В узком, отделанном в рост человека панелями под «дерево», застеленном ковролином коридорчике антрепренер быстро прошел от блеснувших вслед никелем неторопливо закрывающихся дверей лифта до невзрачного, стандартного прямоугольника белесого цвета, без каких бы то ни было опознавательных знаков, так любимых всякого рода начальством. За дверью собственной конторы он ожидал увидеть привычное милое, в легкой косметике, лицо блондинки-секретарши, с уверенностью автомата сообщающей всем позвонившим на местный городской телефон: «Кто его спрашивает?» и «Что передать?», но неожиданно в компании с ней – настороженной и какой-то, будто воробушек перед дождем, нахохлившейся – застал громоздкого молодого человека, хотя и одетого во вполне приличный, даже солидный костюм и белую рубашку со скромным, однотонным галстуком, но все равно – больше подходящего для городской подворотни в темное время суток, чем для тесной, квадратной приемной перед кабинетом антрепренера Зака.
Нарочито демонстрируя, что ничего необычного в присутствии явного боевика-телохранителя, чьей-то «торпеды», возле своей секретарши он не видит, Феликс приветливо помахал девушке рукой и, избегая ненужных сейчас вопросов и сообщений о том, кто и когда звонил, в два шага оказался за дверью своего кабинета – такого же небольшого, как и приемная. Впрочем, приученная за пару лет совместной работы ко всякого рода странностям и необычным посетителям своего начальника, блондинка не особенно и рвалась с докладом, с едва заметным вздохом покосившись на неподвижную фигуру охранника, так мешающего ей привести в порядок ногти и заняться, наконец, обзвоном подружек для сбора свежих городских сплетен.
За столом Феликса – с чистейшей, не изуродованной всяческими канцелярскими принадлежностями, как показателями близости к бюрократической или властной элите, поверхностью, занятой всего лишь одним, современного дизайна, телефонным аппаратом – сидел в строгой позе, не касаясь спинки стула, положив перед собой на столешницу руки с сцепленными в замок пальцами, немолодой, но очень хорошо для своего возраста выглядящий мужчина в официальном темно-сером костюме, синей сорочке и с белой, платиновой заколкой на темном галстуке.
– Ну, вот, наконец-то, и сам господин Зак, – усмехнувшись, своеобразно поздоровался с Феликсом гость, не двигаясь с места, чтобы хоть символически изобразить приветственное движение, необязательное, но крайне желательное при встрече равных. – Хорошо, что вы хотя бы не забыли о назначенной встрече и… – короткий демонстративный взгляд на наручные часы в массивном золотом корпусе, – почти не опоздали.
2
Господин Зак, антрепренер и загадочная личность, отреагировал на присутствие постороннего в своем кабинете, причем, человека пусть и в штатском, но явной военной выправкой, спокойно. А к чему излишние беспокойства, если Феликс знал – просто знал безо всяких излишних объяснений – кого встретит здесь. Мало того, если бы этой встречи не произошло по каким-то независящим от обеих сторон причинам, то сам господин Зак занялся бы розыском теперешнего визитера, антрепренеру было, что сказать офицеру в штатском, а вот тот об этом пока совершенно не догадывался.
– Я вообще не имею привычки опаздывать, – механически возразил в ответ на упрек Зак.
– Остается надеяться, что не выполнять свои обязательства вы тоже не имеете привычки, – сконструировал сложную фразу ожидаемый, но не слишком желанный визитер. – Иначе я мог бы подумать, что за последние несколько дней вы только и делали, что развлекались с определенного рода девицами, пили все, что подворачивалось под руку, и раздобыли по заказам полдесятка актеров для разного рода театральных и кинопостановок.
Феликс неопределенно хмыкнул, вернулся к двери и, приоткрыв её, попросил, насколько это было возможно, вежливым и спокойным голосом:
– Хельга, сделай мне кофе со сливками, как обычно, и принеси коньяк…
Мгновение поколебавшись, Зак чуть повернул голову к столу и спросил так, чтобы слышала секретарша:
– А вам, господин полковник, что-нибудь предложить?
– Нет, – уже явно раздраженно отозвался названный полковником. – И вам, господин Зак, не рекомендовал бы пить с утра.
– Значит, принеси только кофе и коньяк, – казалось бы, закончил свое указание секретарше Феликс, но все-таки счел нужным добавить: – Меня нет ни для кого. Даже если лично появится Смерть с косой, попроси её, как ты умеешь, подождать немного …
Это была древняя шутка телецентра: когда-то, давным-давно, на одно из серьезных совещаний директоров центрального, бывшего общеимперского канала вещания с подлинными владельцами оного явилась не так давно уволенная за пьяные прогулы актриса в черном плаще с капюшоном, бутафорской косой в руках. Если верить легенде, секретарша в приемной потом долго еще приходила в себя в уютном специализированном санатории. Впрочем, в то, что блондинка Хельга сможет уговорить подождать десяток минут и истинную Смерть, Феликс был уверен, при всех её небольших, чисто женских недостатках, девушка, при необходимости, умела демонстрировать удивительный сплав твердости воли и природной смекалки.
Закончив выдавать распоряжения, как ни в чем ни бывало, Феликс уселся рядом с собственным столом в не очень изящное, жестковатое полукресло для посетителей и глянул на продолжающего наливаться раздражением визитера.
– Я вас неоднократно просил не называть меня полковником при посторонних, – голос офицера скрипел, как «железом по стеклу».
– Хорошо, хорошо, экселенц, – чуть заметно передернув плечами, согласился Зак. – Но посторонних ни в кабинете, ни в приемной я не заметил. Если вы имели ввиду вашего сопровождающего, то следовало бы все-таки предупредить меня…
– Прекратите болтологию, – едва сдержавшись, чтобы не прикрикнуть, выговорил полковник.
Появившаяся у стола Хельга с маленьким подносом в руках, на котором громоздились чашка кофе, два бокала, бутылка дорогого, «гостевого» коньяка, слегка разрядила готовую заискрить скандалом обстановку в кабинете. Но, кажется, именно неприятной сцены и добивался сам Феликс. Отхлебнув пару глотков кофе, обильно, как он любил, разбавленного густыми сливками, антрепренер налил в свой бокал коньяку, демонстративно отсалютовал гостю и выпил янтарную жидкость медленными глотками, прикрыв от удовольствия глаза.
– Так что вы хотели мне сказать? – совершенно неожиданно завершил смакование коньяка антрепренер.
Кажется, полковник слегка поперхнулся от негодования, еще плотнее сцепил побелевшие в суставах пальцы и собрался уж, было, в грубой форме и на повышенных тонах осадить наглеца…
– Хотя, виноват, сказать должен я, – как бы, спохватился Феликс. – Мне, конечно, очень лестно, что ваши люди, экселенц, приглядывали за мной все это время, но я – недоволен. Крайне недоволен. Они могли бы и помочь мне в ряде затруднительных случаев, например, во время встречи с полицейскими позапрошлой ночью. Ведь хорошо, что я очень миролюбивый и доверчивый человек, к тому же обладающий достаточными денежными средствами для того, чтобы к общей пользе решать возникающие инциденты…
Кажется, полковник дошел до точки кипения и сдерживал себя уже чем-то более запредельным, чем просто силой воли.
– Да, кстати, совсем забыл спросить, экселенц, – резко сменил тему Зак. – У вас есть возможность завтра посетить Южный Мост?
Гость антрепренера поперхнулся готовым сей момент вырваться наружу сдерживаемым гневом. И хотя он успел за пару предыдущих встреч немного познакомиться с эксцентричной манерой вести дела господина Зака, такой резкий переход от легкой, туповатой, богемной болтовни к конкретике вывел полковника из равновесия, причем на столько, что офицер зачем-то переспросил:
– Почти на границу города? Южный Мост – дальний район новостроек?
– Да-да, туда, – подтвердил Феликс легким взмахом руки, после чего долил в свой бокал коньяка, как и в первый раз обделяя гостя; впрочем, кажется, полковник сам отказался от спиртного с утра? – Так что же, вы загляните туда со своими людьми? Мне кажется, такое далекое путешествие того стоит…
