— Что изменилось?

— Ваши обстоятельства, моя дорогая.

— Изменились? Но почему?

— Хоторн не сообщил вам?

— Нет. Он писал не мне, а мисс Примингтон, когда присылал деньги.

— Вы, несомненно, получили бы письмо от него завтра. Но лорд Роксхэм не упомянул и не объяснил своего внезапного интереса к вам?

— Нет, кроме того, что хочет жениться на мне... Он сказал: «Я все равно женился бы на вас, но вы хорошенькая, так что сделаю это с удовольствием». И... он поцеловал... меня.

В ее мягком голосе слышался такой ужас, что герцог улыбнулся:

— Вам не нравится, когда вас целуют?

— Я это ненавижу! Это отвратительно! Это причинило мне боль, я просто заболела из-за него.

— Лорду Роксхэму это бы не польстило.

— Он противный. Если бы я была мужчиной, я бы убила его. И если он еще раз коснется меня, я так и сделаю.

— Вы ужасно кровожадны, — улыбнулся герцог. — В конце концов, такая элегантная леди, как вы, привыкнет к поцелуям.

— Никогда! Никогда!

Это был страстный протест. Внезапно герцог почувствовал, как маленькая ручка скользнула в его руку.

— Это не только из-за поцелуев, — прошептала Равелла. — Это и из-за его слов и из-за его рук... Он сильный... Я сопротивлялась, сильно сопротивлялась, а потом... потом вы приехали.

— Вы обрадовались моему вмешательству?

— Обрадовалась! О, я так много думала о вас! Я пыталась представить вас себе, думала, на кого вы похожи, будете ли добры ко мне. И когда вы были так необходимы мне, вы появились.

В ее голосе звучала страстная благодарность.

— Совсем не нужно такой благодарности, — медленно сказал он.

— Я всегда буду вам благодарна. И теперь, когда вы приехали за мной, мне больше нечего бояться. Я боялась то одного, то другого, с тех пор как умер папа. Я была так одинока, так не уверена в будущем. И вы приехали, вы, мой опекун.

— Помимо моего опекунства, ваше будущее теперь вполне надежно, — прервал ее герцог. — Возможно, я должен объяснить. Ваш дядя, лорд Роксхэм, не человек, оскорбивший вас своим вниманием, а его отец, умер неделю назад и оставил вам свое состояние. Вас можно поздравить. Вы теперь богатая молодая женщина.

Ее пальцы задрожали в его руке, и она вырвала свою руку.

— Это шутка? — спросила она.

— Нет. Ваш дядя завещал вам все свое состояние.

— Но почему?

— Думаю, чтобы не получил его сын Алистер.

— Но родственники мамы никогда не разговаривали с нами. Я всегда знала, что они не одобряли, что мама вышла замуж за папу, потому что он беден и не занимает высокое положение в обществе. Они отказались от встречи, даже когда мама умерла. Папа написал, что ее нет в живых, но никто не приехал, даже не написал.

— Возможно, но они постарались загладить это, хотя, как вы могли убедиться, в том, чтобы быть богатой, есть свои недостатки.

— Я не хочу денег.

— Прошу прощения?

Герцогу показалось, что он плохо расслышал.

— Я сказала, — повторила Равелла, — что не хочу денег. Отдайте их обратно!

— Вы говорите серьезно?

— Да. Мы очень хотели денег, когда мама болела и когда она умерла, когда мы старались расплатиться с долгами. Иногда у нас даже не было еды, потому что мы не могли заплатить торговцам. Вы думаете теперь, когда они оба умерли, я захочу брать деньги, которых нам не давали, когда они были так нужны?

— Со временем вы будете думать иначе, — вежливо заметил герцог. — Однако, оценив ваши намерения, должен указать вам, что как опекун не позволю вам распоряжаться деньгами, пока вы не сможете управлять ими.

— А когда?

— Когда вам исполнится двадцать один год или если вы выйдете замуж.

— Если выйду замуж! — повторила она и добавила: — Так вот почему лорд Роксхэм...

— Правильно! Я предупреждал вас, моя дорогая, что есть свои недостатки в том, чтобы быть богатой женщиной.

— Вы имеете в виду, что другие тоже будут... О нет! Пожалуйста, ваша светлость, позвольте мне отдать эти деньги. Я не хочу их. Лучше я буду бедной.

— Вы хотите вернуться в школу?

— Ой, нет! Но почему я должна возвращаться туда теперь, когда вы приехали? В глубине души я всегда знала, что я там до тех пор, пока не смогу приехать к вам.

— Думаю, вы ошибаетесь и относительно меня, и относительно моих обязанностей.

— Нет, — ответила Равелла. — И я обещаю, что не буду вам надоедать. Я буду помогать вам и присматривать за вами, как присматривала за папой. Он часто говорил, что не знал, что стал бы делать без меня.

— Вы думаете, мне нужен кто-то, чтобы за мной присматривать? Мое дорогое дитя, что вы вообще знаете обо мне?

— А что мне надо знать? — парировала Равелла. — Вы были другом моего папы, он доверял вам и оставил меня на ваше попечение. Ему, бедняге, нечего было оставлять, и я не зря сказала, что была самым ценным его богатством.

— Думаю, вы не все понимаете правильно. Вы знаете, что я не видел вашего отца почти десять лет?

— Разве это важно? Если вы дружили, если вы нравились друг другу, разлука не имеет особого значения.

Герцог вздохнул:

— Я вижу, вы твердо решили, чтобы я нес за вас ответственность. Позвольте предупредить, что это непрактично.

— Почему?

— Найдется немало людей, желающих объяснить вам это. Достаточно будет сказать, что ваш отец не мог бы выбрать менее подходящего опекуна.

В ответ раздался легкий смешок.

— Вы очень скромны! О, дорогой опекун, я чуть было не испугалась, что вы не хотите меня. Я бы этого не вынесла.

— Не вынесли? Почему же?

— Потому что я много думала о вас ночами, когда не могла заснуть. Я разговаривала с вами в темноте. Ведь теперь вы все, что у меня есть. Мама и папа умерли. Я не знаю никого из родственников, я даже не видела никого из них, кроме... лорда Роксхэма.

— Значит, я должен заменить вам семью? Вы льстите мне. Уверяю вас, теперь, когда завещание вашего дяди стало известным, вы найдете много родственников, друзей и знакомых.

— Вы думаете, мне нужны люди, интересующиеся мной лишь из-за денег? Нет! И почему я стану беспокоиться о них, когда у меня есть вы, чтобы позаботиться обо мне?

Они долго молчали. Кажется, впервые в жизни герцог не находил слов. Потом Равелла с любопытством произнесла:

— Я так и не спросила, куда мы едем.

— Вы очень доверчивы, да? Так случилось, что я везу вас в Линке, мое поместье в Хертфордшире. Но из всего, что вы знаете, я могу, как и ваш легкомысленный кузен, насильно похитить вас в моих собственных интересах.

В ответ раздался легкий смешок.

— Теперь вы говорите глупости. Как будто вы можете сделать что-то подобное!

Они снова молчали, пока герцог не увидел огромные железные ворота на въезде в Линке.

— Вы спите? — спросил герцог.

— Нет. Я молчала, потому что джентльмены не любят разговаривать в карете.

— Кто вам сказал?

— Мой папа, — ответила Равелла. — Он сказал, что большинство женщин, путешествуя, имеют скверную манеру надоедать.

Герцог засмеялся. Последние несколько миль он думал о своих новых обязанностях. Ребенок был, по крайней мере, освежающе оригинальным.

— Мы будем дома через несколько минут, — сообщил он.

— А где мы сейчас?

У Равеллы вырвался крик восторга, когда она повернулась к окну.

Высоко в небе плыла луна. Она освещала один из самых больших и прекрасных домов во всей Англии. Это было величественное здание, занимавшее почти четыре акра. Серый камень сохранял вечную красоту, отражаясь в огромном озере вместе с окружающими его каменными террасами.

Равелла смотрела на дом, к которому они приближались. Все окна были приветливо освещены. Окружающая темнота казалась рамой для драгоценных сокровищ. Она смотрела, пока они переезжали мост через озеро, затем вздохнула:

— Он слишком большой. Я боюсь.

— Здесь никто не испугает вас, — уверил ее герцог. Девушка повернула голову, и он понял, что Равелла рассматривает его лицо в темноте.

— Вы не оставите меня? — умоляюще спросила она.