-Свободный? В рабство? Но зачем! - она не могла поверить, что в мире найдется тот, кто по доброй воле, находясь в сердце живого города, решится на такой безумный шаг!
-Ну... Не на всегда. На время. Пока не отработает долг.
-Да какая разница! Хотя бы на один миг! Нет ничего, что могло бы стоить свободы!
-Деньги, конечно! Не всем повезло родиться в богатых и знатных семьях! Или ты думаешь, что в городе мало тех, кто рад плошке каши, которую служители бесплатно раздают нищим?
-Но мне казалось... В городе всегда можно найти работу, и...
-Работа есть. Но не все хотят работать.
-Работать не хотят, а в рабство продать себя готовы?
-А я разве сказала - "себя"? Как ты думаешь, почему там толпятся одни мужчины?
-Почему?
-Да потому что именно мужчины должны и не хотят работать! И только они могут получить деньги другим способом! Ведь у них есть жены и дети, которые принадлежат не себе, а им!
-Так они продают... - Мати побледнела от гнева, начиная понимать...
-Ну конечно! - воскликнула Инна. - Обычно - детей. Чаще всего на один день и одну ночь. В результате те, кто зависит от них, кого они должны содержать, содержат их!
-Это... Это... - она не могла найти нужное слово. В ее душе все кипело от возмущения. - Мерзость! Однако, - стоило ей провести грань между собой и всеми остальными, и ярость исчезла, сменившись безразличием. В конце концов, какое ей дело до глупых чужаков? - В конце концов, они сами виноваты, - скривила губы Мати.
-Что? - горожанка с удивлением глядела на нее. Она не понимала... Это не могло быть правдой... Должно быть, она ошиблась, не расслышала, не так поняла... Не могла же эта молодая караванщица быть такой жестокой!
-Ну конечно, сами виноваты! Раз позволяют кому бы то ни было так обращаться с собой!
-Как ты можешь! - сначала она возмутилась, но потом, решив, что чужачка просто чего-то не понимает и потому говорит такие жуткие вещи, попыталась ей объяснить: - Женщина и дети принадлежат мужчине!
-И это говорит живущая в городе Хранительницы!
-Дамир стала Хранительницей всего четыре года назад! До нее у нас был Хранитель!
-Но теперь-то она хозяйка города! Почему же ничего не изменилось?
-А ты думаешь, это так просто?
-Не знаю, - нервно дернула плечами девушка. - Только я считаю, что другие ведут с тобой себя так, как ты позволяешь им себя вести!
-Как можно позволять или нет? Ведь таков порядок вещей, и...
-Чепуха! - фыркнула Мати. - Я никому не принадлежу! Да, я буду идти по дороге отца до тех пор, пока не пройду испытание, что, слава богам, случится уже очень скоро. Но это совсем не значит, что я делаю лишь то, что велит мне отец! Я поступаю так, как хочу! А если бы он решил продать меня в рабство... Да я убежала бы! И все! Лучше смерть, чем это!
-Может быть, у вас в караване и так...
-Какая разница! Главное не место, а человек!
Инна вздохнула, качнула головой:
-Жизнь не такая простая, какой кажется со стороны... - на мгновение она замолчала, словно собираясь с мыслями, потом же медленно заговорила вновь: - Мой отец - купец. Не последний в этом городе. В доме всегда был достаток. Но отец хотел большего. Богатства. Войти в первую десятку. Стать поставщиком храма. Это как в игре. Чем больше выигрываешь, тем сильнее азарт. В общем, однажды ему удалось заключить очень выгодную сделку. Но там вышли какие-то накладки с поставками, кто-то что-то сорвал, кто-то закупил некачественную продукцию... Я не знаю всего. Знаю только, что отцу срочно понадобились деньги. И тогда он продал меня. На один день и ночь.
-Он мог просто взять в долг!
-Мог. Но никто бы не дал. Потому что те, у кого были деньги, хотели, чтобы он поскорее разорился. Так вот, он продал меня. А мне было двенадцать лет. Я была глупой, наивной девчонкой, которая ничего не понимала... И, главное, мне ведь никто не сказал, что он собирается сделать. И я пошла вслед за своим любимым папочкой...
-А сделка? У него все получилось?
-Да. Но...
-И на следующий день он выкупил тебя?
-Да. Но это уже ничего не могло изменить! Ни того, что случилось со мной за этот день, ни всего остального!
-Ты возненавидела отца.
-А как бы чувствовала себя ты на моем месте?
-Мне хорошо и на своем, - хмуро пробурчала караванщица. Ей не хотелось даже в мыслях допускать, что с ней могло бы произойти нечто подобное. А если собеседница надеялась вызвать в ее сердце хотя бы тень сочувствия, то тщетно. Оно оставалось немо и безразлично, не вздрагивая, не замирая от боли.
И Инна поняла это. Светлые глаза девушки почернели.
-Знаешь что, - охрипшим вдруг голосом проговорила она, - когда я встретила тебя, мне казалось - ты просто любопытная караванщица, которой хочется увидеть что-то особенное. И я привела тебя сюда...
-Спасибо, - она огляделась вокруг, - мне здесь нравится. Славненькое место. Я никогда прежде не бывала в подобных ему. Хотя, наверное, такое есть в каждом городе, как у любого даже самого большого кувшина есть дно. А мне здесь нравится. Действительно можно хорошо развлечься. Не то, что наверху, где все скучно и однообразно.
-Рада за тебя. Действительно, ты здесь своя: такая же, как большинство из приходящих сюда!
-А ты что, нет! - раздражительно бросила Мати. Ее начинал злить этот поучительный тон чужачки.
-Наверное. Но какой бы я ни была, мне удалось сохранить хотя бы частицу своего сердца, своей души! Я прихожу сюда... А, тебе-то какая разница? Здесь есть местечко, где тебе должно особенно понравится. Посреди пещеры.
-Да, мне уже советовали заглянуть туда. И что там происходит? - не ради ответа, который она его уже знала, а просто так спросила она.
-Бои.
-До смерти?
-Бывает и так, - проговорила Инна. Ее лицо стало совершенно холодным, отрешенным, скрыв от взгляда собеседницы все чувства, которые та не могла ни понять, ни, тем более, разделить. - Обычно до первой крови. Но если кто заплатит... За деньги можно все.
-Да, интересно... Пойдем?
-Иди одна. Не заблудишься, - и, повернувшись к караванщице спиной, она поспешно зашагала прочь.
-Куда это ты?
Не ответив, та юркнула в тень, скрываясь в ней.
-Ну и дух с тобой, - проворчала Мати, поворачиваясь в сторону, противоположную той, куда ушла Инна. - Очень ты мне нужна! - и она решительно зашагала к середине площади.
Людей вокруг становилось все больше и больше, все о чем-то переговаривались, не беспокоясь о том, что их кто-то услышит, в голос хохотали, пихались локтями и вообще, вели себя совершенно раскованно.
Мати пару раз прикусывала губу, когда ее слуха касались наиболее грубые ругательства, которые душа девушки почему-то была готова принять на свой счет, то вспыхивая, как заря, то бледнея, всякий раз с трудом сдерживая желание вызвать демонов, чтобы они расправились с теми, кто поминал их по поводу и без.
"Нет, - она поморщилась, брезгливо скривив губы, - сделаю это - и сразу придется уходить. Потому что все поймут, что я - Творец заклинаний. Хотя... Мне не приходится беспокоиться о том, что эта тайна покинет пределы пещеры. Те, кто не хочет, чтобы их секреты стали известны всему городу, сохранит и чужие. Одно подразумевает другое... - Мати повторяла это вновь и вновь, успокаивая себя, а потом вдруг остановившись, вспомнив: - Ну и дура же я! Это ведь будет не первый демон, явившийся в город! И все и так знают... Ну и пусть! - ей стало все равно. - Заклинатель - это не одержимый. Это - нечто совершенно другое... Раз сам Губитель хочет, чтобы я встала на Его сторону, значит, и другим я тоже нужна. ...Пусть попросят. Хорошенько попросят. И тогда, может быть, я подумаю".
Ее вновь кто-то пихнул локтем в бок.
-Эй!-вскрикнула Мати не столько от боли, сколько от злости.-Нельзя ли осторожней!
-Сама смотри куда идешь! - швырнул ей горожанин. - Тоже мне, фифа!
Девушка стиснула губы в тонкие бледные нити.
"Ну погодите! Сейчас..."-однако в тот миг, когда она уже была готова произнести первые слова заклинания, она отвлеклась на охватившее толпу движение, суету... И забыла о том, что хотела сделать.
