Он вошел туда через кухонную дверь, пожелал слугам доброго утра, с улыбкой принял от кухарки толстый ломоть только что испеченного хлеба. Через какое-то время в комнату вошла из кухни Носс. Поверх одежды на ней был широкий вязаный шарф, и в нем лежала Милдри.

Диллон улыбнулся своей кормилице.

– Разве Милдри еще не чувствует разницу между днем и ночью, дорогая Носс? – спросил он и нежно дотронулся пальцем до рыжеватой головки малышки. – Она такая хорошенькая. Когда-нибудь станет красавицей. Вы с Лиамом получите за нее хороший выкуп, когда выдадите замуж.

Носс слабо улыбнулась и ответила:

– Она еще и очень упряма. У этой моей долгожданной дочки нрав почти как у мальчиков.

– Я нигде не могу найти мою мать, – сказал Диллон, стараясь, чтобы слова звучали легко, словно речь идет о чем-то незначительном, а сам в это время думал: «Пожалуйста, пусть Носс скажет, что знает, где мама. Пусть то, что было ночью, окажется только странным сном».

– Разве она не вышла, как всегда, посмотреть на восход солнца? – спросила Носс.

– Когда я проснулся, ее не было в комнате. Я пошел на холм, и там ее тоже не было. Я не видел ее с тех пор, как мы вчера легли спать.

Это была не совсем правда, но он не мог поверить, что виденное им было правдой.

– Так, значит, она где-то близко, – ответила Носс. – Может быть, села на Даграса и полетела к Рендору.

– Но она ни о чем таком не говорила! – настаивал Диллон. – Если бы она собиралась улететь куда-то, она сказала бы об этом нам.

– Значит, она никуда не улетала! – ответила Носс и переключила внимание на Милдри, которая захныкала, требуя, чтобы мать покормила ее грудью.

Диллон ушел из кухни и отправился на тот луг, где, как он знал, должен был находиться Даграс вместе со своей кобылой Сакари и их жеребенком, которого звали Фероз. Дойдя до лугового пастбища, он сразу увидел жеребца своей матери. Мальчик пожелал скакуну и его семье доброго утра, сделал это очень вежливо, потому что хорошие манеры очень много значат для лошадей. Потом он сказал большому жеребцу, что нигде не может найти свою мать.

– Садись мне на спину, молодой Диллон. Будем искать ее вместе, – сказал ему Даграс.

Диллон ухватился рукой за гриву коня – она была кремового цвета – и запрыгнул ему на спину. Они вместе начали осматривать окрестности. Даграсу не было необходимости раскрывать огромные белые крылья: пешком Лара не могла уйти далеко. Но, потратив немало времени, они не нашли ее следов. И тогда Даграс все же взлетел, однако с высоты они также ее не обнаружили. Так они искали много часов.

«Мне надо было бы сказать Лиаму и Носс о том, что я видел, – подумал Диллон. – Но они, хотя и долго пробыли рядом с моей матерью, вряд ли поверили бы мне. Сказали бы, что я ребенок и у меня разыгралось воображение. Мне нужно поговорить с принцем Калигом».

– Что с тобой? – спросил Даграс.

– Ничего. Меня просто беспокоит то, что мы не можем найти маму.

– Что-то случилось, – признал крылатый конь. – Этой ночью все лошади на лугу вдруг неестественно забеспокоились, правда недолго.

– По-моему, мы должны полететь за доминусом, – сказал Диллон.

– Может быть, ты и прав. Но мы гости фиакров, и принимать решение об этом должны они. Вернемся и посмотрим, не возвратилась ли твоя мать домой.

Они вернулись на луг. Там Даграс спустил Диллона со своей спины и посмотрел, как мальчик побежал к дому Лиама.

Разыскав своего воспитателя, мальчик спросил, не вернулась ли Лара.

– Я и не знал, что она пропала, – с изумлением и ужасом ответил Лиам.

– Разве Носс ничего не сказала тебе? Я говорил с ней сегодня рано утром.

– Я сегодня видел Носс только мельком, – признался Лиам. – Мы готовимся к Собиранию, у нас много дел. Твоя помощь могла бы мне понадобиться, Диллон.

– Мы с Даграсом весь день искали мою мать! – стал защищаться мальчик.

В зал вошла Носс.

– Где Лара?! – крикнул ей Лиам.

Увидев рядом с мужем Диллона, Носс покраснела и ответила:

– Я сегодня ее не видела, потому что была очень занята с Милдри. Ты еще не нашел ее, Диллон?

– Мы с Даграсом осмотрели местность на много миль вокруг и даже взлетали в небо, но так и не нашли никаких ее следов. Лиам, я думаю, мне следует сесть на Даграса, поскакать в замок доминуса и сообщить ему, что моя мать пропала. Ночью небо будет достаточно светлым, а если я отправлюсь сейчас, еще до заката проделаю половину пути.

– Не нужно тревожить твоего отчима! – резко заявила Носс. – Она могла отправиться в замок по какому-нибудь делу. Я уверена, что исчезновению твоей матери существует разумное объяснение. Она может путешествовать и без Даграса. Она могла отправиться к твоей бабушке в лес или к принцам-теням. Твоя мать никому не обязана давать отчет в своих поступках, Диллон.

– Если бы она куда-то собралась, она бы сказала об этом кому-нибудь, – упрямо ответил Диллон. – Ночью я видел странный сон и теперь боюсь, что это было явью.

– Диллон, сейчас не время для волшебных сказок, – нетерпеливо сказала Носс.

– А если это все-таки не сон? – продолжал настаивать мальчик.

И Носс и Лиам ответили на это грозным взглядом, а Лиам добавил:

– Прекрати это, парень!

Диллон сдержал гнев, только сердито подумал: «Сразу видно, что они смертные!»

– Что с моей матерью? – спросил он у них. – Я не видел ее со вчерашнего вечера, и никто другой тоже не видел. Вы должны признать, для нее нетипично – уйти куда-то и не сказать об этом никому.

– Да, это странно, – согласилась Носс. – Но она могла так поступить.

А Лиам сказал:

– Если она не вернется к завтрашнему дню, мы начнем ее искать, Диллон, но я уверен, что это просто недоразумение. Кроме того, Лару всегда защищают ее магическая сила и дух-хранитель Этне.

«Нет, с ней что-то не так, – подумал Диллон. – Я это чувствую. С ней что-то не в порядке. Мамы нет нигде поблизости, иначе я знал бы, что она рядом. Когда она рядом, я всегда это ощущаю. Но они не станут меня слушать, они не понимают. По крови я больше смертный человек, чем волшебное существо, но чувства у меня как у волшебных существ».

– Ладно, – неохотно согласился он со своими воспитателями.

Но Лара не появилась и на следующий день. Никто из жителей деревни ее тоже не видел. Хотя Диллон и сказал, что он и Даграс старательно обыскали все окрестности еще накануне, Лиам организовал масштабные поиски вокруг деревни на много миль. Но в конце дня по-прежнему не было обнаружено никаких следов Лары.

Вечером камдинские мужчины собрались в зале у главы своего клана, чтобы обсудить сложившееся положение. Теперь даже они начали тревожиться. Это было не похоже на Лару – исчезать, ничего никому не сказав. Мужчины сидели за столами из положенных на козлы досок, составленных у подножия высокого парадного стола, а Носс, служанки и Ануш обслуживали их. Даже маленькая Загири, спотыкаясь, бродила среди мужчин и предлагала свежие фрукты. И тут Диллон увидел, что на шее старшей из его сестер чуть ниже высокого выреза ее платья что-то блестит. Он схватил Ануш за руку и сурово спросил:

– Что у тебя на шее?

– Просто кулон, – ответила девочка.

– Покажи его мне!

– Это же только кулон! – запротестовала Ануш. Диллон быстро протянул руку к шее сестры и сорвал с нее золотую цепочку.

– Великий Создатель! Где ты это взяла? Это же звезда нашей матери – та, в которой живет Этне! Откуда она у тебя?

Ануш заплакала.

– Я нашла ее на маминой кровати вчера, когда проснулась. – Тут она снова всхлипнула. – Я всегда хотела иметь такую, а она ее не надела. Верни ее!

Диллон высоко поднял в руке цепочку с совершенной по форме и красоте хрустальной звездой, чтобы ее увидели все.

– Кто-нибудь из вас может припомнить случай, когда у моей матери не было на шее этого кулона?! – крикнул он. – Вчера я говорил вам, с ней что-то не в порядке, но вы не захотели меня слушать! Теперь ясно, мою мать кто-то похитил! Я должен разыскать Магнуса Хаука!