не возражаешь, если я понаблюдаю? – спросил он.

– Не-а.