Кандида была образцовым, можно сказать, призовым захолустьем. Сто двадцать лет назад сюда прибыли первые колонисты, бодро взялись за терраформационный проект, добились хорошего озеленения, населили леса живностью, завезли сельскохозяйственные культуры и так далее. Но потом самый мощный акционер проекта "Кандида" — а им было государство, — потерял к планете интерес. Вложения требовались немалые, ценных ископаемых не обнаружили, — вернее, обнаружили, конечно, но не в тех масштабах, чтобы овчинка стоила выделки. Ну и военные расходы требовали свое. И к финалу существования Союза свободных планет Кандида, окраинный мир на задворках системы Гандхарва, в двух неделях пути от Варуны, которая и сама — глухая провинция, пришла малонаселенным аграрным районом, куда отголоски вселенских потрясений доносились не каждый раз.

Она и перемену власти едва заметила. Прилетел имперский чиновник со свитой, огляделся, зевая от скуки, поохотился в окрестностях столицы на оленей, порыбачил на озере с ординарным названием Большое озеро, оставил новые инструкции старому мэру — и отбыл на Варуну. Там хотя бы театры были.

На Кандиде никогда ничего не происходило, и все ее население не дотягивало до трехсот тысяч человек. Нетерпеливая молодежь, едва выйдя из школьного возраста, рвалась в большой мир, и хотя рождаемость была на редкость высокая по сравнению с другими планетами, — нередки были семьи с пятью-шестью детьми, — последние лет пятьдесят население неуклонно сокращалось и старело.

Случались, конечно, и обратные передвижения. Иногда прибывали безбашенные любители дикой природы, некоторые из них даже оседали на Кандиде насовсем. Изредка приезжали пенсионеры — в расчете на свежий воздух и простую жизнь. На новичков косились, сплетничали, но быстро теряли интерес. В сущности, здесь так много было свободного места, что можно было годами не видеть человеческого лица, поселившись всего в десятке километров от столицы. Ну и столица была соответствующая. Называлась она громко: Город. Официальное название, Марсден, красовалось на вывесках, но произносилось только по торжественным поводам, а их почти не случалось.

В самом конце 801-го года (официально следовало говорить — 3-го года Новой империи, но на Кандиде редко вспоминали об Империи и еще реже о том, что она новая) частный торговец привез заодно и нескольких пассажиров. Молодого лесовода с невестой, старую деву средних лет — школьную учительницу, — и отставника в инвалидной коляске. Отставника сопровождала пожилая пара благообразного вида.

Лесовод и невеста, проехав через местную контору записи гражданского состояния и обретя новый статус, отбыли куда-то в южные леса; старую деву ждали в муниципальной средней школе номер три; а отставник, как выяснилось, еще заранее, до приезда, приобрел через варунскую контору дом у Томми Линкольна, которому Кандида надоела хуже горькой редьки. Ну что же, — покивали головой случайные аборигены, оказавшиеся в тот момент возле космопорта, — инвалиду в самый раз сменить Томми на его вилле. Очень приличный и удобный дом, автономная система водопровода, отопления, канализации, и на спутниковую тарелку Линкольны в свое время не поскупились, так что два часа в сутки у них даже есть связь с Варуной. А что ступеньки при входе — положат пару досок, и разъезжай себе в коляске сколько влезет. Правда, дальше сада вряд ли уедешь — дорога уж больно кочковатая, сплошные древесные корни, ну можно позвонить в Город, все, что надо, доставят из магазина.

Дом Линкольнов как раз и располагался в тех самых десяти километрах от столицы, где никто мимо просто так не ходит и не ездит.

Разумеется, это расстояние не было преградой для жизненно важной информации, и все, кому было интересно, моментально узнали, что инвалида зовут мистер Шиллер, что он не совсем неходячий, а поправляется помаленьку, — говорили, каждый день проходит несколько шагов, и чем дальше, тем прогулки длиннее, хотя и ненамного, — что всем в доме заправляют мистер и миссис Крепп, причем они не родственники отставника, а наемный персонал, и что инвалид привез, оказывается, с собой собаку. Общественное мнение постановило, что мистер Шиллер пострадал на войне, рассеянно пожелало ему выздоровления и переключилось на более интересные темы. Как раз недавно мэр очень шумно поссорился с женой и перевез к себе в дом ту самую старую деву, из средней школы номер три.

В 802 году Клод Маршан собирал грибы к западу от Города, забрел в окрестности дома Линкольнов и встретил мистера Шиллера. Тот шел самостоятельно, хотя и не быстро, а рядом трусил, опустив голову, его пес. Клод поздоровался, мистер Шиллер буркнул: "здрасьте".

В 803 году мистер Шиллер приехал в Город и посетил библиотеку. Долго листал подшивки центральных газет за последний год. Потом уехал.

В 804 году к мистеру Шиллеру прибыл гость. Сухощавый блондин с военной выправкой и занятным акцентом. Это было ужасно интересно, жаль, гость ни разу носа не высунул из дома Линкольнов до самого отъезда — а уехал он через неделю, буквально следующим космолетом.

Прошло еще полгода, и мистер Крепп приобрел у миссис Дженкинс щенка — плод незаконной страсти ее лайки и соседского чау-чау. Говорили, прежний пес Шиллера тихо скончался от старости.

В июле 805-го сухощавый блондин появился снова. В этот раз он задержался немного дольше — и уехал не один. К космопорту подкатил грузовичок Маркеса, из него выгрузились блондин, мистер Шиллер — надо сказать, в нем трудно было узнать прежнего инвалида, едва способного сделать пару шагов без опоры, — мистер Крепп, миссис Крепп и рыжее лохматое создание на поводке. И несколько чемоданов.

Шаттл оторвался от земли, и больше на Кандиде этих людей не видели. Аборигенам было все равно. Приехал человек, подлечился и уехал. Бывает.

Дом Линкольна выставили на продажу, и еще лет пять его никто не покупал, пока не прибыло многодетное семейство фанатствующих вегетарианцев откуда-то из системы Астарта.

— Я так основательно умер, — сказал мистер Шиллер. — Не вижу никаких причин воскресать. Завещание исполняется, могилка содержится в порядке… верно, Рабенард?

— Да, сударь.

— Так почему бы мне не продолжать мою тихую загробную жизнь?

— Ваше превосходительство… — в голосе Антона Фернера звучали необычные нотки. Похоже, взволнован. Надо же. — Вы необходимы Новой империи. Столько дел… ваш опыт…

— Герр Фернер, вы снова забыли: меня нет. Я умер и похоронен. Зачем вам мой призрак?

— Для призрака вы слишком хорошо выглядите, ваше превосходительство.

— Вы полагаете? — мистер Шиллер провел рукой по волосам, в которых не осталось темных прядей.

— Отдых кому угодно пойдет на пользу, — пробормотал себе под нос мистер Крепп. — И его было недостаточно, я считаю. И лучше бы это был просто отдых, без такой дыры в организме.

Мистер Шиллер коротко взглянул в сторону мистера Креппа, и тот замолк, неодобрительно поджав губы.

— Ее величество согласна на анонимного консультанта, ваше превосходительство, — сказал Фернер. — Если пожелаете, можете оставаться мистером Шиллером из системы Гандхарва, только выберитесь из этого захолустья, с вами же практически невозможно связаться.

— И через пару месяцев каждая собака в Новой империи будет знать, что кайзерин поддерживает постоянную связь с подозрительным неизвестно откуда взявшимся субъектом.

— Ну, гораздо проще было бы, если бы это был не подозрительный субъект, а вы сами, собственной персоной, — заметил Фернер. — Зачем вы умерли так правдоподобно?

— Затем, что на самом деле я не только не нужен Новому Рейху, но и опасен ему — в качестве меня. Кстати, как вам удалось меня найти?

— Так же, как в свое время господина Рубинского, — Фернер слегка улыбнулся. — Медицинский архив, характер ранения, протезы… вы очень приметный человек, мистер Шиллер. Но, надо вам сказать, если бы я не надеялся, что вы живы…