Жертва номер четыре лечилась от паралича, настигшего ее после жуткой аварии. Постепенно Лидия Стэнг выздоравливала, но ее надо было заново научить всем движениям. ИР была частью ее лечебной программы. Ее персонажем был вор-форточник, идеальный гимнастический двойник. Причиной ее смерти стала сломанная шея. Он-лайн-свидетели утверждали, что она дралась с ящерицей и проиграла. Больше того, ящерица добровольно откликнулась на вызов и встретилась с покойной в ИР. Стэнг вошла в сеть из Денвера, а вот ящерица попала туда из гостиницы в трех кварталах от Константин. Константин дважды перепроверила, прежде чем убедилась в своей правоте; она пометила в блокноте не забыть встретиться с этой самой ящерицей в реальном мире.

И тут же стерла запись о встрече. Следующей жертвой была ящерица. Еще больше ее удивила скудость информации о погибшем, музыканте по имени Фло. После смерти Лидии Стэнг Фло забросил музыку и стал все время проводить в ИР, пока кто-то его не придушил. В этот момент рептилия плавала в Ист-Ривер. Может, это важно, подумала Константин, а может, и нет. Почему никто не потрудился сопоставить эти две смерти?

Шестая и седьмая жертвы, кажется, убили друг друга в уличной схватке. Что привело Константин в полное уныние. В «Городе Ну-Йоке после катастрофы» они были парой грязных шестнадцатилетних беспризорников. В жизни это была пара временных наемных служащих средних лет, без сомнения считавших жизнь ловушкой, из которой живыми им уже никогда не выбраться. Оба пользовались услугами одного провайдера, жили в Хьюстоне в трущобах по соседству и занимались одинаковой работой, не сильно загружавшей мозги, – поддерживали порядок в архиве. Константин не могла понять, как они могли не встретиться в реальности – сознательно, что ли? Но в ИР они встречались постоянно и зарезали друг друга в модуле «Гангстерские войны», а кто-то зарезал каждого из них на дому. Время смерти можно было оспорить, но разница явно небольшая.

И вот теперь восьмой, таинственный белый с японским именем. Domo arigato[7] – печально подумала Константин, это было единственное, что она знала по-японски, и она задала поиск общих черт всех смертельных случаев.

Их было немного, все убийства были совершены во время путешествий по «Ну-Йоку после катастрофы». Две жертвы были из местных, две из одного места. Выяснилось, что таинственный белый был нейрохирургом, остальные же были тунеядцами с низким уровнем интеллекта.

Константин откинулась в кресле и крепко задумалась. Были ли у маньяка отличительные черты? А может, кому-то нравилось совершать воображаемые убийства в ИР и он решил перейти на убийства настоящие? А может, просто перестал ощущать разницу?

Она ввела запрос на совпадения персонажей ИР, но на экране появилась табличка «Информация недоступна». Следующее сообщение поведало ей, что в данной области ничего не делается из-за нехватки оборудования, времени и персонала. Конечно, никому бы и в голову не пришло, что персонажи ИР кому-то могут понадобиться. В конце концов, жертвами являлись не персонажи.

Или?

Судя по всему, печально подумала Константин, дракон Салли Лефкоу был несчастнее самой Салли. Как и во всех остальных случаях, персонажи несчастнее хозяев.

Печально и более-менее предсказуемо. Она сделала пометку: разузнать побольше о жертвах. Пока она просматривала информацию, позвонили ДиПьетро и Селестина, рассказали по большей части то, что она уже и так знала, за исключением одной любопытной детали: придя в квартиру, они застали там девятнадцатилетнюю женщину, назвавшуюся женой парня. Она обыскивала квартиру и не ответила ни на один вопрос.

Константин быстро проверила. Абсолютно точно: парень был единственной, или первой, женатой жертвой.

– Приведите ее сюда, – потребовала она. – Быстро.

– Он искал Дверь вовне, – сказала Пайн Хэвлок. – Все хотят найти ее, а она в человеке. А теперь смотрите, что получилось. – Самопровозглашенная жена Томоюки Игучи сидела в пластиковом ковшеобразном кресле, крепко обняв сложенные ноги, и смотрела через острые бугорки коленей на Константин. Страх в ее глазах был смешан с обвинением. Она была одета в нечто, похожее на больничную пижаму слишком большого размера, и у нее, кажется, совсем не было волос, даже ресниц. Глаза были не такие большие, чтобы скрасить отсутствие ресниц. Константин подумала, что она похожа на пациентку больницы, упавшую в чан с кремом для депиляции.

– А что там? – спросила Константин после долгого молчания. – Вы имеете в виду тайную японскую зону?

Хэвлок подняла голову и странно поглядела на нее:

– Да бросьте.

– Что там, за этой дверью? – терпеливо повторила Константин.

– Там. Там, за радугой. В стране Нигде-нигде, куда все уходят и откуда не возвращаются. Не возвращаются… – она с омерзением оглядела кабинет Плешетт, – сюда.

– Ага. – Константин оперлась локтем на стол и потерла глаза. – И где же ее искать?

– Там. – Лоб женщины сморщился. Константин подумала, что она нахмурилась. Без бровей любое движение казалось очень странным. – Знаете – там. Где не нужны костюм или защитный шлем, потому что вы там, а не здесь.

Константин наконец поняла:

– Значит, вы и… э… Ваш муж Том… когда вы выходили за него, его так звали?

– Как – так? – с подозрением спросила Хэвлок.

– Том. Томоюки Игучи.

– Это важно?

Константин вздохнула.

– Да. Важно.

– Тогда нет. Но Том еженедельно менял имя.

– Еженедельно! – В голосе Константин явно звучало сомнение.

– Иногда реже, иногда чаще. – Хэвлок пожала плечами. – Это зависело от игры, занятия или увлечения. Когда он нашел Дверь вовне, его звали Гарри Гудини.

– А как его звали в момент бракосочетания?

Хэвлок рассеянно посмотрела через плечо Константин.

– Спини Норман. – Хэвлок была неуверенна. – Вроде, или Лан Шаолинь.

– Вы не помните, за кого вы выходили замуж? – Константин не могла справиться с потрясением.

– «Что в имени?» [8] – Хэвлок пожала одним плечом. – Том это постоянно повторял.

– Правда. А почему тогда не назваться Шекспиром? – сыронизировала Константин.

– Нет, я сказала, что он постоянно повторял. Мне трудно вспомнить его имя, потому что с момента нашей встречи он менял его очень много раз.

– Но оно должно остаться в брачном свидетельстве, – возразила Константин. – У вас же есть, наверное, такое, не так ли?

– Ну, все было законно, поэтому где-нибудь они есть, онлайн, – вздохнула в ответ Хэвлок. – Что-нибудь еще хотите узнать?

Константин посмотрела в архивер.

– Вы с Томом искали волшебную дверь вовне. Вы знали кого-нибудь еще, кто хотел бы найти…

– Дверь. – Хэвлок одобрительно закивала. – Дверь вовне. Точно. Она так и сказала: «Это дорога к Двери».

– Кто? – спросила Константин и тут же ответила вместе с женщиной:

– Боди Сатива.

– Вскоре солнце взойдет, – предупредила Гилфойль Плешетт, что прозвучало как скрытая угроза. Она устала. Даже волосы, казалось, утратили блеск.

Константин, все еще сидевшая за столом в ее крохотном офисе, нетерпеливо замахала на нее.

– Извини, Тальяферро, – говорила она в трубку, в то время как свободной рукой медленно пролистывала записи в архивере. – Я не поняла, что ты сказал, повтори.

Тальяферро был удивительно терпелив. Может быть, недосыпание превратило его в зомби.

– Я говорю, что следствие по предыдущим семи делам еще не закончено, поэтому наверняка ничего узнать нельзя. Но с восьмидесятипроцентной уверенностью можно сказать, что все, проводившие столько времени в ИР, как-нибудь сталкивались с персонажем или сущностью по имени Боди Сатива.

– Сущностью? Кто ее назвал сущностью? Программа какая-нибудь или кто-нибудь, кто действительно в курсе?

– На самом деле, я слышал, многие посетители на парковке называли ее так. Или это. Не знаю. – Казалось, Тальяферро был обескуражен. – Может, это ловкач какой грамотно пиарит себя. Знаменит за свою способность создавать знаменитости.