Изольда решительно пошла прочь. Слезы застилали ей глаза. Она понимала – нельзя так вести себя, но было в шейхе что-то такое, что не оставляло ей выбора. Она просто не могла остаться сейчас. Сначала он забрал ее лошадь, а потом, вне всякого сомнения, высокомерно бросит ей поводья, как будто она всего-навсего работница на его конюшне.
Слезы высохли, как только Изольда вышла на дорогу. Может быть, он привык к этому на родине, но здесь этот номер у него не пройдет. Она считала, что в его варварской стране у него гарем, в котором полуголые девушки исполняют все его желания, а сам он нежится на бархатных и шелковых подушках в каких-нибудь роскошных шатрах, раскинувшихся в оазисах посреди пустыни, и щедро услаждает себя обильной едой и вином. А что еще можно подумать о человеке, который считает себя настолько значительным, что притащил телохранителя в тихий ирландский уголок?
В этот момент Изольда вспомнила смуглый, твердый, с кубиками живот, кусочек которого она успела заметить, когда он взбирался на скакуна и его рубашка на мгновение задралась. Тело у него совсем не лежебоки. К тому же он не показался ей человеком, которому нужен телохранитель. В животе у нее снова заныло, и она почувствовала, как между ног застучала кровь.
Она вошла во двор конюшни, сбросила шляпу и, тяжело дыша, распустила волосы. Капли пота собрались между ее грудей и стекали по спине. Она понимала, что в той битве, которую они вели уже много лет, у них не было шансов на победу. И сегодня это произошло. Она прекрасно знала и то, что никаких реальных оснований ненавидеть шейха у нее нет, просто он новый хозяин, и он беспокоит ее на том уровне, о котором она предпочитает не думать.
Как только она увидела их обветшалый двор, желание бороться исчезло. Глядя на пустые конюшни, она чувствовала только смертельную усталость. Завод, расположенный чуть подальше, выглядел таким же заброшенным. Большой дом, когда-то роскошный, сейчас напоминал собственную тень – все трескалось и осыпалось. Она так старалась, но буквально все было против них, не только экономический кризис.
Они могли бы выиграть два престижных забега, но этих денег едва бы хватило уплатить все долги, которые накопились за годы неправильного управления. Их единственной надеждой был Поцелуй Дьявола, и теперь его нет. В буквальном смысле. Шейх увезет его в свою страну, где он планирует тренировать этого коня, участвовать в соревнованиях и использовать как производителя, чтобы в его собственности оказалось еще больше элитных скакунов. Он собирается отремонтировать их маленький заводик и превратить его в этакий конвейер, который будет работать эффективно, регулярно принося прибыль и чистокровных жеребцов.
Хотя Изольда не имела ничего против эффективности, ей всегда нравилось, что они были верны своим принципам и сохраняли свою идентичность, в то время как большинство других племенных заводов были проданы богатым арабам или крупным корпорациям. И вот теперь они тоже стали как все.
В рассеянности Изольда направилась к стойлу Поцелуя Дьявола, чтобы подготовить его к возвращению жеребца. Она взяла шланг и начала мыть стойло, думая о своем любимом дедушке, который был бы тоже против этой продажи… Она всегда была рядом с ним, до самой его смерти. Ей было десять, когда страшная болезнь сразила его и все начало рушиться.
Изольда попыталась отвлечься от мучительных воспоминаний. Как только Поцелуй Дьявола стал принимать участие в скачках и показывать впечатляющие результаты, их завод оказался в центре внимания – еще и потому, что они уже очень давно не выращивали чемпионов. Все знали: дела их очень плохи, они продали всех, оставив только старых кобыл, чтобы сконцентрироваться на Поцелуе Дьявола. Именно эта шумиха и привлекла к ним внимание шейха. Изольда должна была признать, как это ни горько, – он сразу понял, что это выгодная сделка.
Слезы снова подступили к глазам – слишком долго она сдерживала себя. И именно в этот момент Изольда услышала позади знакомый стук копыт. Она поспешно заморгала и обернулась. В ту же секунду солнце показалось из-за темных, тяжелых облаков. Изольда вздрогнула, потому что была ослеплена. Она не видела ничего, кроме силуэта шейха верхом на Поцелуе Дьявола – жуткого, словно знак судьбы.
На секунду Надим остолбенел. Наконец он увидел девушку без этой ужасной шляпы. Теперь он не сомневался – это действительно девушка, причем настолько красивая, что у него перехватило дыхание. Ничто не портило ее точеное, бледное, как алебастр, лицо – на нем не было ни капли косметики. Ее длинные темно-рыжие волосы были собраны в «конский хвост», выбившиеся завитки прильнули к щекам и шее. Джинсы в обтяжку и куртка не могли скрыть того факта, что она высокая, стройная и тонкая, словно веточка.
Но больше всего его поразили ее глаза. Огромные, миндалевидной формы, с длинными черными ресницами, темно-янтарного цвета. Эти глаза смотрели на него неодобрительно, а грудь вздымалась и опускалась. И ему снова захотелось повнимательнее рассмотреть эти женственные округлости. Он чувствовал – на самом деле она гораздо сексуальнее, чем хочет казаться, и не понимал, почему она скрывает свои прекрасные формы. Однако здесь он остановил свое воображение, поскольку оно начало оказывать прямое воздействие на его тело. Желание делало его беспомощным, а это было неприемлемо.
Ее полные губы снова вытянулись в суровую линию.
– Если вы закончили осмотр, я заберу Поцелуя Дьявола. Я не приложение к вашему новому приобретению.
Голос ее оказался низким, а высокомерный вид вернул Надима на землю, и он разозлился на себя. Опять его внимание привлек некто, чей статус чуть выше конюха. Невероятно. Когда она протянула руку, чтобы взять поводья, он смерил ее жестким взглядом.
Изольде было тяжело стоять. Когда он рассматривал ее, она буквально плавилась внутри. И сейчас, глядя на нее вот так, он действовал на нее еще более разрушительно. Его рост, судя по всему, больше шести футов. И хотя она была достаточно высокой, рядом с ним чувствовала себя совсем маленькой.
– Простите, если я не прав, мисс О’Салливан, но и вы, и ваш отец как раз приложение к приобретению. В договоре о продаже сказано, что весь персонал сохраняет свои позиции. Вы ведь часть персонала?
Его глубокий голос, манера растягивать слова, легкий иностранный акцент действовали на Изольду так сильно, что ее колени дрожали. Она не ожидала от себя дерзости.
– Я не просто персонал. Может, там, откуда вы приехали, считается нормальным продавать и покупать людей, но в этой стране мы давно избавились от подобной практики.
Он заметно напрягся:
– Будьте осторожны, мисс О’Салливан. Вы заходите слишком далеко. Такая дерзость неприемлема. Мне не нужны сотрудники, которые натравливают на людей сторожевых собак.
– Мерфи не сторожевой пес. Ваш помощник вторгся в чужие владения, а я была одна.
– Вы проигнорировали его просьбу осмотреть собственность, хотя было известно, что вы готовы объявить о продаже.
Изольда не могла встречаться с Надимом глазами. Рядом с ним ей казалось, что в ней всего два фута. Как она могла объяснить этому властному человеку, что она просто не могла в тот момент сдаться и признать свое поражение и что его высокомерный помощник еще сильнее убедил ее в этом, потому что она смертельно испугалась, что все, что ей дорого, достанется бессердечному, безжалостному человеку?
Он продолжал:
– Имеет смысл напомнить вам, что очень скоро я стану владельцем всего, что вы видите вокруг себя, и смогу навсегда выставить вас отсюда?
Изольда побледнела. Что-то мелькнуло в его взгляде. Он даже сказал что-то… и двинулся к ней. Он думает, она упадет в обморок?.. Изольда никогда не падала в обморок. Она шагнула назад, и шейх тоже остановился, его глаза сверкали.
Надим готов был извиниться, хотя не смог бы вспомнить, когда извинялся в последний раз. Он хотел, чтобы его слова прозвучали сурово, но когда увидел, как она побледнела, его первой реакцией было раскаяние. Он не мог поверить, что эта девушка тронула его сердце хотя бы на секунду. Надим не позволял этого женщинам.
