Внезапно Билл появился в поле зрения.

– Хукер?

Хукер повернулся и поцеловал меня. Он улыбался, когда оторвался.

– Я не знаю, – сказал он. – Я просто почувствовал себя счастливым и захотел тебя поцеловать.

Мне показалось, что было слишком много языка для простого счастливого поцелуя, но, черт, он был Парнем из НАСКАР. Что я понимаю? Он, вероятно, так целует свою маму. Не то чтобы я жаловалась. Хукер потрясающе целуется.

Билл был на палубе, прищурившись, смотрел на нас, рукой заслонив глаза от солнца.

– Хукер? – снова переспросил он.

Хукер просунул свою голову назад в боковое окно.

– Ну да. Мне нужно поговорить с тобой.

– Эй, я могу все объяснить про яхту.

– Просто притащи свою извиняющуюся задницу сюда. Я должен поговорить с тобой.

– Как он собирается добраться сюда? – поинтересовалась я.

– У меня там, на яхте, имеется маленькая надувная шлюпка с подвесным мотором. Он, вероятно, спустил ее на воду, привязал к задней части «Счастливой Потаскушки».

Билл исчез, минутой позже я услышала заведенный мотор, и Билл появился вновь на надувной лодке. Он сманеврировал лодку на площадку для ныряния, находящуюся сзади за солнечным датчиком, и пришвартовался к нам.

У Билла были рыжие, коротко стриженые волосы в стиле голливудского беспорядка. Ему достался маленький нос и голубые глаза, которые улыбались сутки напролет. Он загорел и покрылся веснушками. Пять футов десять дюймов чистых шотландско-ирландских мускулов и дерьма. Он был обут в сандалии «Тева», одет в мешковатые шорты с цветочками чуть выше колен. Он взобрался на площадку для ныряния, и его щеки покрылись румянцем под загаром, когда он увидел меня.

– Что за черт? – удивился он.

И я слетела с катушек.

– Ты придурок! – заорала я на него. – Ты поглощенный собой, не считающийся с остальными жалкий суррогат брата. Ты легкомысленный мешок обезьяньего дерьма! Как ты посмел вот так позвонить и потом исчезнуть с лица земли. Ты напугал меня до смерти. Я потеряю работу из-за тебя. Мой нос шелушится. Мои волосы испорчены. Я получила семь сообщений от матушки на мобильный телефон, которые я боюсь открыть.

Билл улыбнулся мне.

– Я почти забыл, насколько забавной ты можешь быть.

– Забавной?

Я стояла прямо перед ним, лицом к лицу. И от злости пылала до кончиков волос. Я ударила Билла в плечо, он потерял равновесие и упал воду.

Хукер заржал за моей спиной. Я развернулась и пнула его под колено, он согнулся пополам и скатился с площадки для ныряния в воду к Биллу.

Вынырнув, оба все еще улыбались.

– Полегчало? – спросил Хукер.

– Да. Извини за пинок. Меня занесло.

Он вскарабкался на платформу и снял футболку.

– Опять ты врешь. Тебе не совестно за пинок.

– Может, немногожаль.

Билл последовал за Хукером на площадку.

– Ты не захочешь путаться с ней. Она всегда грязно дерется. Она когда-то была помолвлена с кикбоксером.

Билл схватил меня и по-медвежьи обнял, от чего я стала почти такой же мокрой, как он.

– Я скучал по тебе, – признался он. – Боже, как хорошо тебя увидеть.

Хукер поднял брови в недоумении.

– Помолвлена?

– Она была помолвлена трижды, – пояснил Билл. – Первым был кикбоксер. Потом фотограф. А следом бармен. Барни – это ад для мужчин. Я надеюсь, у тебя нет на нее видов.

Я исподлобья покосилась на Билла.

– Продолжай болтать, и я скину тебя в воду снова.

– Что я должен сделать, чтобы поставить на прикол эту яхту? – спросил Хукер у Билла.

– Кто ее владелец?

– Рич Вана.

– Кто-нибудь знает, что ты и Барни на ней?

– Нет, – ответил Хукер.

– Наверно, мы попробуем кинуть якорь в небольшой бухточке. Для нас обоих тут нет достаточно места. – Билл пошел за штурвал. – Удостоверься, что надувная лодка закреплена, и я начну толкать яхту назад.

Через полчаса мы стояли на якоре в маленькой бухточке.

– Я не могу поверить, что вы нашли меня, – изумился Билл. – Я и не подозревал, что оставил след.

– Не мы одни ищем тебя, – сообщила я Биллу.

– Ага, поначалу это было страшно, но я подумал, мы надежно спрятаны вверх по течению. Итак, что происходит между вами двумя?

– Мы искали тебя, – уточнила я.

– Ну, вот он я. И, как вы видите, я в порядке. И там у меня девушка. Поэтому, наверно, мне стоит вернуться назад.

– Извини, – заявил Хукер. – Это на моюяхту ты собираешься вернуться.

– Я знаю, – отозвался Билл. – И я не одолжил бы ее, если бы не был в безвыходной ситуации. Если ты дашь мне еще пару дней, я верну ее, пришвартованную в Саут-Бич, совсем как новенькую. Богом клянусь.

– Я хочу ее назад сейчас, – сообщил Хукер.

– Я не могу отдать ее сейчас. У меня тут кое-какие дела. Это важно.

– Я весь внимание, – отозвался Хукер.

– Я не могу рассказать тебе об этом.

– Я знаю, он твой брат, – сказал Хукер мне, – но думаю, ты должна пристрелить его.

– Моя мама будет против, – ответила я Хукеру. – И пушка внизу в моей сумочке.

– Ладно, – согласился Хукер. – Я достану пушку. И я застрелю его. Моямама не будет возражать.

– Эй, парень, – возмутился Билл. – Это же просто лодка.

– Это яхта стоимостью в три миллиона долларов. Мне пришлось врезаться во многие стены, чтобы заплатить за нее. Я собирался порыбачить на этой неделе. Погода-то идеальна.

– Мария взбесится, если я расскажу тебе.

– Мы уже немного знаем об этом, – сообщила я. – Это касается ее отца и деда, правильно?

Билл ухмыльнулся.

– Вообще-то это касается семнадцати миллионов трехсот тысячи долларов в золотых слитках.

– Это куча золота, – заметил Хукер.

– Сто слитков, каждый весом двадцать семь фунтов.

– Они на моей яхте? – спросил Хукер.

– Мы поднимем последнюю партию сегодня ночью.

– А потом?

– Я перевезу их в Нейплс. Я арендовал домик в Порт-Ройяле, когда мы останавливались на островах Ки. Он стоит на канале. Я просто пришвартую яхту к причалу и выгружу золото.

Хукер ухмыльнулся.

– Ты собираешься пройти через Гордон Пасс? (Один из самых оживленных и главных проливов на юго-западе Флориды. Гордон Пасс соединяет Мексиканский залив с Нейплс-Бэй. – Прим. пер.) – Он повернулся ко мне. – Нейплс – это милый маленький городок на Мексиканском заливе. Он построен вокруг каналов и заполнен мультимиллионнодолларовыми домами. Это самое почитаемое место во Флориде. Не так разрекламировано, как Майами-Бич или Палм-Бич. Просто тонны денег. Очень безопасно. И район Порт-Ройял самый богатый. Трехмиллионнодолларовый дом в Порт-Ройяле считается жалким.

– Что ты собираешься делать с этими золотыми слитками? – поинтересовалась я у Билла.

– Я ничего с ними не буду делать. Они принадлежат Марии.

Мы с Хукером переглянулись.

– Нам нужно переговорить с Марией, – заявил Хукер.

Надувная шлюпка была примерно двенадцати футов длиной с подвесным мотором. Мы все забрались в нее. Билл устроился за штурвалом и отвез нас вверх по реке к яхте Хукера. На этом низком уровне тропический лес был очень красивым, но вызывающим клаустрофобию. Наземная растительность была густой и темной. Второй уровень оплели цветущие вьющиеся растения, местами усеянные водоплавающими птицами, устраивающимися на насест. Воздух был влажный, впитывающийся в мои волосы и футболку, оседающий каплями росы на предплечьях, стекающий по бокам лица. Это был восхваляемый воздух Саут-Бич, пропитанный приторным ароматом цветов, сырой почвы и гнилых растений, смешанным с запахом морской воды.

Мы пришвартовались к площадке для ныряния позади «Счастливой Потаскушки» и вскарабкались на борт. Все было из сверкающего белого стеклопластика, который, как я предполагала, было легче убирать во время рыбалки. Рыболовный стул был прикреплен к палубе рубки. Дверь и большие окна смотрели в салон с палубы, но стекло было затонировано, и было невозможно заглянуть внутрь.

Билл открыл дверь в салон, и мы толпой двинулись внутрь. Мария стояла посередине салона с пушкой в руке. Она была ростом пять футов и три дюйма, с копной темно-каштановых кудрявых волос, которые вились вокруг ее загорелого лица и чуть касались плеч. Тонкие черты лица, естественно пухлые губки и глаза цвета топленого шоколада. Мария была худенькой с большой грудью, которая покачивалась под футболкой, когда она двигалась.