- Еще раз подойдешь к Павлику и я тебя просто убью, ты меня поняла?
Девчонка что-то стонет в ответ, в общем шуме этого и не разобрать. Манька, изловчившись, угрем выскальзывает из моего клинча и снова бросается к ней. Снова удар каблуком на этот раз в живот. И я, уже схватив ее для верности за волосы, выталкиваю за пределы орущего ринга. Перед нами все расступаются, и мы идем по коридору, как если бы я был тренером знаменитого боксера, провожающего его с ринга. Мне противно даже прикасаться к Мане. Разве женщина может быть такой? Я не представляю маму или Иру в такой же ситуации.
Она ноет:
- Отпусти, мне больно.
- Я уж думал, что тебе боль неведома, ты же у нас крутая! Вон, как дралась, Тайсон уж обзавидовался, - все это я ей выговариваю в углу школьного двора.
- А чего она лезет к Павлику? В следующий раз просто прирежу и все тут, - она сплевывает кровь, которая сочится из разбитой губы, но говорит это так, что понятно - не пустая угроза. И мне снова становится не по себе. Женщины ведь не должны быть такими свирепыми.
* * *
Как-то незаметно пролетело время до Нового года, и однажды утром я просыпаюсь с радостной мыслью, что не надо спешить в школу - каникулы. А с другой стороны, чему тут радоваться: вместе со школой лишаюсь и ставшей привычной возможности видеться с Ирой. Ведь последние недели мы все время вместе - в школу и со школы, пару раз нам удалось даже погулять вечером. Может, и сегодня мне улыбнется удача? Ясность в это дело можно внести не раньше двенадцати часов - раньше звонить неудобно, да и смешно свое нетерпение выказывать. А стрелки ходиков тащатся с черепашьей скоростью. Но я уже научился ждать и знаю, как забить время без телевизора и вдруг обнаружить долгожданное слияние стрелок. А вот и ее голосок сообщает, что она тоже скучает дома, и даже намеревалась мне звонить. К черту телефон - я мигом выскакиваю на улицу, чтобы возникнуть через несколько минут перед ее домом. А к чему рюкзак у меня за спиной? Уж не в поход ли я собрался в ближайший лес? Ах, не в лес, а на каток. Ценю за юмор.
- Так, вот, дорогой Артем, - она так и говорит: "дорогой"! - легче научить корову летать, чем ее кататься на коньках.
- Это оттого, что вам, сударыня, с тренером не повезло. Со мною все будет по-другому, - успокаиваю я ее.
- Неужели? Однако учти, если я убьюсь на льду, то мой призрак будет преследовать тебя до конца жизни.
Шум и гам ледового дворца напоминает мне о далеких днях, когда я впервые вышел на лед в сопровождении моей вечно заботливой мамы. Увы, вскоре ее поглотила работа и домашние заботы, и ей стало не до катка. Меня некому стало возить, так я и забросил коньки. Но все равно до сих пор в этом Дворце спорта для меня все родное. Все это я рассказывал Ире, помогая зашнуровать ей коньки и препровождая ее первый выход на лед. Она вцепилась в меня так, как я когда-то в маму - будто в случае неудачи не на лед шмякнется, а в пропасть. Разумеется, как и все новички, она то и дело валится на бок, увлекая меня за собой. Мне стоит немалых усилий придать ее скольжению устойчивость. Увы, пару раз мы-таки спикировали на лед. По счастью, мне во время удается бесстрашно подставлять вмиг покрывшиеся ссадинами руки, дабы она не бухнулась головой о лед катка. Главное - она не ноет и не ревет, как большинство новичков вокруг. Каждый полет сопровождается звонким смехом и шутками по поводу моих тренерских способностей и своей неуклюжести. На морозе она раскраснелась и стала непередаваемо красивой, такой, что я не могу оторвать от нее глаз, что, конечно, не лучшим образом сказывается на обучении конькобежному спорту.
- Ты такая красивая, - мы стоим у ее подъезда, и я понимаю, что если сейчас не поцелую ее, то умру.
Она словно читает мои мысли, в том, как она опускает глаза, я вижу мгновение, когда я прикоснусь к ней. Я неуклюже обнимаю ее, и касаюсь ее губ. Сладкое тепло растекается по всему моему телу…
- Мы же увидимся на Новый год? - я не отпускаю ее ладошку, пока она, с тихой улыбкой полушутя, полувсерьез не сказала: - Ну, как тут не согласиться, если рука уже онемела! Я ведь не боксер…
И она вновь засмеялась: звонко и весело.
Конечно, это хорошо, что мы увидимся на Новый год с Ирой, но что я ей подарю? После долгих и мучительных раздумий на следующий день направляюсь за советом к Учителю. После того, как я выпалил приветствие, тут же приступил к вопросу номер один для меня:
- У меня тут такая проблема: не знаю, как быть…
- А что такое, Артем? Никита, кстати, доволен твоими результатами. Так какие проблемы возникли, давай выкладывай
- Мне нужно сделать подарок на Новый год одной знакомой, что купить - ума не приложу.
- Наконец-то, ты научился излагать суть проблемы прямо и без проволочек, - Учитель усмехнулся и в задумчивости потер подбородок. - Знакомой говоришь? Сколько времени ты будешь на тренажерах?
- Еще часок, - и я вопросительно уставился на него.
- Ну, вот и ладненько, зайдешь ко мне после тренировки, тогда и поговорим.
Никита с удовлетворением посмотрел мой "бой с тенью", порекомендовал впредь больше времени проводить на беговой дорожке, заодно предупредил, обращаясь ко всему залу, что тридцать первое - это повод для лентяев пропускать тренировку, и чтобы завтра все, как штык, были в клубе. Теперь можно было двигаться и к Учителю.
- А что это у тебя за знакомая, которой надо сделать подарок? - встретил он меня вопросом.
- Девочка одна из нашей школы, она в десятом учится, - я покраснел, - мы просто дружим.
- Дружба - это хорошо. Надеюсь, она русская? - Было в тоне наставника что-то шутливое, однако в глазах я не заметил обычной улыбчивости.
- Конечно, учитель, у нее и фамилия русская, и внешность славянская, - заволновался, сам не зная отчего.
- Молодец, Артем. Пожалуй, на следующем собрании поговорим о том, как важно, чтобы каждый русский парень держался своей крови. А то спим с черными, а потом удивляемся, не народ, а сплошные полукровки. Ладно, с девушкой все ясно, а что ты маме подаришь?
- Маме? - я удивленно посмотрел на него. - Но это же не Восьмое марта. Обычно, я ей цветы покупаю на праздники.
- Ну, во-первых, Новый год тоже праздник. Во-вторых, если уж ты делаешь своей подружке подарок, то и маме, будь любезен, преподнести что-нибудь. Деньги есть?
- Я понемногу откладывал, - теперь у меня на щеках наверняка костер полыхает. И когда только я избавляюсь от этой дурацкой привычки. Небось, уже приметили эту мою детскую черту в клубе…
- Держи, - учитель протянул мне несколько бумажек. - Купишь духи и маме, и своей девушке. Между прочим, завтра будет первое боевое задание. Но об этом мы поговорим утром, а сейчас топай домой. К маме.
* * *
"А на улице снег, а на улице дождь, а на улице о-о-о-сень танцует одна, ты меня не найдешь, ты меня не возьмешь, ну, а если найдешь, то найдешь не меня" - это в соседней беседке радуются зиме. А на улицу меж тем накинулся вечер, успеть бы в магазин. В нашем районе уже все позакрывалось, зато в центре Москвы все расцвечено праздничными огнями. И что особенно радует - везде скидки. Сколько лет женщине, которой я хочу подарить духи, интересуется миловидная продавщица, которую я попросил подобрать "что-нибудь приличное". Я таращусь на нее во все глаза. Вот уже не думал никогда, что духи и возраст как-то могут быть взаимосвязаны. Оказывается, могут! И еще как! Продавщица снисходительно улыбается. Подарить Ире и маме одно и то же не получится. Наверно, это единственное, чего Учитель не учел. Я купил духи в розовой коробочке для Иры и в белой - для мамы: первой - Армани, второй - Шанель. Не так-то просто, оказывается, покупать духи - целая наука! Я поспешно распрощался с любезной труженницей прилавка, решившей продолжить свою просветительскую лекцию и прихватив поздравительные открытки бросился домой.
Ну, с мамой все понятно: "Самой лучшей маме на свете. От самого счастливого сына. Люблю, целую, твой Артем непутевый". Подумав, на всякий случай приписываю: "Извини за орфографические и грамматические ошибки". С Ириной открыткой пришлось повозиться - целую тетрадь извел на черновики. Зато встал из-за стола с чувством исполненного долга.
