Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Молодой павиан попадает в опасную ситуацию, вызвав неодобрение нескольких старших особей, в том числе собственной матери, за то, что подрался с другим представителем своей группы. Чувствуя приближение агрессивно настроенных сородичей, он становится на задние лапы и начинает пристально вглядываться вдаль, изучая саванну. Его преследователи думают, что приближается хищник или член другой стаи, и останавливаются посмотреть в том же направлении. Опасности нет, но преследователи слишком сбиты с толку, чтобы вспомнить, зачем они на самом деле пришли.

Две молодые обезьяны активно копают землю, чтобы достать припрятанную ими еду. Когда они слышат, что вожак стаи рядом, то отходят от ямы, почесывая головы и изображая, будто всего лишь слоняются тут без особой цели. Как только вожак уходит, они возвращаются к своему занятию.

Взрослый самец пытается отогнать самку от еды. Вместо того чтобы возмутиться или отступить, самка указывает ему на молодого павиана, безобидно обедающего неподалеку. Самец нападает на юного сородича и, когда тот пытается убежать, начинает его преследовать, в то время как самка возвращается к прерванной трапезе.

Бёрн и Вайтен начали подозревать, что все эти истории – нечто большее, чем просто забавные анекдоты, как полагали их коллеги. Они выдвинули гипотезу, что приматы, в особенности крупные – шимпанзе, гориллы и орангутанги, – великолепные обманщики. Это, в свою очередь, навело их на мысль об эволюции Homo Sapiens. В условиях первобытно-общинного строя чем лучше ты сумеешь предугадать последствия своего поведения, тем больше шансов у тебя на выживание. Следовательно, те, кто неплохо научился вводить в заблуждение своих сородичей, определенно имели репродуктивное преимущество, так как они были первыми во всем, в том числе и в борьбе за пропитание (основное условие выживания).

Это в равной степени относится и к тем, кто научился распознавать ложь, потому что они были готовы к тому, чтобы не быть обманутыми. Эволюционный психолог Дэвид Ливингстон Смит пишет об этом: «… в мире, полном обмана, неплохо бы иметь детектор лжи».

Эволюционная «гонка вооружений» будет развиваться и дальше, потому как вместе с развитием рода людского мы становимся более искушенными и в способах обмана, и в распознавании лжи. Человечество будет эволюционировать в сторону улучшения памяти и тщательного планирования всех своих шагов. Возможно, мы также преуспеем и в утонченной игре размышлений над тем, кто, что и по каким причинам совершит в дальнейшем.

Поначалу Бёрн и Вайтен встретили некоторые трудности с публикацией своих идей. Роль обмана в человеческой эволюции тогда еще не воспринималась как нечто серьезное. Ученые, как и все мы, имеют собственные суеверия, в которых довольно сложно разобраться. Неудивительно, что столь нелестная для имиджа человека разумного теория встретила горячее сопротивление. Если вы верите в то, что наш вид развивался за счет своей технической изобретательности и тяжелого труда, вам будет сложно принять, что эволюция, возможно, основывается на двурушничестве и обмане.

Но естественный отбор не обязательно вознаграждает по заслугам – в качестве стратегии для выживания обман практикуют довольно многие виды. Широконосая восточная змея в случае опасности инсценирует собственную смерть, переворачиваясь на спину и источая зловоние, высунув из пасти кончик языка. Индонезийский мимический осьминог (или осьминог-имитатор) может замаскировать себя под пятнадцать различных морских обитателей, для того чтобы привлечь к себе добычу или защититься от нападения. Самки зуйков при приближении хищников вылетают из гнезда, изображая перелом крыла, для того чтобы отвлечь незваного гостя от своих птенцов. Даже растения умеют обманывать. Зеркальная орхидея, произрастающая в некоторых областях Северной Африки, распускается маленькими цветками, привлекающими потенциальных опылителей. В этих цветках нет нектара, но у орхидеи есть небольшая уловка для соблазнения неосторожных насекомых: она пользуется схожестью с самками ос, опыляющих их. Фиолетово-голубая сердцевина цветка напоминает осиные крылья, а густая полоска длинных красноватых волосков имитирует пух на осином брюшке. Это служит превосходной приманкой для похотливых ос-самцов.

Идеи Бёрна и Вайтена получили новое развитие после выхода книги, которая захватила воображение исследователей не только в области приматологии, но и многих других ученых. Это была книга голландского приматолога Франца Де Вааля «Шимпанзе как политики», впервые опубликованная в 1982 году. В ней дается захватывающее описание меняющихся властных отношений в колонии шимпанзе, содержащихся в датском зоопарке. Сюжет книги можно сравнить со сценарием остросюжетного фильма о гангстерах. Альянсы формируются, распадаются и образуются вновь, отдельные особи подпадают под их влияние, насилие широко применимо, а за соблазнительных самок идет ожесточенная борьба. Де Вааль писал свою книгу как отражение человеческой политической жизни и снабдил ее рядом отсылок к «Государю» Никколо Макиавелли, утверждая, что, «так как люди – лишь твари презренные, не способные удержать свой мир», настоящий политик должен знать, «как быть великим лжецом и обманщиком».

Бёрн и Вайтен были очарованы работой Де Вааля, и в особенности теми сценами, где описываются способы обмана. К примеру, шимпанзе по имени Пьюаст преследует одну из своих соперниц и, когда наконец-то обгоняет ее, делает вид, что сдается. Несколько минут спустя она издалека протягивает руку, будто бы желая предложить дружбу. Обескураженная таким поведением молодая самка приближается к ней, двигаясь нерешительно и озираясь по сторонам с нервной гримасой. Но Пьюаст все-таки настойчиво протягивает ей руку, начиная при этом мягко пыхтеть, – такое поведение у шимпанзе обычно является прелюдией к нежному поцелую. Когда соперница подходит ближе, Пьюаст внезапно делает выпад, хватает ее и начинает неистово избивать. Де Вааль назвал эту сцену «обманчивым предложением мира», и каждый, кто смотрел сериал «Клан Сопрано», поймет, о чем идет речь.

Успех книги «Шимпанзе как политики» дал новый толчок развитию исследований хитрости у приматов, и в 1988 году Бёрну и Вайтену все-таки удалось напечатать свой труд «Макиавеллианский интеллект» (к слову, название им подсказал сам Де Вааль). Они собрали все примеры обмана, которые смогли найти, и разделили их на передразнивание, притворство, утайку и отвлечение внимания.

Основная мысль книги, взволновавшей многих, заключается в том, что разум у людей развился за счет «социальных интриг, обмана и коварного сотрудничества». Наконец настал тот момент, которого Бёрн и Вайтен так долго ждали. Их идеи получили широкое признание не только в области теории эволюции, но и во многих других социальных науках, от психологии до экономики.

Но этого было мало. Хотя Бёрн и Вайтен привели убедительные аргументы в подтверждение тому, что существует связь между разумом и склонностью к обману, подкрепив их примерами из реальной жизни, серьезных доказательств у них не было. Преодолеть этот недостаток помог антрополог из Ливерпульского университета Робин Данбар.

Данбар, так же вдохновленный теорией социального интеллекта по Хамфри, обратил внимание на то, что, хотя у всех приматов довольно крупный мозг по отношению к размерам тела, мозг павианов, живущих в больших группах, развит гораздо лучше, чем мозг мартышек, живущих группами поменьше. Он задумался о возможной взаимосвязи размера мозга и сложности отношений в группе. Если группа состоит из пяти особей, то для того, чтобы успешно существовать в ней, необходимо удерживать в памяти десять различных взаимодействий (внутригрупповых отношений), то есть важно знать, кто с кем состоит в родстве, кто достоин вашего внимания, а кто нет. Это довольно сложно. Но если группа разрастается до двадцати членов, то приходится следить за ста девяноста двумя взаимодействиями: девятнадцать из них будут касаться непосредственно одного члена группы и еще сто семьдесят три – остальных. Как видите, размер группы увеличился всего в четыре раза, в то время как количество отношений, а вместе с ними и интеллектуальный уровень – в двадцать раз.

3
{"b":"163449","o":1}