Она никогда не видела более красивого мужчины!

— Спасибо, — прошептала Джульетта и огорчилась, потому что считала такую благодарность недостаточной.

Мик улыбнулся и, слегка поморщившись, потрогал языком рассеченную губу.

— Не за что. Это тебе спасибо, — он втянул побольше воздуха и тихонько охнул. — Если бы ты не стукнула его кувшином…

— Ты все равно побил бы его!

Взгляд Мика влюбленно скользил по ее лицу.

— Может быть, — согласился он, — скажем так: я не тот человек, который бы отказался от небольшой помощи сейчас или потом.

Положив голову ему на грудь, Джули слушала ровное успокаивающее биение его сердца, когда раздался громкий стук в дверь. Она подскочила и прижалась к нему сильнее, ненавидя себя за трусость.

— Кто это? — спросил Мик.

— Возьмите ванну для леди.

— Я его впущу, Джули, — сказал Мик, освобождаясь от ее рук.

Но девушка схватила его за локоть:

— Будь осторожен, Мик! В тот раз все случилось именно из-за ванны. — Джули еще не потрудилась ему рассказать. Он не знает, с чего все началось, поэтому считает, что она просто слишком испугана, чтобы здраво рассуждать.

Она не сводила глаз с двери и расслабилась, лишь когда увидела, как юноша согнувшийся под тяжестью пустой ванны вошел в комнату.

Вздохнув с облегчением, Джульетта плюхнулась на кровать, предоставляя Мику позаботиться об остальном.

Он может понять, почему она так не хочет быть одна, особенно сейчас. Черт, девчонка должно быть до смерти перепугалась, когда человек ее бабки ворвался в комнату, такой огромный и сильный. Но все же — Мик изменил позу в сотый раз за последние пятнадцать минут — он хотел бы оказаться сейчас в любом другом месте, хоть у черта на рогах — только не здесь.

Плеснулась вода, и его взгляд метнулся к потертой бежевой ширме. За ней, как раз напротив пылающего огня, Джули принимала ванну.

Он откинул голову назад, при этом здорово стукнувшись о стенку.

— Что это было? — нотки беспокойства прозвучали в ее голосе.

— Это я, Джули. Я… видишь ли… просто ударился головой.

Она засмеялась, и звук ее смеха приплыл к нему на волнах жасминного аромата, добавленного в воду для ванны.

— Мне кажется, твоя голова уже достаточно бита для одного вечера, Мик.

— Да ну тебя! — Мик закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на звук воды, переливающейся через края ванны, но не мог. Вместо этого его мозг вызывал образ Джули, обнаженной, трущей мылом свое тело. С закрытыми глазами он увидел, как она зачерпывает воду и выливает ее себе на лицо. Увидел, как крошечные капельки сбегают вниз по ее тонкой шее, через грудь. Представил себе ее набухшие темные соски, торчащие из воды, как будто в ожидании его прикосновения. Видел ее ноги: она пробегает мыльной губкой вверх и вниз по икрам, бедрам, ягодицам.

Джули начала тихонько напевать, затем встала, чтобы ополоснуться.

Он тяжело дышал и продолжал держать глаза закрытыми, давая ей возможность привести себя в порядок. И в то же время дал волю своему воображению.

Образ, который он создал в мыслях, был таким отчетливым, таким красивым, что его сердце бешено забилось. Отсветы огня плясали на ее коже цвета слоновой кости. Ее черные волосы собраны в узел высоко на голове. Вот она выходит из ванны и стоит перед камином, обсыхая. Его взгляд медленно блуждал от кончиков пальцев на ее ногах вверх, туда, где соединяются бедра. Она повернулась в его видении, и у него остановилось дыхание.

Когда Джули потянулась, чтобы распустить волосы, ее груди поднялись вверх и Мику пришлось сжать кулаки, чтобы побороть желание дотронуться до ее, такого реального, тела.

— Спасибо, что побыл со мной, — нежно сказала она из-за ширмы.

— Не стоит благодарности.

Его мечта разлетелась вдребезги. Мик мотнул головой и сказал себе, что ему должно быть стыдно. Но стыдно ему не было. «Дьявол, если бы следовало убивать человека за его мысли, — сказал себе Мик, — тогда в стране было бы больше мертвых, чем живых».

Кроме того, он хотел видеть ее, обладать ею так долго, что уже не помнит времени, когда бы не мечтал об этом. И знал в глубине души, что это — единственный способ реализовать его желание.

Мик знал это с самого начала. И лишь еще раз напомнил себе об этом сегодня вечером. Он снова открыл глаза и посмотрел на забрызганный водой пол.

Она даже не задумалась перед тем, как предложила заплатить за комнату в отеле. Проклятие, мисс Даффи росла в доме, где было так много денег, что ее даже не научили их считать. Мик тяжело вздохнул и обвел взглядом убогую комнату. И было, черт возьми, ясно, что эта мисс обычно останавливалась в лучших местах, чем это!

Было так много различий между ними, что невозможно их все перечислить. Да этого и не требовалось. Достаточно было того, что он знал это.

«Достаточно для чего? — подумал Мик с жаром. — Во всяком случае, не для того, чтобы остановить эти глупые фантазии о них двоих… вместе».

Как оказалось, «знать» и «хотеть» — две различные вещи.

— Мик?

Еще не совсем очнувшись, он повернулся к ней, когда она выходила из-за ширмы. И тут же пожалел о том, что сделал это.

В дороге они спали в одежде. Было глупо надевать ночные рубашки в лесу, а затем искать свою одежду в темноте раннего утра. Но сегодня вечером на ней была ночная сорочка, которую она, должно быть, вытащила из своей седельной сумки.

Его горло сжал спазм, тело неудобно напряглось. Ее контуры четко вырисовывались: на фоне огня ее белая хлопковая сорочка была почти прозрачной. Мик старался не смотреть на тень, повторяющую формы ее тела. С него на сегодня ухе довольно разочарований, а с нее — неприятностей. И она совсем не нуждается в том, чтобы какой-то осел пялился на нее, разинув рот.

Но заставить себя не смотреть было самым трудным из всего, что он когда-либо делал.

Ее обернутые полотенцем волосы возвышались на голове, как корона. Высокая шея и длинные рукава одежды делали ее как бы меньше, и девушка казалась еще более хрупкой, чем прежде.

— Гм? — опомнился он, наконец. — Что ты сказала?

— Пока ничего, — она улыбнулась, скрестила руки на груди и подошла к ближайшему стулу. — Я хотела спросить, как ты думаешь, городской шериф задержит Энрике в тюрьме, как сказал управляющий?

Мик сбросил ногу с кровати и встал, подавляя тяжелый стон. Ему нужно выбраться из комнаты, хоть ненадолго. Выйти на воздух. Глубоко подышать, побродить немного. Что-нибудь.

Ему пришла в голову идея, и он ухватился за ее последние слова, как утопающий за плавающее бревно.

— Вот что: я сейчас пойду в город, в тюрьму и проверю, чтобы знать наверняка.

— Да, но…

— Все в порядке, Джули. Я не задержусь. — Мик схватил свою шляпу, направился к двери и открыл ее.

— Запри за мной!

Джульетта соскочила со стула и поспешила к нему. Лицо бледное, глаза испуганные. Мик почувствовал себя предателем, оставляя ее одну именно сейчас, когда она так расстроена. Но, почувствовав свежую струю жасмина, снова ожесточился. Лучше уйти сейчас, пока у него есть силы на это, пока она не стала еще более печальной.

Жестким голосом он сказал:

— На этот раз никому не открывай, кроме меня. Ты слышишь?

Джули закусила губу и кивнула.

Едва Мик вышел за дверь, как она с шумом захлопнулась. Немного постояв в коридоре, Мик услышал, как ключ повернулся в замке и, убедившись в том, что девушка в безопасности, направился к лестнице.

Сначала ему нужно пойти в тюрьму. Затем в салун. Может быть, если он пропустит глоток-другой, это поможет ему избавиться от безудержных фантазий, которыми дразнит его собственное воображение.

Идя по дощатому настилу под порывами холодного ветра, он подумал: «Что мне действительно нужно, так это хороший замок на собственные мозги. И побыстрее, черт возьми, привезти ее в Техас».

Оставшись одна в комнате на ранчо Даффи, Пенелопа сидела, опершись на резное изголовье кровати. Ее пальцы плавно двигались по сложенному листку бумаги в ее руке, скользя по словам, которые она уже знала наизусть.