А ведь помимо ночной охоты Сопротивление разрабатывало и новые методы противодействия захватчикам. В частности, московский штаб создал в бункере Глубинный-2 огромную научную лабораторию, в которой ученые и инженеры без устали изучали оружие, средства защиты чужаков и пытались создать то, что сможет с ними конкурировать.

Собственно, с этого момента и началась странная история Филиппа Грина. Человека, который был одним из многих до того, как стал сотрудником лаборатории Глубинный-2 и превратился в неоднозначную, но знаковую фигуру после того, как изобрел «Пилигрим» – то самое контроружие, способное противостоять военной машине чужаков. А уж кем он стал после того, как чужаки подавили августовское восстание…

Пока на этот вопрос затрудняются ответить даже самые лучшие аналитики.

Формально его считают провокатором, который обманул всех, подсунув Сопротивлению недоработанное оружие возмездия. Сопротивление сделало на «Пилигримы» ставку и подняло восстание, уже в ходе которого выяснилось, что использовать «Пилигримы» можно лишь в ближнем бою и только против пехоты. Обещанного разрушения куполов и снятия силовой защиты с тяжелой техники врага не произошло. Чем это обернулось, известно: серпиенсы разгромили войска Сопротивления и вынудили оставшихся в живых партизан уйти в глубокое подполье.

Так звучит официальная версия, но очень многие серьезно сомневаются в справедливости предъявленных Грину обвинений. Слишком уж ситуация смахивает на классическую подставу. И Филиппа неизвестный враг выбрал на роль козла отпущения именно потому, что Грин – гениальный ученый, который мог и доработать «Пилигримы», и придумать что-то еще более мощное.

Единственное, что действительно выглядело странным в этой щекотливой ситуации, так это поведение самого Грина. Он не признал свою вину, но и не сказал ни слова в свою защиту. Он вообще отнесся к собственной судьбе совершенно наплевательски. Он будто бы хотел, чтобы его несправедливо осудили и расстреляли.

И закончилась, а вернее перешла на новый уровень, эта история тоже очень странно. Сочувствующие Грину товарищи попытались его спасти, устроив спектакль вместо реальной казни, но не сумели этого сделать, поскольку в ситуацию вдруг вмешалась контрразведка в лице своего начальника товарища Деда. Главный особист умело превратил фарс в трагедию, в результате погиб Воронцов, и только богу известно, как все обошлось малой кровью для Филиппа. Но Грин все-таки выжил и даже умудрился сбежать. Каким образом? А вот в этом как раз и заключается странность.

Грин будто бы заранее просчитал каждый шаг и даже то, насколько тяжело будет ранен во время неудавшегося расстрела. Звучит безумно, но ничем другим, кроме точнейшего расчета, никаким стечением обстоятельств поведение Грина и, главное, его исчезновение не объяснить…»

Учитель вновь отодвинул ноутбук, затем взглянул на часы и закрыл компьютер совсем. Во-первых, на сегодня он перевыполнил все нормы. Столько за один присест лейтенант не писал с тех пор, как служил участковым. Восстанавливать творческую форму следовало постепенно, без фанатизма. Во-вторых, через десять минут в кубрике у командира собирались на совещание все бойцы группы. И в повестке дня совещания стоял как раз вышеупомянутый вопрос: как найти ответ на загадку Грина? На загадку, состоящую из трех связанных между собой подвопросов. Кто подставил этого «кролика Роджера», почему Грин не сопротивлялся и кого эта подстава прикрыла на самом деле?

Первый и последний вопросы, скорее всего, имели один ответ. Кто подставил, того и прикрыла. А вот на вопрос номер два, пожалуй, мог ответить только сам Грин. Но чтобы с ним поговорить, Учителю следовало вывести на чистую воду истинного провокатора. Иначе Грина в родные пенаты не вернуть и не расспросить.

Зачем это все понадобилось Учителю? Для этого имелись вполне серьезные причины. По вине истинного провокатора рухнуло Сопротивление – это раз. По вине провокатора – а не Грина, который всего-то защищался, – погиб Воронцов. Это два. Учитель, как старый законник, нюхом чуял, что это дело может превратиться в нечто гораздо большее. Очень уж много торчало из его швов белых ниток. Это три.

А главное, Грин, безропотно принимая суровый приговор, показал, что дело стоило жизни. А ведь этому парню было что терять. И свои гениальные проекты, и Вику, и просто саму жизнь, которая только вырисовывалась впереди. Хорошая или плохая, но для Грина она только начиналась. И вдруг такой поворот. Его подставляют, а он молчит. Грин, конечно, славился своей эксцентричностью, и Вика это подтверждала, но не настолько же он чокнутый, чтобы идти на смерть просто так, из-за какого-нибудь надуманного принципа.

Вот во всем этом Учитель и хотел разобраться, тряхнув стариной и проведя собственное расследование. Тем более что службе оно не мешало. Да и не особо загружались службой выжившие ночные охотники. Равно как все остальные. Разгромленное в августе 2014 года Сопротивление ужалось до Подполья. Народу выжило мало, поэтому на серьезные операции никто пока не решался.

Начальство называло установившееся затишье периодом накопления сил и ресурсов. Лично Учитель слабо понимал, откуда возьмутся новые силы и ресурсы, если потеряны не только почти все базы, но и прерваны связи между округами и отрядами. Но начальство не теряло надежды. Пока не накопятся силы для нового удара, командиры пытались заниматься пропагандой и агитацией среди мирного (или по классификации Сопротивления – «инертного») населения, а ночным охотникам и другим бойцам они предписывали ухаживать за оружием, изготавливать «расходный материал», то есть заточки и другие эффективные в ближнем бою с серпиенсами предметы, а также тренироваться.

В общем, тот факт, что Учитель хоть чем-то занят, командиров только радовал. Другие-то бойцы и охотники просто-напросто кисли по кубрикам. А некоторые вовсе дезертировали. И вот это как раз стало для начальства проблемой номер один, на этом оно сосредоточило все внимание.

Пожалуй, только главный контрразведчик Сопротивления полковник Рублев, он же товарищ Дед, краем глаза наблюдая за активностью Учителя, пару раз вскользь выражал ему свое неудовольствие. Почему – понятно.

По возвращении с неудавшейся казни Дед некоторое время молча обдумывал случившееся, а потом все-таки вызвал бывшую группу Воронцова и устроил ей профилактическую беседу. Тогда договорились о следующем: поскольку никто, кроме самого Деда, его главного помощника капитана Рабиновича и бойцов из группы Учителя, не знает, что Грин выжил и сбежал, охотники будут об этом молчать. Дед подключит к делу нескольких проверенных агентов, возьмет поиски сбежавшего Грина под личный контроль, а бывшую группу Воронцова переведет в свой личный резерв, на повышенную зарплату и усиленный паек.

Деваться бойцам было некуда, и они согласились. Хотя про себя каждый подумал, что рано или поздно Дед непременно подставит группу. Для того он и оставил ее у себя под рукой. Как только появится безнадежное задание, так сразу и отправит воронцовских на верную гибель. А зачем Рублеву свидетели его позорного бегства с места неудавшейся казни? Незачем. Ведь мало того, что Дед опозорился, так еще и предателя не расстреляли, и вообще он умудрился уйти. Тяжелораненым, но вчистую победившим Деда в соревновании по стрельбе наугад. Просто грустный анекдот, а не ситуация.

– Но пока формально нас не за что расстрелять, вот и приблизил, чтоб в поле зрения оставались и не болтали, – когда бойцы вернулись «с ковра» в расположение группы, подытожил Учитель.

– А почему «пока»? – не на шутку встревожился Борис. – Потом будет за что?

– Этот найдет повод. Знаю я их сучью породу, особистов драных. Хлебом не корми, дай кого-нибудь до цугундера довести…

В общем, конкретно группу Учителя бездействие Сопротивления вполне устраивало. Пока генерал Алексеев не придумает какую-нибудь акцию, бойцам лейтенанта Учителя ничто не грозило. И пока сохранялся этот статус-кво, Учитель старался не терять времени даром.