— Дверь-то закрывай, что тут — цирк или кино?
Пару раз сморгнув, что бы взгляд поймал фокус, Эмка прикрыла на ощупь за собой дверь и только тут сообразила, что студент не извращается, а элементарно ставит подружке укол, закачивая под кожу лобка чуть зеленоватую и, кажется, даже флюоресцирующую жидкость.
«Ты сдурела, Милка! — хотела, было, отругать Макоеву рыжая. — Дошла до наркоты по вене…» Но не успела. Скосив на Эмку выразительный взгляд, будущая барменша удивительно трезво пояснила:
— Меня Геша красоткой делает… представляешь — нос, уши, подбородок — всё в идеальных пропорциях, говорит, еще волос порыжеет, как у тебя, и отрастут вот такие буфера…
Милка руками показала над своими аккуратными грудками нечто вовсе невообразимое и хрипловато засмеялась, а Геша, закончив выдавливать жидкость из шприца, ловко перехватил его, профессионально подняв иглу вверх, а другой рукой прижал к месту укола маленькую ватку, смоченную чем-то спиртным с резким противным запахом. Только тут почему-то затаившая дыхание от увиденного, Эмка вернулась в себя и приметила мирно сидящего в углу, прямо на полу, лохматого худощавого парня. «Это же Вилля, дружок Геши, — вспомнила рыжая, мгновенно отводя взгляд от него. — Ух, ты, Милка и тут не хуже меня оказалась, небось, сразу с обоими попробовала…»
— Хочешь, уговорю, он и тебе укольчик сделает? — предложила подруга, спихивая с себя студента и легко переворачиваясь на живот. — Будем, как две кинозвезды рассекать по городу…
— Да ну, выдумала тоже… — презрительно поморщилась Эмка. — С детства уколы не переношу, давайте лучше покурим, а то я на кухне выпить нашла, а папирос нигде нету…
…замолчавшая Эмилия пристально вглядывалась в успокоенное, внезапно будто разгладившееся лицо комиссара.
— А что это было? там, в шприце? ну, скажи, дядя Феликс, что тебе — жалко, — совсем по-детски попросила племянница.
— Пойдем-ка мы сейчас спать, — спокойно и ласково предложил полицейский. — Я обещаю, что завтра все-все тебе расскажу…
6
Конечно же, комиссар искренне обещал племяннице поделиться с ней своими мыслями и догадками, странным образом связывающими школьную подругу Эмилии с академиком Пильманом и загадочным препаратом, изменяющим внешность людей. Но иногда внешние обстоятельства бывают сильнее любых обещаний.
Рано утром, вместо полноценного завтрака, Феликс Тарон экстренно выехал к городскому мэру, в доме которого, наконец-то, поймали, что называется «за руку», вороватую служанку, в свое время доставившую немало неприятностей начальнику городской полиции своей неуловимостью. Пришлось лично прибыть на место происшествия, с важным видом распоряжаться составлением протокола, опросом свидетелей и прочими нудными формальностями, которых вполне можно было избежать, не случись этого происшествия именно в доме градоначальника.
А в управлении полиции вернувшегося комиссара перехватил капитан Хольм, побродивший с утра вокруг университетских общежитий и, видимо, там загоревшийся новой идеей, требующей непременного участия городских полицейских.
— Вы знаете, комиссар, — рассуждал особист, пригласивший голодного Тарона в небольшой дешевый ресторанчик по соседству с управлением. — Мы сейчас идем следом за событиями, пытаясь понять и оценить их, но, увы, достоверной информации для правильной оценки мы не имеем и когда её получим — неизвестно.
Стараясь делать при этом умное лицо, полицейский с аппетитом уплетал салат из морепродуктов, готовясь после него отдать должное и бифштексу с картошкой, но на слова своего собеседника отреагировал адекватно — одобрительным мычанием.
— Почему бы нам не спровоцировать и самого академика, и тех людей, кто так или иначе завязан в этой истории, не заставить их действовать и тем самым выдать себя и свои намерения?
— Если я правильно понимаю, — уточнил комиссар, кивком головы разрешив официанту подавать себе горячее. — То вы уже знаете, как это надо сделать?
— Во всяком случае, думаю, что моя акция позволит взбаламутить тихое болото, в котором завелись Темные Силы, — кивнул капитан. — У меня достаточно простой план. Утром я совершенно случайно услышал, что заинтересовавшая нас барменша из гостиницы будет сегодня работать всю ночь, это у обслуживающего персонала называется «дежурством». Где-нибудь после полуночи, когда посетителей практически не будет, я попробую снять на часок кого-то из её товарок — горничную, коридорную — ну, вы понимаете, для чего. Думаю, выглядеть будет это вполне естественно — молодой мужчина, который день в городе…
Увлеченный бифштексом полицейский вновь кивнул.
— А в процессе… э-э-э-э-э… моего отдыха с девушкой вы позвоните в номер, и я распоряжусь, чтобы полиция с утра блокировала известный нам доходный дом, в котором частенько бывает наша барменша, и начала обыски в квартирах. Мне кажется, из рабочей, да и женской солидарности моя девица поделится такой информацией с сослуживицей, ну, а та — при отсутствии клиентов в баре — должна незамедлительно кинуться по нужному адресу, чтобы предупредить кого-то, о ком мы еще не знаем…
«Ты не знаешь, а я вот почему-то уверен, что в доходном доме проживает студент со странным именем Гейнц, — подумал комиссар. — Вот еще бы уточнить в университете — есть у них такой или это имечко — тоже кличка. Впрочем, при желании можно попросить личные дела всех студентов и напрячь Эмилию на опознание… правда, времени эта процедура займет преизрядно…»
— От меня вы хотите, чтобы полиция и в самом деле блокировала этот дом, — продолжил развивать идею особиста Тарон. — Но при этом Милка Макоева должна все-таки в него проникнуть и вывести нас на некого сообщника…
— Вы абсолютно правильно все поняли, — кивнул Хольм.
— …а после того, как мы, с вашей помощью, задержим обоих, вы попробуете расколоть их на «моменте истины», — завершил свою мысль комиссар.
— Пока я не вижу другого пути, чтобы хоть в чем-то опередить события, а не следовать за ними, — настороженно согласился особист, ощутив в словах полицейского определенный скепсис.
— Давайте я порассуждаю критикански? — предложил Феликс, завершая приятную борьбу с бифштексом и закуривая послеобеденную папироску.
— Рад буду услышать, — насторожился контрразведчик и — не напрасно.
— Итак, в чем «узкие» места вашего, в целом вполне жизнеспособного, плана? Ну, по крайней мере, как мне кажется… Во-первых, доведение нужной информации до объекта. Вполне возможно, что побывавшая у вас… хм… в постели девушка не станет ничего рассказывать Макоевой, или расскажет уже под утро, или перепутает адрес?
— Ну, будем надеяться, что работницы у Пальчевского все-таки дружны между собой, — печально, а что тут поделаешь, согласился с доводами полицейского капитан. — Плотно изучать их всех — полгода потратить надо, а времени совсем мало остается, академик через пару дней должен быть уже в городе…
— Но это только — во-первых. Второе «но» будет такое, что подчиненные мне полицейские — никакой не осназ и даже оперативники слабенькие, ну, негде им было набираться опыта, так что нужное плотное блокирование доходного дома вряд ли получится, в лучшем случае — незаметно отследят, как девушка войдет в подъезд, ну, а дальше…
— Предлагаете махнуть на все рукой и… — особист все-таки не сдержался, раздраженный так легко нашедшимися уязвимыми местами своего плана.
— Погодите, погодите, господин Хольм, — перебил его комиссар. — У меня есть еще третье — Милка Макоева может вообще не побежать к своему таинственному другу, посчитав, к примеру, что им нечего скрывать от властей, а? Или — передать информацию каким-то иным путем? Телефонов у студентов, конечно, нет, но можно же отбить телеграмму-экстра с доставкой в тот же час. Ну, и, как бы под занавес, у меня нет абсолютно никакой гарантии, что мои горе-воины смогут взять «горячим» образом фигурантов, тем более, второго — главного на этот момент — мы с вами не знаем. Значит, «момент истины» находится под большим-большим вопросом…
