Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Вы говорите как по писаному, правда? Секундочку, кто-то идет. Простите, что перебил.

Хоррокс открыл дверь, впуская семифутового капрала. Тот откозырял и щелкнул каблуками.

— Сэр, Коллинз заболел, сэр. Тошнит его, сэр, и жутко трясет, сэр.

Капитан Стюарт поднялся, отыскал бумажник в куртке на спинке стула и приказал капралу посадить Коллинза в кэб и отвезти в лечебницу.

— Вот соверен. Принеси сдачу. Уоткинс тебя заменит.

— Слушаюсь, сэр.

— Спасибо, капрал.

И к Сантаяне, извлекая грецкий орех из вазы и ловко его раскалывая:

— Ненавижу расписки. Легче заплатить из своего кармана, чем заполнить отчет. Думаю, образование я получил. Латынь и греческий — забавные игры, если на них у тебя хватает мозгов, а у большинства мальчишек хватает. Психованные генералы у Фукидида, Цезарь в Галлии, возводящий частоколы и копающий траншеи. Никогда не мог понять Горация.

— В Британском музее больше книг о Горации, чем о любом другом писателе.

— Вот те на!

— Цивилизация многообразна. Можно пренебречь Горацием, особо ничего не теряя. Мир мне кажется местом, которое мы сделали более-менее гостеприимным и изредка великолепным. В какую эпоху вы бы хотели жить, если бы могли выбирать, и где?

— Бог его знает. Выпейте, а то Хоррокс решит, что вам не по вкусу портвейн «Английского банка». В восемнадцатом веке? На равнине Авраама.[172] Барабаны, горны, британский флаг на рассвете. Вольф,[173] декламирующий «Элегию» Грея перед атакой, чтобы успокоить нервы. И не подумаешь, что у него были нервы. Полная неожиданность для французов, армия словно ниоткуда появилась. Хотелось бы мне побывать там.

— Такое заунывное название, библейское и шекспировское, — равнина Авраама. На самом деле это было всего лишь коровье пастбище фермера Эбрахама.

— Правда? Ну, так Беннокберн — речка с форелью, а Гастингс — тихая деревня.[174]

— А Лепанто — пустое море.[175]

Хоррокс позволил себе блеснуть глазами и лукаво улыбнуться. Достойных людей он обслуживал, как-никак.

— Английская горчица — одно из наслаждений вашей чудесной страны. Мои друзья Расселы[176] были бы потрясены, если б узнали, что одним из моих первых открытий здесь был холодный мясной пирог с горчицей и пивом. Мне нравится думать, что Чосер и Бен Джонсон писали, держа их под рукой.

— Есть такой чуть тронутый полковник Герберт-Кенни, кажется из Мадраса, пишет поваренные книги под псевдонимом Вайверн. Призывает снабжать британские столовые местными овощами, приправами и мясом. Простота — вот его лозунг. Все мировые проблемы происходят из-за недостатка простоты во всем, что приходит на ум — еде, одежде, манерах. Его пунктик, что еда — это личность, и есть индийскую пищу — блудодействовать вслед других богов.[177] Это цитата из Писания, верно?

— Он прав. Спиноза и Эпикур были спартанцами в питании.

— Я думал, Эпикур был гурманом или обжорой, сплошные пиршества и рвота.

— У него была такая слава, традиционное недопонимание. Он питался просто. Настаивал на изысканном вкусе, но пища была самая примитивная.

— Герберт-Кенни, должно быть, читал его книги.

— Сыр и хлеб, оливки и холодная вода. Они с Торо могли бы сойтись.

— Торо? Не слыхал о таком. Француз?

— Нет, из Новой Англии, отшельник и мистик. Американцы стремятся быть оригинальными.

— Изучал свою душу, верно? Я много такого слышал в Америке.

Хоррокс помешал кочергой в камине, убрал тарелки, наполнил бокал Сантаяны, молча, почти незримо.

Дортуар и казармы огранили его мир. О чувственных навыках он знал, должно быть, меньше десятилетнего итальянца, — девственник, который будет неуклюже обращаться с провинциальной женой, станет домашним тираном и бурбоном, но будет хорошим отцом для дочерей, и справедливым, за вычетом нежности, для сыновей.

Их дружба была легкой тайной. Британец ничего не объяснял и не любил вещей объясненных. Капитан, без сомнения, рассказал своим друзьям, что познакомился с этим американцем, который был чертовски дружелюбен в Бостоне, даже дал ему книгу о Гарвардском колледже, где он профессор чего-то там. Увлекается спортом, каким-то регби, который в Америке называют футболом. Разбирается в борьбе и легкой атлетике. Говорит на всамделишном французском и немецком с официантами и однажды заметил, сам удивляясь, что ему всегда снятся сны на испанском. Говорит, что мы, англичане, — современные римляне, но римляне, скрещенные с протестантизмом и в дюйме от того, чтобы стать фанатиками, однако добрый римский здравый смысл, который мы позаимствовали у классиков, природная порядочность и любовь к животным не позволяют нам превратиться в немцев. Говорит как по писаному, но совершенно не важничаег.

— Мне нравится эта комната, — сказал Сантаяна. — Это и есть Англия. Дворецкий, камин с полкой от Крукшенка,[178] ореховые стулья, спортивные эстампы, подсвечники из надраенной меди. Вы сами, если любознательному иностранцу позволено будет сделать такое замечание, словно сошли со страниц Теккерея или Киплинга.

— Помилуйте! Это все звучит так странно. Неужто в Америке нет дворецких?

— Только ирландские девушки, проливающие суп.

— Вернемся к вашему материализму, — сказа капитан Стюарт.

— Мне интересно.

— Ваш Сэмюель Батлер[179] был материалистом, самый английский англичанин своего времени. Он был благоразумным Вольтером, полностью разочарованным интеллектуально, но в путах собственного благополучия и сердечных привязанностей, персонаж, которого мог бы изобрести Диккенс, если бы ему не приходилось заботиться о читателях. Нонконформист — это английский тип, парадокс, который самим англичанам не удается оценить, поскольку им и в голову не приходит, что исключения могут представлять угрозу обществу. Американский Батлер, даже если б он говорил как Эмерсон, слишком часто попадал бы под огонь критики.

— Не знаю этого Батлера. А что, материалист — это технический термин?

— Мир очевиден. Начнем с этого.

Капитан рассмеялся.

— Реальность и даже существование мира были подвергнуты сомнению серьезными умами — индусами, китайскими поэтами, епископом Беркли и немецкими идеалистами.

— Потрясающе! Индусы! Ну разумеется. И раз вы материалист, стало быть, думаете, что мир, как вы заметили, очевиден? Связано ли хоть что-то с чем-то?

Сантаяна рассмеялся.

— Нет. Меня интересует, что все мысли и, стало быть, все поступки зиждутся на зыбучих песках невыразимых допущений. Верим мы только в то, что мы есть, и в то, что ожидаем от окружающих и от судьбы.

— Вот снова мой капрал.

— Сэр, о Коллинзе позаботились, сэр.

— Так держать, капрал!

— Есть! Есть, сэр!

— Дух живет в материи, которая его порождает. Мы с материей неразделимы. Мы едим, дышим, рожаем детей, страдаем от боли. Существовать больно.

— Попробуйте грецких орехов. Они превосходны. Так, по-вашему, мы появились на свет в хорошие времена или плохие? То есть вы хотите, чтобы все мы стали материалистами?

— Я за то, чтобы все мужчины и женщины были самими собою. Я — не другие. Когда человека, наконец, одолеют, сковав его разум неразрывными цепями, это произойдет через союз науки с тем, что сейчас выдается за либерализм. То есть за счет умозрительных представлений о добре, справедливости и полезной жизни. Жестокий парадокс, конечно, но все это реально и неизбежно. Наука заинтересована исключительно в причинах и следствиях, в голой зримой правде. Она, в конечном счете, сообщит нам, что сознание — химический процесс, а личность — совокупность реакций на раздражители. Либерализм идет по пути анализа культуры в системе политических взаимосвязей, которые можно объяснить с научной точки зрения и контролировать различными ограничениями, всякий раз с благими намерениями. Все неожиданности предотвратят, порывы задушат, объявив вне закона, многообразие отменят. Белый цвет скрывает все прочие цвета, которые появляются лишь за счет преломления, то есть через нарушение нормы и всеобъемлющие различия. Либерализм в его триумфальной зрелости станет собственной противоположностью, непроницаемой тиранией и насилием под видом доброжелательности, неведомыми в наши дни даже самому жестокому тирану.

вернуться

172

Равнина Авраама близ города Квебек в Канаде — поле, на котором в 1759 г. произошло решающее сражение между англичанами и французами.

вернуться

173

Генерал Джеймс Вольф (1727–1759) — командующий британскими войсками, погиб в битве на равнине Авраама.

вернуться

174

У деревни Беннокберн 24 июня 1314 г. шотландцы под началом Роберта Брюса (впоследствии короля Роберта 1) разбили войско английского короля Эдуарда П. В битве при Гастингсе 14 октября 1066 г. герцог Вильгельм Нормандский одержал победу над войсками Гарольда II.

вернуться

175

Лепанто — город в Греции, на берегу Коринфского залива, близ которого 7 октября 1571 г. произошло сражение между турецким и испано-венецианским флотами, завершившееся разгромом турецкого флота.

вернуться

176

Бертран Рассел (1872–1970) — английский философ и математик.

вернуться

177

Выражение, неоднократно встречающееся в Библии. Например:«Не вступай в союз с жителями той земли, чтобы, когда они будут блудодействовать вслед богов своих и приносить жертвы богам своим, не пригласили и тебя, и ты не вкусил бы жертвы их». (Исх. 34.15). Или: «Но и судей они не слушали, а ходили блудно вслед других богов и поклонялись им, скоро уклонялись от пути, которым ходили отцы их, повинуясь заповедям Господним». (Чис. 2.17).

вернуться

178

Джордж Крукшенк (1792–1878) — британский художник и карикатурист, иллюстрировавший произведения Ч. Диккенса.

вернуться

179

Сэмюэл Батлер (1835–1902) — британский композитор и писатель-сатирик. Сантаяна обыгрывает фамилию Butler (буквально: дворецкий).

25
{"b":"163757","o":1}