В конце концов химики-рептилии разошлись, вернувшись к прерванным работам, и унесли сосуды. Один из ученых обратился к Ралибару Вузу с прекрасным, хотя и несколько шипящим подобием человеческой речи:
— Было очень разумно со стороны Хаон-Дора послать тебя к нам. Однако ты сам видел, что у нас уже есть один образец твоего вида. Когда-то давно мы внимательно анатомировали других представителей твоей расы и разузнали все, что можно, об этой очень странной и необычной форме жизни. Ты не интересен нам и с точки зрения составляющих тебя химических элементов. Наше химическое производство почти полностью занято изготовлением сильных токсичных реактивов, поэтому мы не видим пользы в том, чтобы производить испытания с крайне примитивными веществами, из которых состоит твое тело. Они не представляют для нас никакой фармацевтической ценности. Кроме того, мы давно перестали питаться грязной натуральной пищей и теперь ограничиваемся синтетическими продуктами. Ты, наверно, уже понял, что тебе нет места в нашем хозяйстве. Однако, возможно, Архетипы смогут как-то использовать тебя. По крайней мере, ты станешь новинкой для них, поскольку ни один представитель современной человеческой эволюции до сих пор не опускался в их слои. Поэтому мы сейчас быстро введем тебя в состояние очень сильного транса, который на языке магов известен как “испытание”. И, повинуясь гипнозу, ты пойдешь вниз, в Пещеру Архетипов…
Район, в который теперь проводили магистра Коммориона, лежал на еще большей глубине, под лабораториями змей. По дороге воздух в переходах и гротах начал заметно теплеть и теперь стал сырым и влажным, как у экваториальных болот. Казалось, пространство наполняло первобытное свечение, которое, наверное, могло существовать на заре создания вселенной — до появления звезд.
В этом густом водянистом свете охотник различал скалы, животных и растительные формы грубого примитивного мира. Их очертания были смутно различимы, неровные и неопределенные, они словно состояли из отдельных, не связанных между собой элементов. Даже в этом причудливом и совершенно непонятном подземном мире Рафтонтис чувствовала себя как дома, она прекрасно ориентировалась, летая между этими словно нарисованными растениями и едва ризличимыми валунами. Но Ралибар Вуз, несмотря на чары, которые подавляли его волю и заставляли идти вперед, ощутил естественную усталость, накопившуюся за время длительных скитаний. Кроме того, продвигаться вперед очень мешала податливая почва, проваливавшаяся при каждом шаге, будто топкое болото. Дорога казалась ненадежной.
К своему большому удивлению он вскоре обнаружил, что привлек внимание огромного чудовища с размытыми контурами и грубыми чертами тиранозавра. Это создание решило преследовать его среди первобытных папоротников и плаунов и, догнав после пяти-шести прыжков,проглотило его с быстротой, присущей молодым современным ящерицам той же породы. К счастью, тело тиранозавра не было приспособлено к поглощению такой пищи. Хотя плоть животного и оказалась непрозрачной, но все же более тонкой, чем обычная кожа, и Ралибар Вуз, отважно сопротивляясь и не желая быть съеденным, почувствовал, что темные стенки брюха ящера подались под его ударами. Он вывалился на землю.
После третьей неудачной попытки проглотить его чудовище, вероятно, решило, что он несъедобный. Оно повернулось и побежало прочь огромными прыжками в поисках другой пищи, которая была бы ему по зубам. Ралибар Вуз продолжил свое путешествие через пещеру Архетипов. Его продвижение часто замедляли возникавшие перед ним динозавры, птеродактили, птеранодоны, стегозавры и другие плотоядные животные, желавшие немедленно наполнить свои грубые желудки новой пищей.
Наконец после очередной неудачной попытки наиболее настойчивого мегалозавра съесть его, он увидел перед собой двух существ, смутно напоминавших людей. Огромные, с телами шаровидной формы, они, скорее, летали, чем ходили. В их чертах, несколько размытых, казалось на первый взгляд, застыло выражение отвращения и враждебности. Они приблизились к лорду. Охотник был уверен, что один из них обратился к нему. Язык, на котором они говорили, состоял из примитивных гласных звуков, но общий смысл их неопределенной речи был абсолютно ясен:
— Мы, прародители человечества, напуганы видом этой копии, так грубо и нагло искажающей исходную модель. Мы отрекаемся от тебя с сожалением и негодованием… Твое присутствие здесь является недопустимым вторжением в наш мир, тебя даже не могут съесть наши самые голодные динозавры. Поэтому мы даем тебе очередное испытание. Отправляйся без промедления из пещеры Архетипов и найди илистый залив, в котором Абот, отец и мать всей космической нечисти, занимается своим отвратительным размнодением. Мы считаем, что ты пригоден только для Абота, который, вероятно, примет тебя за одного из своих собственных потомков и проглотит в соответствии со своей привычкой.
Неутомимая птица Рафтонтис повела уставшего охотника в глубокое ответвление на том же самом уровне, где жили Архетипы. Возможно, оно служило своеобразным дополнением к этому горизонту. Но почва здесь оказалась гораздо тверже. Вокруг было мрачно. Ралибар Вуз немного излечился от присущей ему излишней самоуверенности при виде нечестивых отвратительных созданий, которые попадались на его пути. Охотнику встречались существа, которых он мог сравнить разве что с чудовищными одноногими жабами, многохвостыми червями и уродливыми ящерицами. Они двигались, шлепая своими лапами или ползая непрекращающейся чередой сквозь темноту, и, казалось, не будет конца отвратительным изменениям в строении их тел. В противоположность Архетипам, они состояли из плотной однородной материи, и Ралибар Вуз устал сбрасывать их со своих голеней. Его начало тошнить. Правда, лорда немного успокоило то, что эти ужасные уроды уменьшались в размерах по мере его продвижения вперед.
Темнота вокруг него сгущалась, висел горячий дьявольский туман, который оставлял липкий осадок на его доспехах и лице. С каждым вздохом он вбирал в свои легкие невообразимо зловонный запах. Он спотыкался и скользил на расползшейся под ногами грязи. Затем в этих затхлых сумерках он увидел, что Рафтонтис зависла в воздухе. Под демонической птицей он различил какое-то озеро с берегами из глины, смешанной с грязными отбросами, а в озере — страшную серую массу, которая почти полностью заполняла его от края до края.
Здесь, казалось, и находился основной источник всех уродливых тварей и мерзостей. Серая масса колыхалась, постоянно раздуваясь, и от нее отделялись зародыши тех существ, которые расползались во все стороны. Они напоминали то ноги и руки без тел, которые трепыхались в слизи, то крутящиеся головы, то барахтающиеся животы с рыбьими плавниками. Эти бесформенные и чудовищные существа увеличивались в размерах по мере удаления от Абота. А тех, которые плыли к берегу медленно, пожирали многочисленные рты, далеко вытянувшиеся из родительской туши.
Ралибар Вуз не мог уже ни о чем думать и ничего не боялся от усталости. Иначе он бы познал невыносимый стыд, увидев, как выглядит место, которое, по мнению Архетипов, являлось наиболее подходящим и правильным для него. Он услышал, что где-то вдалеке, высоко над ним, раздался голос, объявивший Аботу причину его появления, и на этот раз не догадался, что это был его собственный голос.
Ответа не последовало, но из бесформенной массы выделилась часть, которая, удлиняясь, направлялась к Ралибару Вузу, туда, где он стоял в ожидании у кромки озера. Вытянувшееся щупальце превратилось в плоскую перепончатую руку, мягкую и скользкую. Она прикоснулась к охотнику и медленно ощупала его с головы до ног. Закончив изучать его тело, она, кажется, выполнила свое задание и, тут же оторвавшись от Абота, извиваясь, как змея, двинулась в темноту вместе с другими собратьями.
Все еще ожидая решения своей судьбы, Ралибар Вуз почувствовал, что в его сознании раздалось подобие речи, доносившейся до него без слов и звуков. Смысл ее, переданный человеческим языком, заключался в следующем:
