Барон нежно обнял ее.

– Знаю, Рианон. Я не забыл, что тоже был молод и порывист. Конечно же, я тебя прощаю.

Рианон прижалась к отцу. Она глубоко его любила и была рада, что большого вреда ее приключение никому не нанесло.

Мелкий дождь моросил над долиной, окруженной высокими холмами. Казалось, что отряд Синвелина ап Хайуэла находится в пасти большого зверя. Брайс не помнил, выгладывало ли солнце с тех пор, как они достигли границы Англии и Уэльса. Все промокли до нитки.

Отряд направлялся в одно из небольших владений лорда Синвелина – крепость Эннед-Бейч, и он рассчитывал добраться туда до темноты.

Само по себе путешествие не было ни длинным, ни чрезмерно утомительным, поскольку Синвелин ап Хайуэл был щедрым хозяином и не отказывал своим валлийцам ни в отменной еде, ни в теплом ночлеге. Все принимали это как должное, а потому держались с надменностью. Мадок, тот самый парень, которого Брайс заставил извиниться, смотрел на нормандца с едва прикрытой ненавистью, но Брайса это мало волновало. Он привык к одиночеству, когда долгие месяцы скитался по Европе, чтобы заработать семье на жизнь. Достатка путешествие ему, правда, не принесло, и он вернулся обратно без денег и без славы.

Солдаты в отряде не делали попыток заговорить с Брайсом, и он тоже хранил молчание.

Лорду Синвелину, по-видимому, прошлое Брайса было безразлично. Он обращался с ним как с ровней, и тот был за это искренне благодарен. Во время пути они беседовали о многом: о турнире; о замке лорда Синвелина Каер-Коч, представлявшемся в воображении Брайса величественной уэльской крепостью; о рыцарских поединках; о европейских приключениях Брайса; о женщинах.

Но одной темы они не касались – имя леди Рианон Делейни не упомянули ни разу.

Брайс был этому рад, ибо не знал, как отвечать на вопросы лорда Синвелина. Возможно, знай он его дольше, то отважился бы намекнуть, что манеры леди Рианон едва ли можно назвать благородными. Но, правда, Брайс слышал, что валлийцы не придают значения условностям и часто спят со служанками в тавернах. Возможно, и женщины-валлийки ведут себя не менее свободно.

Неудивительно, что во сне Брайса посетила леди Рианон с распущенными волосами, обрамлявшими ее прекрасное лицо, с сияющими глазами и манящими полураскрытыми губами.

И как бы он ни осуждал ее, все равно она его восхищала. Да ни одна благородная дама не осмелилась бы задержать возможного вора, даже если охрана и находилась поблизости. А каким презрением и гневом сверкали ее глаза, когда верзила солдат посмел сказать непристойность в ее адрес!.. Лорд Синвелин неожиданно повернулся в седле и крикнул:

– А вот и Эннед-Бейч!

Брайс напряженно вглядывался в густой серый туман, пытаясь разглядеть хоть что-то похожее на строение.

Лорд Синвелин усмехнулся.

– Видите вон там огромную скалу? Туда еще порядочно добираться.

Брайс проследил за указательным пальцем лорда и смог разглядеть лишь большой серый утес, прижатый к холму, но никак не крепость.

– Ну, теперь мы обсохнем! – весело крикнул лорд Синвелин и пришпорил коня. Остальные галопом последовали за ним.

Очертания замка сделались более различимыми. Его стены и башни были сложены из прочного камня. Вскоре они достигли внешних стен, и Брайс увидел прижавшиеся к крепости ветхие лачуги, которые трудно было назвать деревней. Казалось, что дождь вот-вот размоет их. Из домов никто не появился, вероятно, жители спрятались от непогоды.

Укрепления Эннед-Бейча выглядели крепкими, а деревянные ворота – массивными. Всадники проскакали под полуопущенной решеткой и очутились во дворе. Рядом с башней стояло еще одно четырехугольное здание, построенное из неотесанного серого камня. Брайс догадался, что это зал. Остальные строения во дворе были обычными хижинами, обмазанными глиной.

Лорд Синвелин крикнул по-валлийски, и из двери зала высунулась чья-то голова. Увидев, кто кричит, человек открыл дверь и торопливо вышел, укрываясь рваной шерстяной шалью. Лицо у него было бледное, а вид испуганный.

Лорд Синвелин продолжал кричать по-валлийски, и на его крики из хижин появились еще люди, такие же оборванные и изможденные. Было видно, что хозяину они не рады.

Брайс вспомнил, как отец, бывало, говорил, что сытый крестьянин всем доволен. Правда, отец слишком прямо следовал этой поговорке, и его коттарии[3], не скупясь, присваивали себе урожай. Об этом Брайс узнал уже потом, когда стало известно о долгах отца.

Брайса удивило, что лорд Синвелин, щедрый по отношению к своей свите, так скуп в отношении жителей Эннед-Бейча.

Синвелин спешился и непринужденно улыбнулся Брайсу.

– Заходите внутрь и грейтесь. Затем подкрепимся, друг мой. Не знаю, какие постели нас ждут, но хорошо, что хоть от дождя укрылись.

Брайс кивнул и отдал поводья слуге, затем последовал за лордом Синвелином в небольшой и совсем пустой зал.

Лорд Синвелин подошел к пустому очагу и с выражением величайшей досады, уперев руки в бока, огляделся. У стены стоял один-единственный деревянный стол, а через узкие окна, пробитые высоко в стенах, падали дождевые капли.

Лорд Синвелин сердито нахмурил брови.

– Не успел я уехать, и что же застаю? Они растащили все добро!

– Кто, милорд? – не выдержал Брайс. Неужели в этой части Уэльса полно разбойников? Наверное, поэтому у слуг такой несчастный вид. Но тогда почему они не обрадовались возвращению Синвелина и солдат?

– Слуги, конечно! – со злобой ответил хозяин. – Ленивые псы. Их всех следует повесить, чтобы кости склевали вороны!

– Зачем же им было так гневить вас, милорд? – попытался урезонить Синвелина Брайс. – Они, вероятно, сложили вещи в сарай для сохранности.

У двери, ведущей в кухню, послышался шорох: за ними с опаской наблюдали старуха и две женщины помоложе.

Лорд Синвелин приветливо их окликнул, а Брайс бросил на него удивленный взгляд – гнев лорда потух в одно мгновение. Синвелин подошел к женщинам и стал как ни в чем не бывало с ними разговаривать. Старуха закивала в ответ и заковыляла прочь, а Синвелин с улыбкой сказал Брайсу:

– Вы были правы – они убрали мебель, так как не знали, когда я вернусь. К сожалению, у них почти не осталось еды. Урожай, видно, погиб. – Он пожал плечами. – Но это неважно – у нас в фургонах найдется провизии на несколько дней, а в горах неплохая охота. – Он со вздохом оглядел зал. – Наверное, мне следовало почаще сюда наведываться.

Когда в зал вошли солдаты, лорд Синвелин подозвал Мадока. Тот ткнул кулаком в плечо своего приятеля Туэдура, и они вместе подошли к хозяину.

Туэдур был ниже Мадока, но Брайс не сомневался в том, что сильнее. Туэдур так же, как и Мадок, с ненавистью смотрел на Брайса – то ли оттого, что Брайс – нормандец, то ли из-за случая с Рианон.

Поговорив с лордом Синвелином, Мадок и Туэдур нехотя вернулись во двор, а остальные разбрелись по залу, недовольно ворча. Сам же лорд Синвелин прохаживался между ними и старался их утихомирить. Из кухни появилась служанка – девушка лет пятнадцати, не больше. Она принесла камышовую солому, которую стала раскидывать по каменному полу. Каждый раз, когда она наклонялась, кто-нибудь из мужчин отпускал явно непристойное замечание, судя по смеху и перемигиваниям, которыми они обменивались. Девушка краснела, а Синвелин улыбался и не вмешивался в эти забавы.

Вернулись Мадок и Туэдур в сопровождении слуг с корзинами и мешками из повозок. Слуги относили все на кухню, а Мадок пинками подгонял их. И снова Синвелин не стал вмешиваться. Брайсу это не понравилось, но он промолчал; он ведь незнаком со здешними обычаями, а наемнику лучше держать язык за зубами.

В зале появились еще слуги – они принесли мебель, дрова для очага и эль. Эти двигались споро, но тоже молча, изредка бросая боязливые взгляды на лорда Синвелина и его солдат.

Брайс решил, что его услуги пока не нужны, и отошел к двери. На дворе все еще шел дождь. Он разглядывал стены, окружавшие этот небольшой замок. Они были прочные и крепкие, так что разбойники не могли их разрушить. Но почему у слуг такой изнуренный вид? Неужели в этом году в Уэльсе ничего не уродилось? В Англии не бывало неурожаев, но и такой сырости, как здесь, там тоже не наблюдалось.