— Не смогла выбраться, — ответила доктор Майк. — Дороти, я беспокоюсь за вас.

В слабом свете лампы лицо Дороти стало еще бледнее, чем обычно.

— Для этого нет никаких причин, — ответила она и резко отвернулась.

— Еще как есть, и вы знаете это лучше меня, — напрямую заявила Микаэла.

— С чего вы это взяли? Ну хорошо, у меня набухла грудная железа, что же в этом страшного?

Видимо, настал момент окончательно объяснить Дороти, какая опасность ей грозит. Хотя доктор Майк предпочла бы поставить ее в известность в более щадящей форме.

— Вы знаете так же хорошо, как и я, что это с высокой степенью вероятности вовсе не набухание железы, — начала Микаэла. — Я знаю, что ваша мать умерла от злокачественной опухоли груди. А исследования показывают, что эта болезнь часто передается в семье от поколения к поколению.

Дороти в испуге отпрянула.

— Откуда вы знаете, что моя мать умерла от этого? — Лорен мне рассказал.

— Что же, вы с Лореном говорили обо мне? — В светлых глазах этой обычно мягкой женщины внезапно сверкнул гнев.

— Разумеется, я не говорила с Лореном о вас, — ответила Микаэла. — Он рассказал мне об этом случайно.

— В такого рода случайность я не могу поверить, — строго сказала миссис Дженнингс— А ведь как врач вы обязаны хранить врачебную тайну.

— Безусловно, и я ее ни в малейшей степени не нарушила, — защищалась доктор Майк. — Тем более что зашла к вам как подруга. Я могу понять ваши чувства, однако они не помогут вам уйти от решения проблемы. Рак— это серьезное прогрессирующее заболевание, которое может иметь смертельный исход.

Немного поколебавшись, Дороти решительно оборвала разговор:

— Больше мне нечего сказать вам на эту тему.

Во время ужина Микаэле кусок не шел в горло. Хотя она прилагала все усилия, чтобы не потерять нить общей беседы, мысли ее то и дело ускользали.

— Мама, что, тебе не понравилось? — спросил Брайен, убирая со стола ее тарелку с остатками еды, и в голосе его послышалась тревога.

— Понравилось, Брайен, было очень вкусно, — быстро ответила Микаэла. — Но… я очень беспокоюсь за одну мою пациентку.

Колин прислушалась. В ней пробудился медицинский интерес.

— За кого это? И что с ней?

— Это я не могу сказать, — ответила Микаэла. — Как врач, я обязана хранить тайну. К тому же я не знаю, о какой болезни на самом деле идет речь. Поскольку пациентка не хочет обследоваться.

— Разве она не хочет знать, что с ней? — продолжала расспрашивать Колин.

Доктор Майк отрицательно покачала головой и вздохнула:

— Нет. Она не хочет даже говорить об этом. Она надеется, что это пройдет само собой.

— Но разве она не боится, что это может плохо кончиться? — включился в разговор Брайен.

— Боится, еще как боится. Но еще больше она боится узнать правду.

— Что же тут сделаешь? — развел руками Салли.

— Ничего не сделаешь, — согласилась Микаэла и бессильно уронила руки на колени. — В конце концов, не могу же я ее принудительно обследовать! Мне ничего не остается, как принять ее решение.

На следующий день в лавке Лорена Брея царило необычное оживление. Лавочник сбивался с ног, обслуживая покупателей. Казалось, все жители Колорадо-Спрингс, будто сговорившись, явились в этот день сделать закупки на неделю.

Тем не менее Лорен был любезен, как никогда. Вчера вечером он увидел некоторых дам с совершенно новой стороны, и это явилось поводом для множества шуток.

Дороти Дженнингс, письменный стол и печатный станок которой стояли в задней части магазина, старалась держаться в стороне от этих разговоров.

Когда наступило время обеда, лавочник закрыл магазин.

— Ты должна написать статью в свою газету о дамском вечере в салуне, — предложил он свояченице, все еще ухмыляясь.

Миссис Дженнингс взглянула на своего зятя скептически.

— Да, но о том, как вы с Джейком публично выставили себя на посмешище, я уж промолчу, — ответила она.

— Видела бы ты лицо Хэнка, — рассказывал Лорен, ничуть не обидевшись. — Но он ничего не мог поделать. В конце концов, он же сам пообещал бесплатную выпивку любому посетителю, одетому в платье.

— Я рада, что не видела этого. — Дороти энергично забивала свинцовые буквы шрифта в печатный макет нового издания газеты. — Никогда бы не подумала, что ты ради бесплатной выпивки сможешь дойти до такого. Как-никак, ты в состоянии и заплатить за себя.

— Ах, перестань, Дороти, ты злишься на меня только потому, что пропустила такое зрелище, — попытался примириться с ней Лорен.

— О нет, Лорен, вовсе не поэтому. — Дороти отложила в сторонку свой молоток. — Я сердита на тебя, но из-за другого. Ты говорил обо мне с доктором Майк.

Лавочник поднял глаза от своих подсчетов.

— Что, что я сделал? Ах да, и правда, мы говорили о твоем кашле. А я и забыл: она просила тебе передать, чтобы ты к ней заглянула.

— Это еще не все, Лорен. — Голос миссис Дженнингс задрожал. — Ты говорил с ней про опухоль.

— Про какую еще опухоль? — непонимающе спросил Лорен. — О чем ты говоришь, Дороти?! — покачал он головой. — Тебя сегодня словно подменили.

— Только не делай вид, что ты не знаешь, о чем идет речь! — Дороти пыталась овладеть своим голосом. — Ты говорил с доктором Майк об опухоли и рассказал ей, отчего умерла моя мать. И теперь она делает из этого ничем не оправданные поспешные выводы.

Лавочник воткнул карандаш за ухо и направился к свояченице. Он взял в руки ее узкие мягкие ладони.

— Ты… у тебя есть опухоль?

Дороти высвободилась и быстро отвернулась.

— Это даже не стоит разговора, — попыталась она успокоить его. — Такие вещи как приходят, так и уходят.

— Дороти, — умоляюще сказал Лорен, и было заметно, как трудно ему говорить. — Твоя мама от этого, умерла. Ты не должна относиться к этому легкомысленно.

Миссис Дженнингс посмотрела в окно.

— Лорен…

— Прошу тебя, Дороти, пойми. Если бы доктор Майк появилась в наших местах раньше, Мод могла бы жить и по сей день. Используй этот шанс, поди к доктору Майк и сделай все, что она скажет, — умолял Лорен, взяв хрупкую женщину за плечи. — И если уж ты не, хочешь сделать это ради себя, сделай хотя бы ради меня.

Редкий день после школы Колин не заглядывала к доктору Майк в больницу. Но сегодня она договорилась задержаться в школе с Джередом, новеньким из их класса.

Джеред попросил ее помочь ему по математике, потому что очень много пропустил по этому предмету. А поскольку Колин действительно была по математике лучшей ученицей в классе, она с готовностью откликнулась на его просьбу. Кроме того, Джеред казался ей вполне симпатичным мальчиком.

И вот теперь она шла домой одна и гораздо раньше, чем рассчитывала. Время от времени она останавливалась и разглядывала свою тень. За последний год ее фигура заметно изменилась. Она округлилась, особенно заметной стала грудь. Ее подруга Бекки даже завидовала ей в этом. Сама же Колин до сегодняшнего дня не придавала этому никакого значения.

Она изо всех сил старалась объяснить Джереду задание по математике. Но ему не удавалось решить даже самой простой задачи. И вскоре Колин обнаружила, в чем причина. Вместо того чтобы смотреть на бумагу, Джеред пялился на ее грудь. Она тут же прекратила занятие и сердито направилась домой.

Еще издали она увидела возле дома Мэтью, он как раз рубил дрова. Колин немного поколебалась, а потом решительно подошла к брату.

— Мэтью, мне нужно тебя кое о чем спросить.

— Ну давай, валяй, — ответил Мэтью, устанавливая стоймя очередную чурку.

— Расскажи, за что ты влюбился в Ингрид? Мэтью опустил топор, занесенный было для удара.

— Ну… на это было много причин. Она милая, она очень красивая, и у нее такая чудесная улыбка, — ответил он.

— А ее фигура тебе нравится? — продолжала расспрашивать Колин.

Мэтью опешил.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я имею в виду… ее грудь… — Последнее слово Колин с трудом вырвала из себя. — Тебе нравится на нее смотреть?