Маэ­ст­ро со­сре­до­то­чил­ся, за­крыл гла­за. Те­перь нель­зя спе­шить. Он стал вспо­ми­нать, и из чер­но­го ни­что по­сте­пен­но стал воз­ни­кать же­лан­ный, пре­крас­ный, лю­би­мый об­раз...

Пра­виль­ные мяг­кие чер­ты ли­ца, лег­кие вол­ни­стые бро­ви, пра­виль­ный нос, взгляд чуть-чуть ис­под­ло­бья, тень улыб­ки уже кос­ну­лась ее губ, сей­час она под­ни­мет го­ло­ву, так что встре­пе­нут­ся, рас­сы­п­лют­ся по бе­ло­снеж­ным пле­чам ее во­ло­сы, и дол­го, до из­не­мо­же­ния бу­дет она сме­ять­ся, сме­ять­ся, сме­ять­ся, так что, ка­жет­ся, вот-вот упа­дет без чувств.

Ше­лох­ну­лась пор­ть­е­ра, я от­вел гла­за к ок­ну, а ко­гда сно­ва по­вер­нул­ся, то она уже поя­ви­лась, уже бы­ла здесь и смот­ре­ла на ме­ня, толь­ко на ме­ня, и вдруг, точ­но ве­тер, что тре­пал пор­ть­е­ру, до­тя­нул­ся и до нее сво­ей бес­по­кой­ной ру­кой, и то­гда ее гео­мет­ри­че­ски иде­аль­ные чер­ты ли­ца ста­ли мяг­ки­ми, пра­виль­ны­ми, лег­кие вол­ни­стые бро­ви взле­те­ли вверх, она чуть на­гну­лась, взгля­нув слов­но бы ис­под­ло­бья, а тень улыб­ки уже кос­ну­лась ее алых губ, рес­ниц, ро­зо­вых ушек, и вдруг, от­ки­нув­шись на­зад, она за­смея­лась сча­ст­ли­во и звон­ко, и ее вол­ни­стые во­ло­сы рас­сы­па­лись по ле­бе­ди­ной шее, по бе­ло­снеж­ным пле­чам, а она все смея­лась, смея­лась, смея­лась, от­тал­ки­вая мои ру­ки и слов­но го­во­ря: "по­до­ж­ди, еще ус­пе­ет­ся, дай мне дос­ме­ять­ся, а все ос­таль­ное бу­дет по­сле, дай мне дос­ме­ять­ся, или сча­стье мол­ни­ей со­жжет ме­ня, дай мне дос­ме­ять­ся, Мой Зевс."

Санкт-Пе­тер­бург

1986-1989 гг.